— Бездна… Я сейчас кончу, – чуть не простонал я. Она была на грани, но не успела до меня.

И я не смог сдержаться. Я вышел из неё и, прижавшись к её ягодицам, излился на её кожу, на её попку и поясницу, помечая её. Это был животный, примитивный инстинкт.

И тут же, в следующее мгновение, я ощутил её дрожь. Не от удовольствия. От разочарования. От обиды. Запах её возбуждения сменился горьковатым запахом слёз и досады.

Чёрт. Я облажался. Повёл себя как мальчишка, а не как мужчина, который получил один лишь шанс показать и доказать, что со мной лучше. Я видел, как она сжимается внутри, как её плечи напряглись, она закрылась. Наверное подумала, что я «такой же, как все» получил свою порцию эндорфинов, и остальное твои проблемы. Это было невыносимо.

Я действовал быстро. Без лишних слов. Ополоснул её. Наскоро обтёр полотенцем. Подхватил на руки. Она была такой лёгкой и такой хрупкой в своей обиде. Я отнёс её на кровать не для того, чтобы оправдаться. А чтобы доказать – она ошиблась.

— Я не закончил, — заявил ей, и это была клятва, которую я дал сам себе.

Теперь всё было по-другому. Теперь я был не охваченный страстью зверь, а открыватель. Мой поцелуй был не менее властным, но теперь в нём был расчёт. Каждое прикосновение к её груди, каждый укус её соска — всё это было частью плана. Я изучал её тело как карту, находил каждую точку, которая заставляла её стонать, и возвращался к ней снова и снова.

Когда я склонился между её ног, это был не просто жест. Я хотел её всю. Чтобы она мне открылась, на зажималась и не сдерживалась. Хотел заставить забыть обо всём. Доводя её до оргазма, чувствуя, как всё её тело бьётся в конвульсиях у меня на губах. Её крик, её пальцы, впившиеся мне в волосы, — это была моя настоящая победа. Не та, быстрая и эгоистичная, в душе, а эта — медленная, полная страсти и нежности, отданная ей вся.

То, как она кончала от моего языка, возбуждало покруче любого феромона.

Я ощущал, что в это момент стоит остановиться, и дать прожить этот момент, чтоб ощутить всю глубину блаженства. Лишь глубже проник в неё языком плотно прижав к себе. Пусть привыкает ощущать меня всего.

Член снова встал. Чтоб не нарушить её момент блаженства пришлось пару раз провести по нему рукой. Когда она пришла в себя, я медленно поднялся, скользя по её телу. Она всё поняла по моему взгляду, и тому, как я скользил между её ног касаясь бедер членом. Взгляд был пьяным, усталым, но в нём уже мелькал тот самый огонек.

Вошел в неё снова, и на этот раз это было иначе. Медленнее, глубже, стараясь ощутить её сполна. Но не хотелось так же быстро кончить, как в первый раз. Поэтому вышел из неё и продолжил скользить не проникая.

Сменив позицию, она скользила по мне сверху. Её движения изменились, по взгляду и смущению стало понятно, что что-то не так. Когда она, начала менять положение и специально тереться о меня так, чтобы мой член давил на её анус до меня дошло… Запах её любопытства и стыда был восхитителен.

Я понял всё без слов. Вопрос про вибратор был не случайностью. Это был следующий уровень. Новый рубеж, который я должен был взять.

Я трахал её рот своим языком, чувствуя, как она отвечает мне, как сосёт его, и это было почти так же интенсивно, как быть внутри неё. Я вошёл в неё с вибратором, наблюдая, как её глаза закатываются от двойного проникновения. А сам, смазав её соками и своим семенем, начал медленно, неотвратимо входить в то самое, запретное для неё место.

Её боль, её шок, её невероятное, шокирующее наслаждение — я чувствовал всё. Каждый её вздох, каждый мускульный спазм. Я владел ей теперь абсолютно. И когда она достигла оргазма, это был мой триумф. Я заставил её понять, что только со мной она может испытать нечто подобное. Что я — тот, кто может дать ей всё, что она хочет, и даже то, в чём она боится себе признаться.

