Я схватил нейроридер и чипы, сунул их обратно в рюкзак. Неся, Грена, бросился к черному ходу, который мы с Северусом наметили заранее. Позади нас продолжалась какофония — крики, выстрелы, но они быстро стихали. Северус делал свою работу чисто.

Мы вырвались на холодный ночной воздух, заставляя дышать через раз от царившей здесь вони и концентрации посторонних веществ в воздухе. Флай Северуса уже ждал нас автопилотированный на заданную координату после прорыва ангара. Втолкнул Грена внутрь, а сам прыгнул за руль. Северус появился секундой позже, его черный костюм был безупречно чист, если не считать нескольких брызг чего-то темного на штанах. Дверь закрылась, и флай рванул вверх, скрываясь в одеяле ночного смога.

Грен сидел на заднем сиденье, тяжело дыша, закрыв лицо руками.

— Спасибо, — выдохнул он.

Я не ответил. Мысли уже были заняты анализом происходящего и построением теорий, что мы увидим в полученных данных на базе. Ставшей нам настоящим домом, скрытом рядом с сердцем города, практически под носом у всех. В старом бункере времен Первой Колонизации, который мы с Северусом модифицировали и превратили в свою крепость.

Мы приземлились на посадочной площадке, замаскированной под руины старой обсерватории. Здание, которое правительство города не могло снести, как исторический объект, но и не выделяло деньги на его реконструкцию и ремонт. Лифт, скрытый под маскировочным слоем пыли и мусора, плавно опустил нас на сотни метров вниз. Двери открылись, впуская нас в наше логово.

Пространство было аскетичным, но напичканным самым передовым оборудованием, на какое мы только смогли заработать, и только можно было достать на черном рынке или «позаимствовать». Голографические проекторы, серверные стойки, медицинская капсула не последнего поколения, но справляющаяся со своей задачей, небольшой оружейный арсенал.

Уложил Грена в капсулу. Пусть просканирует на скрытые травмы, подлечит и имплантирует трекер. Для возможности на будущее отследить его местоположение. На всякий случай.

Северус молча помог подключить ослабевшего медика к капсуле. Привычными действиями настраивая необходимые параметры. Всё таки, львиную долю случаев именно он откачивал меня и залатывал при помощи капсулы, нежели я его.

Я подошел к главному голографическому столу и вставил в него чипы и нейроридер. Данные пошли потоком. Схемы, геномные карты, списки имен… Имена девушек и женщин, один генный шаблон, который встречался снова и снова, выделяясь красным цветом, как мишень.

Я замер. Холодная волна пронзила меня, стоило выхватить одно единственное имя, заставив на мгновение забыть об общем анализе данных. Я выхватил его, и вывел на отдельный экран.

Северус подошел и встал рядом, его взгляд тоже прилип к изображению.

— Это… — он не договорил.

— Да, — тихо ответил я, сжимая кулаки. — Они знают о ней. Ее генный код. Он в отдельном списке у них.

Я посмотрел на спящего в медицинской капсуле Грена, потом на данные на экране. Пропажи девушек, фильтрация по генотипу… Это была не просто криминальная история. Это была охота. Охота, которая велась кем-то очень ловко и не на уровне местных божков. Им нужны были все подходящие для суррогата, и моя Элен, была в их списке. Под прицелом. И глава клана допустил огромную ошибку упустив слив данных её мед карты.

Игра только началась. И ставки стали бесконечно высоки лично для меня. За своё я готов разорвать и уничтожить всех.

Дверь закрылась за спиной Демида с тихим, но окончательным щелчком. Я осталась одна в этой огромной, безликой квартире, которая так и не стала домом. Тишина, наступившая после его ухода, была оглушительной. Она давила на уши, на виски, на саму душу. Я прислушивалась к каждому шороху, к гулу с улицы, к отдаленному гудению города, но слышала лишь бешеный стук собственного сердца.

« Жди. Не выходи. Не открывай никому .»

Его слова прокручивались в голове, как зациклившаяся программа. Протокол к бездействию. Самому страшному наказанию, когда там, в этом адском городе, пропал твой лучший друг, а ты не можешь ничего сделать.

