— Извините, — мой голос от напряжения звучит совсем не мелодично.

В течение следующих двадцати минут я ещё несколько раз становлюсь объектом мужского внимания. Мысленно умоляю каждого входящего меня игнорировать, но никто из мужчин не слышит мои мольбы.

«Какая красавица у вас тут работает… Она у вас одна или есть ещё?» — пытались флиртовать, но при этом вели себя уважительно. Игорь Николаевич после каждого комплимента нервно потирал брови и косился на Арданова.

— Дашь свой номер телефона, медсестричка? — обращаясь ко мне, нагло и развязно повел себя один из парней. — Вдруг меня ранят или я почувствую себя плохо, хочу, чтобы вы пришли и оказали мне первую помощь…

Сложенные в замок руки на столе стали отстукивать реквием. В воздухе запахло стихийным бедствием. Игорь Николаевич, бросив на парня предупреждающий взгляд, не выдержал и резко ответил:

— Если ты не заткнешься, боюсь, нам придется оказывать тебе последнюю помощь, — всем своим видом подчеркивая, что обращается к придурку. — Вы как минимум наговорили тут на бессонную ночь, — указывая взглядом на Аслана.

В глазах парня вспыхнуло смятение. Хмуря лоб, он теперь смотрел на Арданова. Полного понимания ни у него, ни у меня нет, но тревога иголками впивается в кожу.

— Это про вас говорят?... — спотыкаясь на словах, потому что сильно нервничает.

— Съе.… Пошёл вон! — быстро исправившись, холодно произносит Аслан, не дав парню договорить. Дважды повторять не пришлось. — Нет проблем, Игорь? — отодвигая стул, поднимается из-за стола Аслан. Наш доктор не теряется, прямо и упрямо смотрит в лицо начальству.

— Проблем нет, — заверяет спокойным тоном. Горжусь Игорем Николаевичем, ему хватает смелости смотреть в лицо Аслану.

— Почему пациентов принимаете без медицинских масок? — удивительно, как у Арданова получается говорить спокойным тоном, но при этом атмосфера в воздухе постоянно меняется.

— Исправимся, — парирует доктор. — Заказать забыл, — разводит руки в стороны.

— Исправляйся. Зайдешь ко мне, когда закончите.

Подняв голову, ловлю его взгляд. Это он мне сказал или доку? Идти к нему в кабинет совсем не хочется. Я для него как раскрытая книга. Все свои мысли и эмоции выложу на блюдечко с золотой каемочкой.

— Аслан, — останавливает его доктор.

— Что?

— Есения просит поставить её в ночные дежурства. Мы могли бы…

— Нет, — безапелляционно....

Есения

Что-то мне подсказывает: последний наш пациент проинформировал оставшихся бойцов о недовольстве Арданова. Мужчины смотрели, улыбались, когда мы встречались взглядами, но больше комплиментов и хамства я не слышала. В любом случае я выдохнула, когда осмотр закончился, а бойцы ушли на полигон.

Складывая карточки в ровные стопки, наблюдаю за тем, как доктор стягивает с головы шапочку, хлопает себя по шее. Умаялся мужик, всего лишь осмотр, а ощущения, видимо, словно выстоял многочасовую операцию.

— Кофе будешь? — спрашивает меня.

— Нет, — мотнув головой.

— Ну и хорошо. Много кофе пить вредно, — тянет себе под нос, забирая что-то из стола. — Если от кофе отказалась, дуй на ковер.

— На какой ковер? — непонимающе хлопаю глазами.

— Тебя Арданов к себе вызывал, забыла?

— Меня? — в солнечном сплетении начинает печь, начинаю волноваться, из рук выпадают карточки и летят на пол. Ловлю на себе скептический взгляд Игоря Николаевича. — Я думала, он вас просил зайти, — с надеждой в голосе. Присев на корточки, начинаю собирать формуляры.

— А ты не думай, ступай, — указывает рукой на дверь, будто я могу не понять, куда именно мне идти. — Женщинам вообще думать вредно, — выдвигает какую-то абсурдную шовинистскую гипотезу.

— Я бы с вами поспорила, — выползая из-под стола, деловым тоном заявляю доктору.

— Послушаю как-нибудь в другой раз, — насмешливо. — Если убедишь Арданова дать тебе дежурства, может быть, я поменяю свое отношение к женщинам.

