Созданная мною служба охраны практически исключает такую вероятность, каждый человек в системе страхуется несколькими сотрудниками. Я стараюсь контролировать все, но жизнь не шахматное поле, случаются осечки, непредвиденные обстоятельства, и просто человеческий фактор может сыграть против нас. Мы поднялись слишком высоко, даже наши «друзья» втайне мечтают, чтобы мы потеряли власть. Хотят видеть на нашем месте более выгодных и сговорчивых партнеров. Поэтому я предпочитаю все держать под личным контролем, находиться рядом с родными. Если бы нас не боялись, давно бы начали войну за сферы влияния.

— Ты можешь улететь раньше, — предлагает Ахмед. Ибрагим согласно кивает. — Возьму с собой кого-нибудь из замов.

— В охрану поставлю Михаила и несколько проверенных ребят, — решаю оставить с братом лучших своих ребят.

Обговорив с братьями текущие вопросы, покидаю здание компании, сажусь в машину и мчусь на базу. Звоню Есении, она наверняка уже на работе. Трубку не берет.

Хочу украсть ее и провести весь день вместе. Романтик из меня никакой, и это нужно исправлять. Есения совсем ещё девочка. Да, страстная, горячая, чувственная. Но, кроме физической близости, я, как мужчина, должен ей красивые ухаживания. Она заслуживает романтики. В ее жизни этого не было. Как бы мне ни хотелось похитить ее и закрыться на сутки в квартире, это будет нечестно по отношению к ней.

Вчера нам так и не удалось поужинать. Есении стала звонить мать, я отвез ее домой. Потом стоял у подъезда и слушал, как шипела родительница, увидев в ее руках букет:

— Выбежала прогуляться? А цветы тебе кто подарил? Тот богатый мужик, который на дорогой машине забирает тебя ночами на работу? — тихо ругалась, видимо, боясь разбудить мужа. — Ты понимаешь, куда лезешь? Он просто тобой пользуется. Сколько ему лет, Еся?

— Мама, ты его не знаешь, — пыталась Есения меня защитить.

— А ты знаешь? У него, может, жена и трое детей, а ты к нему на свидания бегаешь….

— Мама, я иду спать, — оборвав тупую тираду, Еся сбежала к себе. Хотел написать ей, что я не женат и детей у меня нет, но не стал этого делать. Не стоит акцентировать ее внимание на том, что я постоянно слежу за ней.

Постоянно.…

Завтра я отправляюсь в командировку, как мне оставить ее одну на несколько дней? Нужно срочно что-то решать.

Звоню Есе второй раз, трубку не поднимает. Звоню Игорю, тоже не берет трубку. Что происходит? Подключаю программу, вставляю в ухо наушник.

— …. я готов весь разбиться, только бы ваши нежные ручки лечили меня, — раздается в наушнике голос одного из командировочных. Больше просто некому нести эту чушь.

— Сидите спокойно, мне нужно обработать вам раны, — строгим тоном Еся пытается охладить излишне пылкого воздыхателя.

Почему я не слышу голос Игоря? Какого хрена он оставил ее одну?

— Всего лишь царапины, до нашей свадьбы заживет.

Кто это там такой самоуверенный?

— Это не царапины. Рану на лбу нужно зашить, — игнорируя разговор о свадьбе, объясняет ему Есения. — Края я пока скреплю повязкой, доктор освободится, наложит швы.

— А вы будете держать меня за руку?

— Уверена, что вы не нуждаетесь в моей поддержке, — отбривает его Еся.

— Ну как же не нуждаюсь?

Паяц! Возникает дикое желание испортить ему фейс. Где Тамерлан? Чем там занят Док?

— Если вы боитесь маленькой иголки, попросите, чтобы вас усыпили, — не поддается Есения.

— Такая красивая девушка не может быть настолько жестокой. Если вы согласитесь сходить со мной на свидание, я готов вытерпеть любую боль...

— Не нужно хватать меня за руки. Сидите спокойно, — добавляя голосу холод, строго произносит Есения.

«Ты напрашиваешься, чтобы тебе сделали больно, но свидание тебе точно не грозит. Если только с Создателем! — постукивая пальцами по рулю, топлю педаль газа в пол. — Руки переломаю, чтобы не хватал то, что тебе не принадлежит!» — перед глазами расплывается кровавая пелена. Нельзя грубо хватать девочку, хрупкую, словно фарфоровая кукла!

