Он лежал на животе, лицом вниз. Я присел около него и неуверенно дотронулся до его плеча. Потом потряс.

— Папа?

Никакого ответа. Его тело было совершенно безвольным. С трудом, но я всё же смог перевернуть его на спину. И тут же отшатнулся, стоило взглянуть на его лицо. Глаза открыты, приятные черты исказила гримаса боли и страха. На лице я успел заметить светлые пятна, едва различимые на его коже.

Тогда я понял, что отец не просто без сознания — он мёртв. Странно, но за этой мыслью пришло полное опустошение. Я не заплакал, не закричал, не бросился будить мать или искать слуг. Во мне как будто вообще не осталось никаких чувств, словно я абсолютно лишился способности чувствовать.

Я понял, что больше ничем не смогу помочь отцу и не хотел отвечать на вопросы, которые непременно возникнут, если я разбужу мать. Но больше всего мне не хотелось быть тем, кто расскажет ей, что она теперь вдова, а сестра — сирота. Мне не хотелось иметь ничего общего со смертью отца.

Это было желание ребёнка, пережившего ужасную травму и больше всего в тот момент хотевшего притвориться, что ничего не произошло. По крайней мере, до утра. Какая-то часть моего мозга нашёптывала, что, может быть, если я сейчас уйду, вернусь в свою комнату и лягу спать, то утром отец встретит нас с Виктоир в столовой, живой и невредимый. Поэтому я вышел из его кабинета и направился к себе.

Ощущение было такое, словно меня накрыли толстым стеклянным колпаком. Или, скорее, будто я в аквариуме и все мысли и чувства, все ощущения, весь мир должны пробиться через слои стекла и воды, прежде чем смогут достичь меня.

Теперь я думаю, что это решение, вполне вероятно, спасло мне жизнь. Если бы Охотники знали, чему я стал свидетелем, то убили бы меня, и не важно, передался мне дар отца или нет. Он утверждал, что нет, но я думаю, что это была последняя слабая попытка защитить меня.

Мой отец был ведьмаком-полукровкой и все найденные мной исследования на эту тему утверждают, что от брака полукровки с человеком в девяти из десяти случаев рождается обычный человек. Впрочем, моя надежда рассеялась, когда я прочитал о признаках, позволяющих распознать, передалась ли ребёнку магия «нечистого» родителя.

Отличительными признаками являются светлая кожа, чёрные волосы и глаза необычайного тёмного серого цвета. Такие были у моего отца. И, к сожалению, у меня. От матери, тоже черноволосой и кареглазой, мне досталась смуглая кожа. Но увы, первый признак, если верить учёным, является необязательным.

Утром, когда обнаружили тело отца, меня накрыло болью и горем так, словно я действительно до этого не знал, что он мёртв. На время эти боль и горе вытеснили остальные чувства и к мыслям о том, что сказали убийцы отца, я вернулся только спустя несколько месяцев.

И тогда на смену горю и боли пришёл страх. Если мне действительно передались магические силы и если охотники узнают об этом — они придут за мной. С тех пор страх стал моим постоянным спутником, не было и дня, когда бы я ни боялся.

Ничто в Мертоне не намекало на скорый приход весны. Март стал продолжением серого, холодного, мокрого и ветреного февраля. Венсан пожалел, что надел пальто, а не плащ с капюшоном. Дождь мог пойти в любую секунду, а от зонта в такую погоду проку мало. Ледяной ветер дёргал его за волосы и обжигал лицо. Венсан ускорил шаг, подавив порыв оглядеться. Снова.

Ему было страшно, но страх укоренился в нём настолько глубоко, что, не научись он с ним жить, давно бы задумался о самоубийстве. Сердце билось где-то в горле, на коже выступил холодный пот, дышать было тяжело, но со стороны он выглядел совершенно спокойным. Сегодня Венсан должен был встретиться с охотницей по имени Габриэлла Арамиц.

Он готовился к встрече с ней почти полгода и был уверен, что она его не выдаст. Если бы у него было хоть малейшее сомнение, его бы здесь сейчас не было. Но Венсана не переставал грызть червячок тревоги. Охотники — могущественная организация, приближённая к трону. Что, если они всё подстроили? Что, если сейчас его схватят или попросту убьют, как отца?

