Мы так и сидели молча, глядя друг на друга, потягивая эль и закусывая снеками и гренками. Сказать ему мне было нечего. Мои вопросы он так же оставил без ответа.

Апатия незаметно заменила все чувства. Даже беспокойство о будущем куда-то исчезло.

- А, ты не боишься за самодеятельность получить нагоняй от начальства? У нас с ним всё-таки контракт. Если ко мне из-за нашей посиделки у него появятся претензии я буду валить всё на тебя.

- Не переживай, я отвечу за все претензии. Тем более мы не нарушаем условия твоего контракта. Так чего ты такая убитая?

- Ууу… Да у нас прогресс. Ты начал отвечать на задаваемые мной вопросы. – не преминула поддеть его. Тем более, что решила не отвечать на его вопросы. Раз этот мистер всезнайка в курсе всего.

Ещё бы узнать его мотивы.

Эль в кружках кончился, а веселье в клубе набирало обороты, шумом музыки и перекрикиванием толпы людей, набравшейся за то время, что мы тут сидели.

Напиток сделал своё нехитрое дело, поэтому тело расслабилось, а всё казавшееся таким унылым и безысходным теперь казалось полнейшей ерундой. Дни контракта проходили один за другим, и мне остаётся только ждать его завершения. А, там свобода от дайма, возвращение под крыло клана дяди, и если очень постараюсь упрошу семью отпустить меня под присмотр ба. Помнится она говорила, что на их станции всегда нехватка кадрового состава. Мед сестрой, на крайний случай уборщицей всегда можно будет напроситься. План созрел.

И в этот самый момент, когда я уже почти смирилась с вечером, потраченным на тягостные размышления в компании загадочного альбиноса, мой смартфон, лежащий на столе, завибрировал, мигая экраном. Сердце на мгновение замерло, а потом забилось с бешеной силой, предчувствуя недоброе. На экране высветилось имя «Грен». Я выдохнула с облегчением. Не Архи, уже радость. Но как оказалось я крупно ошибалась…

— Грен? Что-то случилось? — стараясь не смотреть на своего собутыльника этого вечера спросила я.

Голос в трубке был нервным, хриплым.

— Эль… Эль, слушай… Я… я кое-что нашел. По тем девушкам. Пропавшим.

От его слов по коже побежали неприятные мурашки. Я инстинктивно выпрямилась, сжимая трубку так, словно она могла вырваться из моих рук.

— Ты уверен?.. Где ты сейчас?

— В клинике. Но, Эль, это… Это бездна просто. Боюсь, за мной могут прийти. Поэтому в клинику ни ногой. Сиди у своего дайма, и не отсвечивай. Как смогу выйду на свя...

В трубке раздались какие-то шорохи и крики, и связь оборвалась. Смартфон высвечивал привычную заставку экрана. Подтверждая, что звонок был прерван.

Я бросила на Демида взгляд, в котором, уверена, читалась вся моя паника. Он уже был на ногах, его расслабленная поза сменилась собранной, готовой к действию. Его стальные глаза теперь были похожи на лезвия — холодные и острые.

Не смотря на выпитый алкоголь, протрезвление у меня наступило моментально. Подозреваю у Демида тоже.

— Это Грен, — выдохнула я, поднимаясь. — Он говорит, что нашел зацепки по пропавшим девушкам. Что-то серьезное. Говорит, что его могли отследить, и… Звонок оборвался странно.

— Я слышал. – его лицо стало прежней маской. Все личные недоразумения, неумелые попытки выяснения отношения моментально утратили всякое значение.

— Пошли. Мой флай у выхода. – Демид лишь коротко кивнул в сторону запасного выхода.

Дорога до того самого района, где Грен обустроил свою подпольную лечебницу, промелькнула в каком-то смутном, тревожном ожидании. Демид вел флай молча, с предельной концентрацией, лавируя в потоке машин с профессиональной ловкостью. Я же, сжавшись в комок, смотрела в окно на мелькающие огни, не обращая внимания на них. В ушах стоял тревожный голос Грена. «Что-то серьезное». Что он мог найти? И что значит «за мной могут прийти» и этот шум при отключении связи? Хотя, я прекрасно понимала, что нас могло там ожидать – и это заставляло крови стыть в жилах, а сердце замирать от страха.

