— И не надо так на меня смотреть, — возмущается она. Видимо, у меня очень красноречивый взгляд.

— Не боишься, что он тебя бросит и ты останешься на улице? Настолько ему доверяешь? — переубеждать бесполезно, но, может, удастся зародить в ней зерно сомнения. — А меня учила никогда слепо не верить мужчинам.

— Доверяю, — из чистого упрямства заявляет мама.

Я лишь пожимаю плечами. Спорить бесполезно.

— Принеси шприц и стакан с водой, — прошу её, сворачивая наш спор.

— Зачем? — удивленно.

— Буду учить тебя ставить уколы, — присев на край кровати, надеваю носки.

— Здесь? — выпучив на меня глаза.

— Да, здесь. Твой муж нам не нужен, — объясняю ей, пока она не позвала Мирона.

Не собираюсь лицезреть его задницу. Под её осуждающим возмущенным взглядом беру декоративную подушку, достаю из шкафа старые спортивные штаны, формирую «ягодицы».

— На них будем учиться, — демонстрирую ей созданную мной «попу».

— Сеня, ты хочешь, чтобы я экспериментировала над Мироном? — скептически смотрит она.

— Мы все так учились, сначала на макете, потом ставили друг другу, как видишь, я жива и здорова. Завтра днем тебе все равно придется ставить ему укол. Если он хотел получать профессиональную помощь, нужно было оставаться в стационаре.

Недовольно пыхтя, мама уходит. Приносит шприц и стакан с водой. Через двадцать минут подушка натыкана водой, хоть выжимай. Мама остается довольна собой, но всё ещё сомневается:

— Может, ты постоишь рядом, посмотришь? — не спешит спасать мужа от боли.

— Мам, ты справишься, — делаю вид, что верю в нее, хотя мне всё равно, как именно она сделает укол своему мужу. Я не расстроюсь, если у него отнимется втора нога.

Она хочет ещё что-то сказать, но в этот момент звонит мой телефон, на который я сразу отвлекаюсь. Увидев на экране имя контакта, тут же принимаю звонок.

— Да, слушаю, — голос перехватывает от волнения.

— Есения, сможешь сегодня выйти в ночную смену? — спрашивает Аслан. Мама стоит рядом и слушает наш разговор. — Игорь сегодня не может остаться на базе, а нам нужен медик.

— Да, конечно, я могу выйти, — соглашаюсь сразу. Мне в радость сбежать из дома. — Только…. вызову такси, — мысленно подсчитываю, сколько это будет стоить. Моя внутренняя жабка душит меня.

— Не нужно вызывать такси, я через два часа за тобой заеду, — чувствую облегчение от его предложения. — Дома проблем не возникнет, что я так поздно тебя вызываю?

— Нет. Все в порядке, — кошусь на часы, которые положила на стол, надеюсь, он нас не слышал. — Я буду готова.

— Наберу, когда буду подъезжать.

— Хорошо, — заканчиваю разговор, сбрасываю звонок.

«Эту ночь я проведу с Асланом.…»

— Куда это ты собираешься? — интересуется мама строгим тоном. Грядет ещё один сложный разговор. — Не говори, что на работу. Я не поверю.

— Да, мама. Я работаю фельдшером на военной базе, — с гордостью заявляю. Призналась — и стало легче. Мама в шоке, а я спокойна. Сказала правду, и внутренняя пружина расправилась, больше ничего не давит. — Меня могут вызвать на работу в любое время дня и ночи, — сообщаю ей.

Маме придётся смириться. Хотя уверена, что Мирон будет настраивать маму против моей работы….

Есения

В доме стоит гнетущая, давящая тишина. Мирон наконец-то заткнулся, хотя я точно знаю, что он не спит. Мама для чего-то побежала докладывать ему, где я работаю. Много чего нового узнала о себе. Оказывается, все женщины, что работают на военных объектах — проститутки. При этом желающие выгодно выйти замуж за высокостоящих офицеров.

— Пусть увольняется, нечего нас позорить, — долетела до меня громкая фраза. — Ее уже по ночам из дома забирают. Ты веришь, что она едет работать? Каким местом, интересно?

А потом послышался мат, мама как-то не очень удачно воткнула ему иглу в ягодицу. Пряча под подушку часы, чтобы Аслан не слышал всего этого позора, испытывала злорадное удовольствие, что этому уроду больно. Радовалась недолго, вернулась мама и начала требовать, чтобы я уволилась.

