— Я вам не нравлюсь? — спрашивает Ирина, как только мы выезжаем со двора. Считать она не могла меня, а значит, чувствует интуитивно мое отношение. Вроде не дура, проницательная баба, но на мужике своем явно помешалась, раз не видит дальше собственного носа.

— Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы делать выводы, — притормаживая на перекрестке, перевожу на нее взгляд.

Считываю поведение, мимику, жесты Ирины. Она взвинченная, напряжена до предела, от нее фонит эмоциональной неустойчивостью. Делаю выводы, что Ирина не желает слышать правду. Рассказывать ей о том, какое дерьмо она поселила в своем доме, нет смысла. Вижу, что не услышит, кинется заступаться с пеной у рта. В мои планы не входит ссора с женщиной, которая родила и воспитала Есению. Я благодарен ей за дочь, и только поэтому она имеет право на уважительное отношение с моей стороны. Но если ее муж обидит Есению, я разметаю их общий мир на атомы.

— Тогда я не понимаю, — разводит руками, — что означает ваша фраза: «В моем доме Есения будет в безопасности»? — с вызовом.

— Все вы прекрасно понимаете, Ирина, — тяну холодным тоном. — У вас отлично развита женская интуиция, но вы почему-то предпочитаете слепнуть, когда нужно шире раскрыть глаза.

— Я не понимаю, на что вы намекаете? — нервно трет указательным пальцем подбородок.

— Продолжать разговор нет смысла, — обрубаю резким тоном. Она может продолжать играть в дурочку, но без моего участия. Вот и сейчас она прекрасно улавливает моё настроение, хочет что-то возразить, но только губами шевелит, словно выброшенная на берег рыба.

На пустом участке дороги прибавляю скорость, чтобы поскорее отделаться от Ирины. Моя неприязнь растет, и уже не спасает то, что она мать моей любимой девушки.

На приборной панели начинает звонить мой телефон. Сразу принимаю вызов. Ещё перед выездом с базы я попросил Михаила прилипнуть к экрану монитора и следить, что происходит в квартире Лодыгиных.

— Внимательно, — поднося трубку к уху, заворачиваю на улочку с односторонним движением, чтобы срезать немного путь.

— Аслан.… — тянет нервно Михаил. — Он минут двадцать стоит в коридоре, я его не вижу. Они накидали что-то на верхнюю полку, полностью закрыли обзор. Возможно, сбили камеру, — тараторит Миша.

Беспокойство мраморной плитой падает на грудь, ломает ребра и разрывает внутренние органы.

— Объект на месте? — открыто говорить мешает присутствие Ирины. Сжимаю оплетку руля в ожидании ответа.

— Да. Камера в подъезде четко передала картинку, как она вошла в квартиру, — отчитывается мой заместитель.

Пазл в голове складывается со стремительной скоростью. Этот пидор пристает к моей девочке!

Сука!

Сбрасываю разговор, вставляю в ухо гарнитуру и подключаюсь к смарт-часам Есении. Тишина. Липкими щупальцами сковывает страх. Каждый человек чего-нибудь боится в жизни. Бесстрашным может позволить себе быть только одинокий человек, потому что ему некого терять. В данный момент я страх ощущаю физически, и для меня это впервые.

— Что-то случилось? — замечая мои порывистые действия, интересуется Ирина, но я её беспокойство оставляю без ответа.

Продолжая давить на педаль газа, включаю программу, по которой отслеживаю, что часы Есения оставила на базе. Виню себя, потому что не проконтролировал. Навалилось все в один день! Эта командировка, сорвавшийся со скалодрома боец, встреча с руководством силовиков….

— Мы почти приехали, но вы не туда завернули, Аслан, — выговаривает Ирина, но, споткнувшись о мой взгляд, резко затыкается.

— Я звоню Есении, она не берет трубку, — выговариваю сквозь зубы, мне сложно в данный момент изображать вежливость. — Наберите мужу, — приказываю я. Сам повторно жму кнопку вызова. Тугой узел в груди стягивает все органы, с трудом проталкиваю в легкие воздух.

— Возможно, она зашла в ванную или в туалет… — пожимает плечами.

— Набирай мужу! — чеканю предлоги. Под вскрик Ирины резко разворачиваюсь на перекрестке и несусь назад.

— Я… Куда мы едем?... Сбавьте скорость…

«Девочка моя, ответь!» — мысленно кричу.