Демид припарковался в квартале от здания, в темном, неосвещенном переулке. Прежде чем выйти из флая, он неведомым образом вытащил с заднего сиденья точно такую же толстовку, что была сейчас на нём, и протянул её мне.

— Не стоит светиться. Ты слишком выделяешься в своем наряде, — коротко пояснил он, и в его словах прозвучала привычка к осторожности, выученная, вероятно, не за один год работы у Архи. А может и на военной службе, что подходило больше бы его замашкам, тону и словам.

Воздух здесь был в ночной прохладе густым и тяжелым, пах дешевым фастфудом, пылью и отходами. Мы быстрым шагом, почти бегом, двинулись по знакомому маршруту. Под ногами хрустел, еще не убранный ночной сменой уборщиков, мусор, а в темных проемах подъездов чудились враждебные тени.

Дверь, где располагалась «каморка» Грена, была приоткрыта. Первый ледяной комок ужаса упал в желудок. Грен всегда, всегда запирал ее на все замки в не приёмное время. Он был параноиком в вопросах безопасности, и не без причин. Как бы не защищало уважительное отношение к подпольным лекарям в бедных районах, но залетные или совсем отбитые всегда находились.

Демид жестом, не оставляющим пространства для споров, велел мне остаться позади. Он вошел первым, его высокая фигура растворилась в темноте коридора. Я замерла на пороге, прислушиваясь. Из приоткрытой двери доносились знакомые запахи — антисептика, лекарства с такой насыщенностью, что не оставалось сомнения – беда пришла, и принесла с собой разрушение нашей лечебницы.

Щелчок выключателя. Свет мигнул, заморгал и наконец зажегся, выхватывая из тьмы картину хаоса. У меня вырвался тихий, сдавленный стон. Комната, служившая и приемной, и кабинетом, и убежищем, была уничтожена. Полностью. Шкафы с медикаментами разбиты, их содержимое — бинты, пузырьки, упаковки с лекарствами — было или разбросано по полу, перемешано с осколками стекла и обломками мебели, или отсутствовало. Монитор компьютера был разбит, клавиатура разлетелась на куски. Даже кушетка для пациентов была перевернута, ее обивка порвана в клочья, из нее торчали клочья поролона, словно внутренности, с воткнутым в неё скальпелем.

— Бездна... — прошептала я, заходя внутрь и бессильно опуская руки.

— Грен? – тихо позвала я, надеясь на чудо.

Ответа не последовало. Только зловещая тишина, разбавленная хрустом осколков под ногами Демида, и треском, мигающей, лампы по потолком.

Его здесь не было.

Демид, отбросив все эмоции, уже действовал. Он методично осмотрел разгром, пытаясь отыскать, только понятные для него следы и подсказки. Всё то, что могло нам помочь разыскать и спасти Грена.

— Его здесь нет, — констатировал он, и его голос был холоден и ровен. — Борьбы было немного. Следов крови нет. Скорее всего, его застали врасплох. Упаковали быстро. Заодно разгромив тут всё.

— Что нам теперь делать? — мой собственный голос прозвучал слабо и жалко, словно голос потерявшегося ребенка. — Куда они его дели? Кто они?

— Спросим у соседей, — его ответ был простым и безжалостно логичным. Он вышел на улицу. Его взгляд скользнул по окнам соседнего дома и задержался на одном, напротив. За жалюзи мелькнуло движение. За нами определённо наблюдали.

Поднявшись на необходимый этаж, предварительно сверившись с планом здания висевшим скорее всего ещё со времен постройки, прошёл и постучал в дверь искомой им квартиры. Твердо, но без агрессии. Сначала за дверью была тишина. Затем — непонятная возня, и приглушенные перешептывания.

— Открывайте. Мы не из полиции. Мы друзья парня, который тут работал. Ищем его, — сказал Демид, и в его тоне была непоколебимая уверенность, что нам ответят.

Щелкнул замок, и дверь приоткрылась на цепочке. В щели я увидела испуганное лицо пожилой женщины.

— Вы кто? Я ничего не видела! — прошептала она, быстро осмотрев нас, пытаясь тут же захлопнуть дверь.

Но Демид был быстрее. Он мягко, но неотвратимо уперся ладонью в полотно, не давая ей закрыться. В его другой руке, будто сам собой, появился толстый бумажник. Он достал несколько крупных купюр и медленно, демонстративно, протянул их в щель.