В черной пустоте космоса висел массивный крейсер класса «Левиафан» — элегантный, смертоносный и прекрасный, как сама бесконечность, которую он бороздил. Его обтекаемый корпус цвета слоновой кости напоминал гигантского ската, застывшего в безмолвном движении. Не было слышно ни гула двигателей, ни скрежета металла, только звенящая тишина, которую он рассекал своим движением.

Корабль скользил сквозь вакуум с холодной грацией кита, рассекающего глубины, не издавая ни звука. Свет далеких звезд равнодушно отражался от его идеально гладкой поверхности. Плазменные двигатели оставляли за кормой призрачный след ионизированных частиц — единственное свидетельство его присутствия в этом забытом богами секторе галактики. След, который растворится в пустоте через несколько минут, не оставив и намека на то, что здесь проплыл корабль-призрак, несущий в своем холодном чреве спящие жизни.

Корабль Whisper — «Шепот» — одинокий исследователь дальнего космоса, чья обманчиво-добродушная внешность скрывала единственную цель: найти в безмолвной пустоте ответ на главный вопрос человечества.

Сначала был звук. Тонкий, ровный, как дыхание под водой. Потом — холод.

Джонатан Хейл открыл глаза.

Стекло капсулы анабиоза дрожало от внутреннего инея. Веки слипались, мышцы ныли, их сводило судорогой. Несколько секунд он лежал, прислушиваясь к себе: сердце билось неровно, кровь бежала лениво, как застывшая река.

«Значит, еще жив», — отметил капитан.

Капсула щелкнула замками, крышка плавно поднялась. В лицо хлынул сухой воздух корабля — пахнущий озоном, металлом и еще чем-то сладковато-стерильным. Whisper. Их судно. Их дом. Их зона риска.

Он сел, и мир качнулся. В ангаре тянулись в ряд такие же капсулы. За матовыми крышками медленно шевелились фигуры. «Моя команда», — подумал Хейл.

Первой рядом ожила Кэмерон Брукс.

Крышка с глухим хлопком ушла в сторону, и из капсулы буквально выпрыгнуло мускулистое тело — кашель, вдох, резкое движение плечами.

— Чертова заморозка, — прохрипела она, сжимая руками грудь. — Как будто танк переехал.

— Добро пожаловать в будущее, Кэм, — ответил Хейл. Его голос был хриплым, но спокойным.

Она усмехнулась, утирая рот ладонью:

— Капитан, если буду шататься — не думайте, что это алкоголь.

Брукс была бывшим военным пилотом, и это чувствовалось даже в том, как она вставала: резко, без права на сомнение.

Дальше щелкнула капсула справа. Даниэль Ривз, астрофизик. Он медленно поднялся, будто боялся ошибиться даже в движении. Очки были закреплены ремешком внутри капсулы — он надел их первым делом.

— Интересно, — сказал он сиплым голосом, — восстановление сердечного ритма занимает в среднем восемь минут. У меня прошло семь.

— Ты что, секундомер там держал? — буркнула Кэм.

— Память мозга достаточно надежна, — сухо ответил Дэн.

Сразу было ясно: перед ними «ходячая энциклопедия», и от этого уже никуда не деться.

С глухим хлопком открылась капсула Ребекки Стоун. Врач, психолог. Она села, держась за грудь, но в ее глазах сразу отразилась забота о других.

— Медленно. Дышите глубже. Сначала легкие, потом руки. — Она обращалась к себе, но звучало так, будто сразу ко всем.

— Понятно, — усмехнулась Кэм, — Как наш ангел-хранитель, ты всегда рядом.

Ребекка мягко улыбнулась. Но Хейл знал: за этой мягкостью прячется железо.

С грохотом открылась капсула Ли Вэя Чена. Он сразу начал кашлять, ругаться на китайском, а потом выдал:

— Кто заказывал мороженое из человека? С меня хватит.

Смех прошел по отсеку.

— Ты всегда такой бодрый после смерти? — спросил Сэм Грант, инженер, выбираясь из своей капсулы.

— Я — повар. Если повар не шутит, корабль идет ко дну, — ответил Ли Вэй.

Сэмюэл Грант выглядел так, будто из анабиоза он выходит каждую неделю: спокойно, без лишних эмоций. Он встал, потянулся, и первым делом потрогал ближайший панельный стык корпуса.

