Но было уже поздно. Один из них, не целясь, поднял руку. Раздался негромкий хлопок, и я почувствовала резкий, жгучий укол в плечо. Я ахнула, глядя на торчащий из кожи крошечный дротик с ярким оперением. Инстинктивно, схватилась за него и выдернула. Крошечная капля крови стекла с острия на мои пальцы.

– Демид... – успела я прошептать, и мир поплыл у меня перед глазами.

Это было не похоже на обычный сон. Это было падение в черную, липкую, безвоздушную смолу. Сознание угасало кусками. Сначала пропал звук – огни города кружась перед глазами гасли в полной тишине. Потом поплыли очертания фигур. Последним, что я увидела, был Демид, разворачивающийся к нападавшим с рыком загнанного зверя. И все. Пустота.

***

Я вернулась в сознание с ощущением, будто меня переехал грузовой погрузчик. Голова была словно чугунной, во рту стягивающая сухость, а все мышцы отзывались тупой, разлитой болью. Веки казались свинцовыми, но я с силой заставила их открыться.

Первое, что я осознала – жесткая спинка стула, впивающаяся в лопатки. Второе – веревки, туго стягивающие запястья за спиной и щиколотки. Я сидела в пыльном, полутемном помещении. Грубый бетонный пол, голые стены, запах сырости и машинного масла. Вероятно, нас спустили в одну из технических комнат того же здания.

Панический импульс заставил дернуть руками, но узлы лишь глубже впились в кожу. Я подавила крик, закусив губу, и огляделась.

Их было трое, тех самых «охранников». И... Демид. Его привязали к такому же стулу в паре метров от меня. Голова была бессильно опущена на грудь, но я видела, как напряжены мышцы его спины под мятой футболкой. Он был в сознании. И, судя по сжатым кулакам, в ярости.

В углу, за столом, сколоченным из ящиков, сидел еще один мужчина. Массивный, с лицом, на котором читалась жестокость. Он неспешно пил из нашего термоса, смакуя бульон, который Демид приготовил для нашего пикника.

Я узнала его. Это был Торвальд, начальник охранной организации нашего района. Видела его пару раз на официальных мероприятиях, и на фото в статьях. Он всегда приветливо улыбался, пожимал руки. Сейчас его улыбка была другой – хищной и липкой.

Он заметил, что я пришла в себя, и его взгляд скользнул с меня на Демида.

– А, вот и наша парочка в сборе, – сиплым голосом произнес он. – Радуйся, урод, твоя цыпочка очухалась. Теперь можно и поговорить по делу.

Он легко и плавно поднялся и подошел к Демиду. Без лишних слов, он схватил его за волосы и дернул голову назад, заставляя смотреть на себя.

– Вот и встретились, урод, – Торвальд плюнул ему в лицо. – Долго же нам пришлось за тобой охотиться. Вечно лезешь туда, куда не просят. Суёшь свой нос не в свои дела, и портишь дела глубокоуважаемых лиц города.

Демид молчал. Только его глаза, холодные, как сталь, горели тихой, смертоносной яростью. Он не издал ни звука, когда Торвальд нанес ему короткий, тяжелый удар в живот. Я вскрикнула, дернувшись на стуле. Мне почти физически было больно от увидееного.

– Молчун, да? – Торвальд усмехнулся. – Ну ничего. Сейчас разговорим.

Он кивнул одному из своих людей. Тот достал не шприц-пистолет, а обычный, старомодный шприц с толстой иглой и мутной жидкостью внутри. Торвальд взял его и, не церемонясь, вогнал иглу Демиду в шею. На мгновение мне показалось что моё сердце остановилось. Я замерла, ожидая крика боли. Но его не последовало. Вместо этого тело Демида начало... меняться.

Это было жуткое, сюрреалистическое зрелище. Словно под кожей зашевелились змеи. Мускулы на его плечах и спине начали набухать, кости хрустели с тихим, влажным звуком. Его фигура, всегда статная, стала еще массивнее, плечи – шире. Черты лица поплыли, стали грубее, резче. Даже цвет волос, казалось, потемнел на несколько оттенков.

И всего за пару десятков секунд передо мной сидел не Демид…

Передо мной сидел Демиан Архи. Настоящий. Тот самый, с ледяным взглядом и властной осанкой. Только сейчас он был связан, избит, и в его глазах бушевала та же ярость, что была у Демида.