Понимаю, что это спланированная провокация. Игорь Николаевич, насколько мне удалось узнать его за короткий срок, периодически пытается подчеркнуть свое превосходство над другими, но все равно злит. Взрослый мужик, а все равно пытается самоутвердиться за чужой счет. Ладно, может, у него настроение плохое? Сегодня он заступался за меня перед Асланом, надо ценить.

Игорь Николаевич идет пить кофе, а я иду к кулеру выпить холодной воды, чтобы немного успокоить расшатавшиеся нервы. Выпила бы валерьянки, но точно знаю, что у нас ее нет. То ли доктор забыл заказать, то ли суровым парням нужны более крепкие успокоительные.

Медленно плетусь в сторону кабинета Аслана Арданова. Пульс при каждом шаге начинает разгоняться до своего максимума. Валерьянкой я вряд ли отделалась бы…

Последние шаги…

Я словно на Голгофу иду.

— Михаил, я начинаю сомневаться в твоем профессионализме! — раздается из-за двери вроде бы спокойный голос, но у меня от этого тона кожа покрывается инеем. — Мне не нужны оправдания! Мне нужен результат, Миша, — тянет имя собеседника. — Отправьте его в больницу, если мешает!

Вот так просто? Мешает — отправить в больницу?

Интересно, о ком они говорят?

Может, я просто неправильно поняла? Может, они о ком-то из сотрудников говорят? Или…. это вообще не о человеке шла речь? Мои мысли готовы отправиться в оправдательное плавание, ведь мне тут ещё работать. Сложно это будет делать, если я продолжу подозревать начальство в нанесении тяжких телесных.…

— Есения, ты ещё долго будешь подслушивать под дверью? — вздрагиваю и обмираю, когда слышу, как Аслан обращается ко мне. Пробегаюсь взглядом по потолку и стенам. Тяжело вздыхаю. Я же знала, что тут все утыкано камерами…

Зачем-то стучусь, наверное, мне нужны эти несколько секунд, чтобы пережить чувство позора. Я вообще не люблю подслушивать, считаю это низким… а тут умудрилась попасться! Да ещё и перед Ардановым!

— Можно? — голос звучит слишком высоко, даже мне режет слух. Аслан, конечно, не отвечает. Он наверняка считает меня незрелой. Мысленно перекрестившись, вхожу в кабинет… точнее, в логово монстра.

— Присаживайся, — продолжая клацать мышкой, не отводит взгляда от монитора.

— Вы хотели со мной о чем-то поговорить, — напоминаю ему о своем присутствии после нескольких минут игнора.

— Дай мне две минуты, и мы поговорим, — поднимает на меня взгляд, и мне кажется, что его губы дергаются в короткой улыбке. Это настолько неожиданно, что моё сердце пропускает удар, а то и два. Теперь он не кажется мне монстром. Для монстра он слишком красив…. а ещё умеет улыбаться. Не стоит так пристально его рассматривать. Тут тоже могут быть камеры, а если он начнет пересматривать записи…

Дав себе мысленный подзатыльник, «любуюсь» не на мужчину, сидящего напротив, а на руки, сложенные на коленях.

— Есения, ты уже поняла, о каких проблемах я говорил, когда ты устраивалась к нам на работу? — неожиданно начинает разговор Аслан. Отодвигает кресло и поднимается из-за стола.

— Нет, — мотаю головой. Аслан подходит, останавливается приблизительно в метре. Вынуждает поднять взгляд, а то он упирался прямо в пах. — У вас тут жарко, — обмахиваясь ладошкой, пытаюсь оправдать покраснение кожи на лице.

— Да? Кондиционер вроде исправно работает, — и вот опять его губы дрогнули в улыбке. Между нами повисает тягучая пауза. Взгляд Аслана тоже меняется. Я не понимаю, что он означает, но мое тело реагирует на него совсем неправильно — по коже бегут мурашки, сбивается дыхание. — Есения, ты очень красивая девочка, — в голосе Аслана слышатся хриплые нотки, а взгляд становится темным, притягательно-опасным.

«Позволю себе нырнуть в эту темноту и сгорю.…» — вспыхивает в голове.

— И дело не только в твоем красивом личике, — продолжает смущать меня Аслан. — Ты источаешь свет и тепло, ты слишком яркая, чтобы пройти мимо. Почти каждый мужик, который сегодня заходил на осмотр, хотел… получить от тебя внимание, — я благодарна ему за то, что он подбирает слова, а не говорит прямо, я уверена, он умеет. — Есения, чтобы избежать любых проблем и неприятностей, ты будешь носить вот эти часы, — берет со стола коробку и протягивает мне. — Надень и не снимай.