— Как я могу успокоиться?! Как?! Раньше ты никогда мне не врала, — в ее глазах хрусталем блестят непролитые слезы.

— Я и сейчас не вру, но ты можешь продолжать слушать своего мужа, — от обиды дрожит голос. Впервые не получается скрыть своего отношения к Мирону. Раньше у нас с мамой не было проблем с взаимопониманием. Я догадываюсь, что Мирон накрутил маму, но ведь она не легковерная девочка, которая легко принимает каждое услышанное слово.

— Ну конечно, давай, обвиняй во всем Мирона! — ещё больше расходится мама, бросается на защиту любимого. Мне становится больно и неприятно, словно она предает меня в этот самый момент. — У меня теперь куча сомнений в тебе, Есения, — заявляет она. — Может, зря я безоговорочно доверяла тебе…

— Что?! — от возмущения мой голос поднимается на несколько децибел. Я словно попала в параллельную реальность, где моя мама — какая-то чужая мама. — Ты это серьёзно сейчас сказала? — не веря собственным ушам.

— Где ты была? — требовательно. — С кем? Чем занималась? — не слышит меня. Я просто в шоке. Что он ей наговорил? Я догадываюсь, но хочется отмыться даже от подобных подозрений. Чувство гадливости добавляется к моей неприязни.

— Я не буду разговаривать с тобой, пока ты не успокоишься! — отвечаю резко и раздраженно. Не помню, чтобы раньше мы общались на таких тонах, но, видимо, её истеричное состояние оказалось заразительным.

— Вот как ты заговорила? Взрослой себя почувствовала? — с обидой выговаривает мама, кулаком стирая слезу, покатившуюся по щеке.

Вспоминаю курс психологии, на котором нас учили взаимодействовать с нервными больными и их родственниками. Главное правило — не поддаваться эмоциям. Как сложно это сделать с самым близким и любимым человеком, в глазах которого ты видишь разочарование.

— Я столько лет отдавала себя тебе, вкладывала в тебя силы и душу, чтобы что? Получить такое отношение? Ты неблагодарная девчонка…

— Мама!... — во мне кричит отчаяние.

— Не смей повышать голос на мать, — появляется за ее спиной заступник, который срежиссировал этот скандал.

«Какое же ты мерзкое существо!»

— Можно не вмешиваться в наше общение? — он меня так бесит, что не могу сдержать эмоций. — Мы с мамой сами во всем разберемся, — каждая частичка в моем организме кричит, что он здесь лишний.

— Есения, ты грубишь, — мама от возмущения таращит глаза.

— Вы разговариваете со мной не как со взрослой, а как с тринадцатилетней девочкой, которая пришла домой не в восемь часов вечера, а в три утра. Вы ведете себя так, будто всю ночь искали меня по подворотням, больницам, моргам! Подозреваете меня… фу, даже говорить не хочу! — моя наполненная яростью отповедь производит на маму отрезвляющий эффект. — Я никогда не позволяла себе никаких глупостей, мам. С чего ты решила, что я начну совершать их сейчас? — спокойным тоном получается достучаться до ее разумной части. Я вижу, как меняется ее взгляд, выражение лица. Единственное, что неприятно — присутствие Мирона. — Может, я была с друзьями в кино! Что вполне нормально в моем возрасте, — своей отповедью я хочу расставить границы, чтобы избежать подобных конфликтов в будущем. — А может, я встретила хорошего парня и была с ним на свидании! Мне почти двадцать два, мама! Вспомни себя. Ты в моём возрасте замуж собиралась, — заявляю я. Мирон хмурится, зло поджимает губы, но мне до его недовольства нет дела.

— У тебя появился мужчина? — спрашивает он требовательно. — Кто он? Мы должны с ним познакомиться, может, он не подходит тебе.

— Кто мне подходит, а кто нет, я буду решать без посторонней помощи, — мое категоричное заявление опять вызывает негатив, но я спешу предупредить ссору. — Мам, я не лезу в вашу личную жизнь, — не даю отчиму вставить слово, хотя он и пытается. — Если захочу поделиться изменениями в своей личной жизни, то только с тобой, — специально подчеркиваю, что Мирон мне никто. Вижу, что глаза мамы гаснут, она расстроена, но мне придется пойти до конца ради ее и своего спокойствия. — Ты самый родной и близкий для меня человек, но теперь у тебя своя семья, — мама хочет что-то сказать, но я жестом прошу ее подождать. — Мне здесь некомфортно, — максимально откровенно.