Я смотрела, не веря своим глазам. Сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди. Мозг лихорадочно бился в истерики! Как? КАК мой Демид за один момент мог стать Демианом Архи? Что это было? Иллюзия? Или... или все это время... Это был обман?

Торвальд довольно хмыкнул, наблюдая за трансформацией.

– Вот ты и в своей настоящей шкуре, выродок. А твой «папаша», – он произнес это слово с особой ядовитой насмешкой, – нам хорошо заплатит. Очень хорошо. За информацию, что его драгоценный сынок оказался не чистых кровей, а генномодифицированным ублюдком!

Он повернулся ко мне, и его ухмылка стала еще шире.

– И за твою подружку, малыш. Два в одном. Он давно хотел знать, на кого ты тратишь свою... избыточную энергию. Думаю, вид её генетической карты его очень обрадует, как ещё один товар на аукцион.

Я не могла оторвать глаз от человека на стуле. Кто он? Архи. Демид. Они были одним целым? И вся наша страсть, все наши поцелуи, все те моменты, когда он был нежным, грубым, смешным... все это было... С кем? С даймом? И он это скрывал. Он обманывал меня с самого начала.

Ад. Это был чистый, концентрированный ад. И он состоял не из веревок, впивающихся в запястья, и не из привкуса крови во рту. Он горел в груди одним единственным осознанием: она всё видела. Видела это мерзкое, вымученное превращение. Видела, как он, тот, кто только что был с ней на крыше, чьи прикосновения были для нее желанны, растворялся, как дым, обнажая уродливую для неё правду. Гребанную семейную тайну. Мою боевую форму дефектного дайма – Демиана Архи. Моё настоящие лицо для всех… Кроме самых родных.

Каждое слово этого выродка Торвальда било точно в цель, больнее любого удара. «Выродок». «Не чистых кровей». И этот взгляд Эль... Застывший, полный непонимания, шока и... отвращения? Нет, я не мог вынести этого. Я готов был разорвать эти проклятые путы голыми руками, лишь бы не видеть, как рушится тот хрупкий мост нежности и доверия, что мы с ней построили за это короткое время.

Ярость застилала глаза мутной пеленой. Она словно выжигала остатки снотворного, и прежнюю слабость.

Они посмели напасть на НАС на территории моего убежища! На территории того самого здания, что Северус и я оборудовали как наше пристанище. Ирония была горше желчи. Меня, хозяина этого места, схватили, как щенка, и притащили в собственный подвал.

Пока Торвальд разглагольствовал, мой разум, уже свободный от химической дремоты, лихорадочно работал. Нужно активировать сигнальный маячок. Он был давно предусмотрительно вживлен в ногу, активировался долгим нажатием. Сделать это, не двигаясь, было адской задачей. Я сосредоточился, заставил тело подчиниться, чувствуя, как капли пота стекают по вискам. Сдавить и отпустить. Еще раз. И еще раз.

Я знал, брат всё поймёт, и он уже в пути. Северус никогда не подводил.

И вот, словно из самих стен, родилась тень. Тихий, почти неслышный шепот пневматики – и один из головорезов Торвальда рухнул с аккуратным отверстием между глаз. Хаос вспыхнул мгновенно. Двое оставшихся начали метаться в поисках напавшего на них.

Торвальд, опытный шакал, инстинктивно рванулся ко мне, приставив ствол к моему виску. Его пальцы впились в мое плечо.

– Ни с места, урод!

Его голос был хриплым от адреналина, но в глазах читался страх. Запах их страха опьянял. Заглушая запах страха Эль. Этот урод почувствовал, что контроль ускользает.

Он не понимал, кого взял в заложники. Он видел дайма, связанного и униженного. Но он не видел зверя скрывающегося за личиной.

– Твоя последняя ошибка, – прошипел я, и мой голос прозвучал чужим, низким, налитым свинцом ярости.

Трансформация, начатая сывороткой, не закончилась, как это было обычно для поддержания личины чистокровки. Она продолжилась, и теперь сдержать её не выходило. Внешне скорее всего я оставался прежним с лицом Демиана Архи, но внутри всё клокотало и рвалось наружу. Та ярости, что давала силу, выходящую за рамки человеческого представления. Мускулы на руках и спине, уже увеличенные сывороткой, напряглись до предела, сжимаясь, как титановые пружины.