На телефоне Ирины идет набор гудков, но урод ей не отвечает. Миша молчит. Мои стальные нервы рвутся с оглушающим звуком. Впереди небольшая пробка. Несколько минут, и мы из нее выберемся, но сейчас я отсчитываю каждую гребаную секунду, которая так важна.

— Если он причинит вред Есении.… — выговариваю угрозу сквозь зубы, не получается держать в себе атомный взрыв. — Накроет всех.…

— Мирон? — почти убедительно удивляется, но Ирину выдают нервные подергивания на лице. — Почему он должен причинить вред Есении? Он к ней как к дочери относит.… — затыкается, поймав мой предупреждающий взгляд.

— Я всё жду, когда ты вспомнишь, что ты мать! Неужели левый хер дороже родного ребёнка?! — позволяю лишь малой толике эмоций прорваться наружу, но этого достаточно, чтобы Ирина вжалась в спинку кресла.

— Это Сеня вам наговорила? — нервно тыкая в экран телефона, бубнит себе едва слышно под нос. — Мы всегда жили только вдвоем. Она ревнует меня к Мирону…. — я слышать не хочу ее, но заткнуть ее, видимо, можно, только выкинув из машины. — Он строгих взглядов, иногда позволяет себе повысить на нее голос…

Перестаю звонить Есении, но продолжаю держать телефон в руках, поэтому сразу реагирую и принимаю вызов, как только он начинает вибрировать.

— Слушаю, Миша!

— Это Ахмед, — раздается в динамике голос брата. — Мы отправили наших парней, они по-тихому заберут уебка и отвезут на нашу старую базу. Ты решишь его судьбу, когда остынешь, Аслан! — уверенный холодный голос прорывается через толстую завесу ярости. — Убьешь его на её глазах, напугаешь девочку, — находит правильные слова.

Я всегда, в любой ситуации оставляю разум холодным, потому что любая эмоция влечет за собой ошибки, но сегодня я впервые провалил экзамен на профпригодность. Страх за Есению затопил кипящей кровью мой мозг, отключил отработанный годами контроль.

Она там одна.…

Напуганная.…

Не хочу представлять, что происходило эти двадцать минут….

Кровавая пелена вновь топит разум. Я готов разнести этот мир в труху.

— Аслан? — напоминает о себе Ахмед. — С девушкой все в порядке, — озвучивает он. Ахмед не стал бы мне лгать. — Не гони туда, дай нам семь минут. Мы выведем его без лишнего шума, — просит брат. Просчитываю в голове расстояние и время, за которое парни должны будут доехать до дома Лодыгиных…

— Что происходило в квартире? — требовательно интересуюсь у брата. Михаил мне солгал, и мы оба понимаем, что я об этом догадался. Мне страшно услышать ответ, потому что я боюсь представить. Это самая жестокая пытка, о которой я когда-нибудь слышал.

— Тебе не понравится, — сообщает Ахмед. Слышит, как я крошу зубы от сдерживаемой злости. Ирина все это время наблюдает за мной, но ничего не спрашивает.

— Отправь запись её матери на телефон.… — прошу брата, останавливаясь на обочине. — Выходи из машины, — указываю кивком головы на дверь. Не хочу, чтобы Ирина приближалась к Есении. Если она начнет обвинять в случившемся дочь, я могу стать жестоким даже по отношению к женщине. Есть много способов продемонстрировать женщине, как слаба она перед озверевшим от похоти мужчиной….

Аслан

Залетел во двор следом за парнями. Выскочив из мультивена раньше, чем он остановится, понеслись к подъезду. Я следом. Несмотря на уговоры Ахмеда, я летел сюда, вжимая педаль газа в пол. Убил бы уёбка, если бы первым оказался у квартиры.

Перепрыгивая сразу несколько ступеней, бежал наверх, догоняя своих парней. Успел оценить их подготовку и остался довольным. В скорости мне не уступали, значит, не зря получили место в личной охране. Парни первыми ворвались в квартиру. Особо не церемонясь, скрутили тварь, разбив ему в кровь лицо.

Пелена ярости продолжала застилать глаза, хотелось пробраться сквозь кордон, который специально выстроили мои бойцы, чтобы я не грохнул уебка. Добраться до мрази мне ничего не стоило, парни не смогли бы мне противостоять, но я понимал, что они выполняют приказ Ахмеда.