— Согласен, для свидания рановато, но номерок хоть дадите? Можно я вам буду писать?...

Этот бессмертный меня утомляет. Неприятное и незнакомое ранее чувство ревности просто выедает внутренние органы. Я не слушаю ответ Есении, не сомневаюсь в том, что он получит отказ. Другое дело, что, если он вознамерится получить ее номер телефона, достанет его и будет написывать....

Звоню Тамерлану. Племянник принимает вызов после третьего гудка.

— Что у вас случилось? — спрашиваю я.

— И тебе привет, дядька! — обращает внимание на то, что я забыл поздороваться. — Уже донесли? Вот жуки, а ведь обещали молчать.

— Тамик! — требовательным тоном обрываю его попытку меня отвлечь. — Повторить вопрос?

— Не нужно, я его помню.

— Слушаю.

— Двое командировочных сорвались со скалы. Живы. Одного подлатаем, но всё равно нужно обследовать, второго вертушкой отправляем в центр, возможна травма позвоночника…

«Да твою ж мать!»

Есения

Ждали появления Аслана с некой опаской. Нервничали все! Командировочных предупредили, что все виновные будут уволены из органов. По сути, никто не виноват в случившемся, кроме самих пострадавших. Закончив завтрак раньше остальных, несколько ребят решили устроить соревнования. Без страховки подняться на десятиметровую высоту. Таможенники выступили против спецназовцев. У этого безрассудства были как болельщики, так и противники, но остановить спорщиков не смогли.

Оказывая медицинскую помощь идиоту, который сорвался со «скалы», я переживала за второго пострадавшего, тот бросился спасать друга и получил травму позвоночника, в то время как этот отделался сломанной рукой и ушибами. Повезло ещё, что он едва достиг середины, когда сорвался вниз. Правильно говорят: «Мужчина до сорока пяти ещё ребёнок». Хотя так можно сказать не про всех. Перед глазами сразу встает образ Аслана. А на этих природа отдохнула! Они ведь столько раз смотрели смерти в лицо, должны ценить жизнь, а тут едва не погибли из-за глупого спора.

Недалеко стоит Тамерлан, разговаривает по телефону с Асланом, я пытаюсь прислушаться, но пострадавший настойчиво просит номер телефона, не дает услышать ни слова.

— Ваш друг может остаться инвалидом, — хочется напомнить, что по его вине, но я прикусываю язык. Есть вещи, которые лучше не озвучивать. Он на адреналине после случившегося, наверняка плохо соображает. Хотя и без дозы адреналина он имеет проблемы с головой, раз полез на скалодром без страховки. — Ему нужна ваша поддержка, — пробую его пристыдить.

— Все настолько серьёзно? — хмурится и настораживается Алексей. — Он ведь ногу сломал? — вопросительно смотрит на меня, будто я его пытаюсь обмануть.

— Он получил травму позвоночника, — повторяю слова Игоря Николаевича. Предварительный диагноз он озвучил несколько минут назад, я была уверена, что парень его слышал.

— Как травму позвоночника? — из его голоса пропадает веселость. Наконец-то он забывает о моем существовании, срывается со стула и спешит к другу, который лежит на носилках.

Вертолёт службы спасения опускается на площадку. Можно грузить пострадавших.

— Я полечу с ними, ты остаешься на базе, — кричит мне в ухо Игорь Николаевич, когда мы выходим из тренировочного зала следом за Алексеем, которому помогает дойти до вертолета кто-то из друзей.

Из-за шума пропеллера ничего не слышно, но я оборачиваюсь в сторону тропинки в тот момент, когда на ней появляется Аслан. Его энергетика придавливает к земле. Он взбешен, хотя внешне его лицо выглядит…. «Спокойным» не подходит, скорее каменным.

— Еся, вы здесь закончили? — спрашивает меня, ни с кем не успев поздороваться. Сейчас не до приветствий.

— Да, — киваю, потому что из-за шума мой ответ он мог не услышать.

— Тогда отправляйся в медблок, — командует Арданов. Голос звучит резко, в нем слышится металл. Видимо, Аслан в данный момент не способен говорить спокойно. — Мне нужно поговорить с ребятами, я не хочу, чтобы ты это слышала, — поясняет он свое решение.