Я медленно, словно лунатик, прошла через гостиную, мои шаги глухо отдавались в полупустом пространстве. Руки дрожали. Я зашла в свою комнату, но она показалась мне ужасно уязвимой. Слишком близко к выходу. Слишком… небезопасно.

Вспомнив слова Демида, я схватила плед с кровати и направилась в спальню Архи. Та самая дверь, за которую я всегда заглядывала с каким-то непонятным трепетом и нежеланием вторгаться в чужое личное пространство. Теперь она казалась единственным убежищем.

Я нажала на ручку. Дверь была не заперта. Сердце на мгновение екнуло — а вдруг он там? Но комната была пуста. Такая же стерильная и минималистичная, как и все остальное. Большая кровать, шкаф-купе, приглушенное освещение. Ничего лишнего. Ничего, что говорило бы о человеке, который здесь живет. Хотя это громко сказано. Иногда спит.

Закрыла дверь на ключ изнутри, повернув его до характерного тяжелого щелчка. Теперь я была в клетке. В самой безопасной клетке города, как уверял Демид. Но от этого не становилось легче.

Прислонившись спиной к холодной поверхности, двери медленно сползла на пол, обхватив колени руками. Трясло уже не переставая. Перед глазами стояли кадры разгромленной клиники. Опрокинутые шкафы. Разбитый монитор. Клочья поролона, торчащие из кушетки, как внутренности. И этот ужасный, леденящий душу вопрос: «Жив ли он?»

Мысли метались, как пойманные в ловушку птицы. Грен. Его нервный, срывающийся голос в трубке. Шум, крики, обрыв связи… Что они с ним сделали? Зачем он им понадобился? Что он мог найти такого, что его похитили?

А Демид? Как он справится один против всей этой банды? Он был всего лишь помощником дайма, альбиносом с необычными глазами, который умел водить флай и знал слишком много обо мне. Не дайм, не суперсолдат.

А я? Осталась здесь одна, беспомощная, и отправила его на верную смерть. Мысль о том, что из-за меня, из-за моего бездействия, могут пострадать еще двое людей, вызывала приступ паники и тошноты.

Время тянулось невыносимо медленно. Я встала с пола и начала бесцельно ходить по комнате, закутавшись в плед и потирая замерзшие руки. Аккуратно приблизилась к окну, опасаясь, что могу выдать этим своё присутствие. Непонятно правда кому… Отсюда, с высоты, город казался игрушечным, безобидным. Мерцающая россыпь огней, ровные линии магистралей. Даже зелень парка. Все было привычно безопасно, и безмятежно. Но я-то знала, что скрывается за этим блеском. Грязь, кровь и страх других районов и секторов. И там, в этой темноте, был Грен. И был Демид.

Я не знала, сколько прошло времени. Минуты сливались в часы. Я прилегла на кровать, уставившись в потолок, пытаясь заставить себя уснуть, хотя понимала, что это безнадежно. Сознание возвращало меня к одному и тому же: к ухмылке Демида в баре, к его странному признанию, к его стальным глазам, полным решимости, когда он сказал: «Я его найду». В эти моменты ему хотелось верить. Но потом страх снова накатывал, холодной и тяжелой волной.

Я провалилась в неглубокий, тревожный сон, полный обрывков кошмаров. Мне снился Грен, зовущий на помощь, и я не могла до него добраться. Снился Демид, падающий в темноту. Снился Архи, чье лицо то и дело покрывалось рябью, а потом появлялось обратно.

Проснулась от скрипа открывающейся двери. Сердце прыгнуло в горло, и я мгновенно села на кровати, впиваясь в темноту широко раскрытыми глазами. В дверном проеме, очерченный светом из гостиной, стояла высокая фигура.

— Эля? — тихо позвал Демид.

Я не смогла издать ни звука, лишь беззвучно закивала в темноте, не понимая, что он все равно не видит.

Он вошел, и дверь закрылась за ним, оставив нас в полумраке, который разбавлял лишь тусклый свет с улицы, пробивающийся сквозь жалюзи. Я услышала, как он тяжело опускается в кресло у стены.

— Он жив, — сказал Демид, и его голос был уставшим, хриплым. — В сознании. Синяк под глазом и так мелкие царапины.