— Я лучше уйду из дома, чем уволюсь с работы. Ты можешь и дальше слушать бред своего мужа, но я не позволю ему влиять на мою жизнь, — категорично заявила я.

— Ты сильно изменилась в последнее время, Сеня. Эта работа на тебя плохо влияет, — сложив руки на груди, мама смотрела на меня с укором.

— На меня плохо влияет твой муж. Его присутствие плохо сказывается на обстановке в семье, — слышать правду мама не захотела, развернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Какое-то время они ещё спорили, потом замолчали. Видимо, случился первый семейный конфликт, виновницей которого стала я.

Как только меня оставили в покое, я начала собираться. Если бы мама увидела, как тщательно я навожу красоту и выбираю наряд, укрепились бы ее подозрения, что я не на работу еду, а на свидание. Белье я, кстати, тоже надела новое, а ещё запасные трусы положила в сумку.

Последние полчаса я не выпускала из рук телефон. Застыла у окна в ожидании звонка. Успокаивала мысль о том, что скоро за мной приедет Аслан, и я покину это гнетущее царство.

Ждала, что он позвонит, но все равно вздрогнула, когда в темноте сначала загорелся экран мобильного, а потом телефон начал вибрировать.

— Алло….

— Выходи, я стою во дворе, — говорит Аслан, а у меня мурашки бегут по коже.

— Выхожу, — произношу негромко. Несколько секунд слушаю его дыхание и только потом сбрасываю разговор.

Включив свет, подхожу к зеркалу. Окидываю себя придирчивым взглядом. Может, сарафан чуть коротковат? Сантиметров семь до колен. Да нет, нормально я выгляжу. Совсем не развратно и не пошло. В этом сарафане я два года ходила в колледж, никто на меня косо не смотрел и проституткой не считал. Просто слова Мирона засели ядовитой змеей в голове.

Распылив над головой облако духов, подождала несколько секунд, пока их аромат осядет на плечах и волосах. Достав часы из-под подушки, надела их на руку. Вроде ничего не забыла. Прихватив босоножки на высоком каблуке, тихонько вышла в прихожую. Надев обувь, вздохнула поглубже и громко крикнула:

— Мам, я ушла! — пока они не вышли меня «провожать», быстро захлопнула за собой дверь. Вызвала лифт, спустилась на первый этаж.

Вышла во двор. Машина Аслана стоит прямо напротив подъезда. Чувствуя на себе его взгляд, теряю уверенность. От волнения жжет в груди. Ноги не слушаются, когда я иду к пассажирской двери. Прежде чем сесть в машину, поднимаю взгляд на окна нашей квартиры. Там темно, но я четко ощущаю, что за мной наблюдают. Теперь они и вовсе укрепятся во мнении, что я стала проституткой.

— Добрый вечер, — открыв дверь, здороваюсь с Асланом. Мы сегодня виделись, но я не знаю, что сказать. А под внимательным взглядом его темных глаз и вовсе теряюсь.

— Садись, Есения, поедем, — его голос вибрацией проходится по нервным окончаниям.

Забираюсь в высокий автомобиль, придерживая подол сарафана, чтобы он не задрался. Когда выбирала, что надеть, об этом совсем не подумала, мне хотелось понравиться Аслану.

— Ты можешь опустить спинку сиденья и поспать, — предлагает Аслан, выезжая со двора.

— Я не хочу спать, — мотнув головой, поправляю сумку на коленях. Мне нужно немного времени, чтобы усмирить гулко бьющееся сердце.

В салоне работает кондиционер, а у меня кожа покрывается испариной. Не получается быть спокойной рядом с Асланом. Салон автомобиля просторный, а у меня ощущение, что между нами нет пространства. Я тону в его мужской энергетике. Засматриваюсь на красивые сильные руки, которые уверенно ведут автомобиль. Я знаю, как эти руки могут обнимать….

— Ты что такая притихшая? — сбрасывая скорость, смотрит на меня. Веду плечами, потому что не знаю, что ответить. Меня переполняют эмоции. Я влюбилась…. — Всё хорошо? — спрашивает Аслан, притормаживая на светофоре.

— Да, — кивнув. И это правда, рядом с Асланом я не думаю о Мироне, о ссоре с мамой. Он перетягивает на себя все мои мысли…. и желания...