Почувствовав её внутренние сокращения, мне сорвало крышу. Собственное тело напряглось в финальном рывке. Вонзился в неё в последний раз, глубоко и до конца, и кончил ей в попу. На этот раз сперма осталась внутри неё. Отчего часть моей сущности была в экстазе.

Мы замерли, оба полностью истощенные, дыша на разрыв. Чтобы не причинить Эль дискомфорт, аккуратно вышел из неё. Обессиленная она буквально рухнула на простыню, все еще мелко дрожа. Я лег рядом, такой же обессиленный. Прижав Элен к себе.

Минуту, другую, мы просто лежали молча, приходя в себя.

— Ну что? — довольный её реакцией и самым сумасшедшим сексом поинтересовался. — Удовлетворила своё любопытство?

— Да, — прошептала в ответ мне. — Это было... нечто.

— Нечто хорошее? — уточнил на всякий случай.

Она кивнула. Почти что сразу засыпая в моих руках.

Проспала я не долго. Естественные нужды настойчиво пробуждали. В постели я была одна, как и во всей квартире. Мой спутник познания новых граней и самой себя исчез. Хотя, так даже лучше. Стесняться, заливаться краской стыда, и лепетать о том, что я не такая, это впервые у меня, и вообще не знаю, что на меня нашло от адреналина и всех переживаний – увольте. Даже спасибо, что свалил.

Я злилась то ли на себя, то ли на него. Только за что? Может за то, что всё тело ныло, особенно те самые места, не предназначенные для таких нагрузок. Или за связь, которая была для меня под запретом, на время контракта.

Не веря глазам, протерла их и промагралась. Видение осталось тем же. На прикроватной тумбочке лежала детская планшетка. Такая на которой сначала рисуешь, а потом нажимаешь кнопочку и всё моментально стирается. С посланием, понятно от кого, мелким убористым почерком:

«Привет, пташка. Срочно вызвали. Поставил будильник. Тебе пришли сообщения – сегодня ко второй. После душа используй гель, для своих нежных мест. Он заживляющий и обезболит. Лишним не будет. Еда на столе. Буду ждать встречи.»

То ли от шока, может неверия, перечитывала несколько раз, это странное послание. Пожалуй, это было самым неожиданным и романтичным жестом за последние годы в моей жизни. На глаза набежали слёзы. Этого я точно не ожидала от парня.

В полном раздрае чувств, всё же нажала на кнопку стирания. Было желание сфотографировать и оставить на память. Только случайно засветить его перед кем-то я тоже могла, а это рискованно.

Сбежав в ванную, и приведя себя в порядок, вернулась в комнату.

Тюбик, лежащий радом с планшеткой, был без опознавательных знаков, что настораживало. Открыв его, принюхалась – без запаха. Уняв подозрительность нанесла немного на палец, и принялась втирать.

От этих действий тут же возбудилась, зачем – то вспомнив прикосновения Демида. Его движения и ласки. Намазав больше геля, проникла внутрь себя, смазывая изнутри. От этих прикосновений, и холодящего эффекта геля пробило словно током. Не выдержав, свалилась на кровать. Мышцы судорожно сжимали пальцы.

– Охренеть… - отдышавшись простонала я.

Пожалуй, жалеть о близости с Демидом будет глупо. Может это будет единственным воспоминанием о подобном сексе, в моей жизни.

Всё - таки из состояния «растекшейся лужицей», собрала себя в подобии здравомыслящего человека. Чашка горячего кофе с ложечкой сахара этому поспособствовал. На столе под накрытой тарелкой обнаружилась яичница и бутерброд. Забота от мало знакомого парня, с которым был умопомрачительный секс обескураживала.

Все придуманные мной мотивы разлетались пожухшей листвой, не выдерживая фактов реальности.

Это было слишком идеально для меня. Что вызывало немалые подозрения. Где и в чем подвох?

***

Санна встретила меня на остановке. Хмурая и задумчивая.

– Не выспалась? – поинтересовалась, поприветствовав подругу.

– Что-то ты уже не в духе, - подметила её состояние.

– Хрень какая-то вокруг происходит. Эта история с пропавшими девушками… А ещё сегодня слушок прошёл, что какого-то лекаря грохнули, из подпольщиков. К тому же сестра позвонила родителям, с предложением, съездить по горящей путевке на отдых. И прям ведь всё в одно время.