— Металл ведет себя нормально, — пробормотал он. — Но фильтры придется чистить.

— Ты вообще живой человек или ходячая инструкция? — спросила Кэм.

— Я инженер, — пожал плечами Сэм. — А это еще хуже.

Последним, чуть растерянно, приподнялся Итан Коул. Стажер. Самый молодой. Он смотрел на остальных, как ребенок, который проснулся в чужом доме.

— Э… я что, еще жив? — спросил он.

— Отчасти, — ответил Ли Вэй. — Но есть шанс поправить. Суп поможет.

— Не слушай его, — сказала Ребекка. — Да, ты жив. Добро пожаловать.

Итан облегченно выдохнул.

Гулко включились динамики.

— Добро пожаловать обратно, Whisper сообщает: все показатели в норме. — Голос был женский, спокойный и чуть насмешливый. — Кто скучал по мне?

— Сидни, — протянула Кэм. — Наш призрачный компаньон.

— Я предпочитаю «голос разума среди сумасшедших», — поправил ИИ.

Корабль ожил. И теперь у каждого была своя роль.

Через полчаса экипаж собрался в центральном коридоре. Хейл смотрел на своих людей — все держались на ногах, хотя кто-то лучше, кто-то хуже. Итан еще покачивался, опираясь на стену. Ребекка следила за всеми внимательным взглядом врача. Сэм уже пощупал несколько панелей и о чем-то бормотал себе под нос.

— Итак, — сказал капитан. — Мы проснулись. Whisper функционирует. Пока все идет по плану.

— А какой у нас план, кэп? — спросил Ли Вэй, поправляя майку. — Кроме как не умереть в первый день.

Хейл усмехнулся:

— План простой. Осмотреться. Понять, где мы. Убедиться, что корабль не развалится. А потом — работать.

— Над чем работать? — уточнил Итан.

Все взгляды устремились на него. Вопрос был наивным, но честным.

— Над поиском, — ответил Дэн, поправляя очки. — Мы ищем сигналы внеземного разума. Следы цивилизаций. Доказательства того, что мы не одни.

— А если мы одни? — спросил стажер.

Повисла тишина. Именно этот вопрос висел над всей экспедицией, как дамоклов меч.

— Тогда, — сказала Кэм, — мы первые, кто об этом узнает. И это тоже важно.

— Философия может подождать, — буркнул Сэм. — Сначала давайте убедимся, что у нас есть воздух, еда и электричество.

— Сэм прав, — согласился Хейл. — Осмотр корабля. По секциям. Кэм, проверь навигацию и системы управления. Сэм — машинное отделение и генераторы. Ребекка — медблок и системы жизнеобеспечения. Дэн — все научное оборудование. Ли Вэй — кухня, склады, бытовые системы.

— А я? — спросил Итан.

— Ты идешь со мной. Осматриваем жилые отсеки и проверяем связь с Землей.

Сидни подала голос:

— Капитан, позвольте добавить. Связь с Землей работает, но с задержкой в четыре года и семь месяцев. Последнее сообщение получено перед входом в анабиоз.

— Четыре года… — прошептал Итан.

— Добро пожаловать в дальний космос, малыш, — сказала Кэм. — Здесь нет телефонов.

Хейл повел Итана через жилые отсеки. Коридоры Whisper были узкими, но не давящими. Стены покрывал матовый пластик, местами — металлические панели с заклепками. Слегка пахло машинным маслом и чем-то еще — быть может, озоном от систем очистки воздуха.

— Это наш дом, — сказал капитан, открывая дверь первой каюты. — На ближайшие несколько лет.

Каюта была крошечной. Кровать, встроенная в стену. Складной стол. Шкафчик для личных вещей. Иллюминатор — круглый, как в подводной лодке.

— Немного тесно, — заметил Итан.

— Главное — функционально. Тесно только первые месяцы. Потом привыкаешь.

Они прошли дальше. Хейл показывал системы связи, аварийные выходы, системы пожаротушения. Итан задавал вопросы — простые, но важные.

— Капитан, — сказал он, когда они остановились у центрального пульта связи, — а вы верите, что мы их найдем? Инопланетян?

Хейл задумался. Вопрос был честным.

— Я верю, что вселенная слишком большая, чтобы мы не были одни. Но найдем ли мы их? Или они нас? Это другой вопрос.