— Некомфортно? — выдыхает мама едва слышно.

— Поэтому я съеду от вас, как только получу первую зарплату.

«Я это сказала», — мысленно горжусь собой.

— Куда съедешь? — спрашивает мама расстроенно.

— К этому своему мужику? — пугает Мирон маму своим злым тоном и нелепым предположением.

— На квартиру, — спокойно отвечаю, но специально не уточняю, что никакого мужика у меня нет. Может, его предполагаемое наличие удержит на расстоянии отчима.

— Дочка, это твоя квартира, не нужно никуда съезжать, — мама растерянно разводит руками. Такого поворота событий она точно не ожидала. — Мирон в ближайшее время приобретает жилье, мы переедем, а ты оставайся здесь, — пытается отговорить меня.

— Когда приобретете жилье, я перееду обратно, а пока не буду вам мешать, — твердым тоном, чтобы они не думали меня отговаривать.

— Ты нам не мешаешь, — включает доброго папочку Мирон. — Мы одна семья.

— Мам, я устала, пойду в свою комнату, — никак не комментируя слова отчима.

— Ты так и не сказала, где была, — цедит Мирон, видимо, этот вопрос не дает ему покоя.

— На работе, но вы можете мне не верить, — проходя мимо.

Закрывшись в комнате, падаю на кровать. Надо подняться и сходить в душ, а у меня нет сил. И дело не в том, что я устала на работе, а в том, что меня опустошил конфликт. Я не привыкла к скандалам, в нашем доме до появления отчима всегда было тихо и спокойно. Я ненавижу Мирона за то, что он настраивает против меня самого близкого и родного человека! Даже звук его голоса вызывает отторжение.

Мерзкий гад!

Урод!

— Есения, — постучалась в дверь мама. — Ты будешь ужинать? — спокойным голосом. — Можно войти? — ещё раз постучавшись, дернула ручку, заглянула в комнату, а я притворилась спящей.

Много позже, когда они пошли спать, я сходила в душ. Я была не голодна, меня вкусно накормили в столовой, а вот пить очень хотелось.

Достав стакан с полки подвесного шкафчика, открыла кран. В кухню вошел Мирон, меня внутри всю передернуло от его присутствия.

Чего он не спит?

Делая вид, что не замечаю его, потянулась к крану, а он неожиданно прижался ко мне сзади. Тело от ужаса онемело на долю секунды.

— Тоже хочу воды, — на ухо хриплым, мерзким голосом. Я ощутила его возбуждение, из рук выпал стакан и с грохотом разбился….

Аслан

Высадив Есению, проехал чуть вперед и остановился. Она даже не заметила, что я вышел из машины и наблюдаю за ней. Хотел убедиться, что Есения солгала. Чуйка меня не подвела, девушка не стала прогуливаться и идти в магазин, а сразу поспешила домой…

«Кого ты боишься, хорошая девочка? — провожая ее взглядом. — Я выясню.…»

Ещё вчера я отдал распоряжение своим людям — отыскали всю возможную информацию на девушку, хотя я не собирался брать её к нам на работу, но зная Тамерлана, был уверен, что тот не отступится.

Утром первая информация лежала у меня на почте. Изучать было нечего. Мама поднимала ее одна, работала без отпусков. Недавно вышла замуж. На отчима компромата нет, обычный мужик, за плечами развод и сожительство с молодой девчонкой, которой он оплачивал учебу. Та его бросила, как только нашла более удобный и выгодный вариант. Через два года он встретил мать Есении, закрутился роман.…

Есения училась хорошо, с мальчиками не встречалась, что при ее данных было удивительно. Обычно в ее возрасте девушки знают, как выгодно использовать свою внешность, чтобы улучшить качество жизни. Неужели до сих пор девственница? Эта мысль почему-то плотно засела в голове и не хотела ее покидать.

«Хорошая девочка», — сделал я вывод, пробежав взглядом короткое досье, но верить не спешил. Не то чтобы я не верил в существование таких девушек, в нашу семью вошли прекрасные женщины, но моя работа научила меня не доверять первому… второму и даже десятому впечатлению. В отношении Есении моя чуйка молчит или я её не слышу. Потому что ведусь на нее? Красивая девочка с пламенем в глазах и красивым переливчатым голосом зацепила.… за яйца. Меня ещё при первой нашей встрече торкнуло, словно в грудь ударило разрядом тока, а теперь она будет ежедневно мозолить глаза.