Эти мысли мучили его со вчерашнего вечера. Ночь он провёл без сна, а с утра почти поддался соблазну никуда не ходить. Но информация, которую он мог получить от Габриэллы, была слишком важна, чтобы не попытаться.

Она назначила ему встречу недалеко от моста Вилль. Ничем не примечательный район рабочего класса и обычный трёхэтажный дом. Венсан оделся так, что никто бы не признал в нём дворянина, сына герцогини. Все предосторожности были соблюдены, но, когда он подходил к дому, его тошнило.

Габриэлла ждала его в уютной гостиной в маленькой квартирке на втором этаже. Она сидела на диване с чашкой чая в руках, но стоило Венсану войти и закрыть за собой дверь, как она встала, сунула ему в руку кожаный портфель и, обойдя его, взялась за ручку двери.

— Деньги оставите в условленном месте.

Ему очень хотелось схватить её за руку, потребовать объяснений, сказать, чтобы она осталась… Но они говорили об этом, когда уславливались о встрече. Их переписка длилась чуть больше двух недель, и они обсудили все детали. Поэтому теперь он позволил Габриэлле уйти.

Дождавшись, когда её шаги на лестнице стихнут, Венсан подошёл к столу и сел на её место. Чашка с недопитым чаем стояла перед ним и, повинуясь какому-то непонятному порыву, он залпом осушил её. Чай на вкус оказался отвратительным — дешёвое пойло, совсем не похожее на то, что пили у них дома.

Переведя дыхание, Венсан положил на колени портфель. Он очень надеялся, что ему никогда не придётся использовать эту информацию, но она была его гарантом безопасности. Если всё пойдёт совсем уж плохо… Венсан открыл портфель, достал несколько листов бумаги и быстро пробежал глазами. Похоже, Габриэлла честно сделала свою работу. Убрав бумаги обратно, он поднялся. Нужно было возвращаться, пока его не хватились. Лучше, чтобы сестра и мать думали, что весь сегодняшний день, вечер и ночь он провёл дома. Никому не стоило знать, куда он ходил.

Венсан поймал экипаж, как только вышел за пределы рабочего района. Доехал до Розовой улицы — довольно респектабельное место, где, однако, появление человека в дешёвом пальто не было чем-то необычным. Дома здесь были построены из розового камня, за что она и получила своё название. Здесь у него на сутки была снята комната. Зашёл он через задний двор, а вышел из главных дверей уже другим человеком. Снова поймав экипаж, он доехал до самого Труа — одного из городских домов семьи Локонте.

Уже сидя в экипаже, Венсан вспомнил чай и устало опустил голову. Подобные моменты происходили всё чаще и чаще и пока казались довольно безобидными, но кто знает, что будет дальше? Он делал вещи, совершенно ему несвойственные, часто — лишённые смысла и боялся, что рано или поздно они станут опасными. В тот момент, когда он это делал, всё казалось Венсану абсолютно правильным и логичным и только через какое-то время до него доходило, какую глупость он совершил. Это началось пару лет назад, и самому себе он объяснил это тем, что его разум и тело устали бояться.

Экипаж остановился перед крыльцом роскошного трёхэтажного дома, Венсан расплатился с кучером и, дождавшись, когда экипаж укатит, обогнул дом и зашёл тем ходом где, как он знал, не должно быть слуг. Быстро поднявшись в свою комнату, он переоделся и уселся в кресло, чтобы как следует изучить содержимое портфеля.

Часы пробили шесть утра. Мать поднималась в восемь, а Виктоир — ещё позже, так что времени у него было много. Венсан вытащил стопку бумаг и принялся за чтение. Он купил у Габриэллы информацию обо всех ведьмах и ведьмаках, которые жили сейчас на Сосновых Островах. Информация не была достоверной, потому что знай охотники наверняка где прячется ведьма, они тут же устроили бы на неё охоту. Но у них в распоряжении было много слухов и фактов, недостаточных для того чтобы поймать ведьму, но достаточных чтобы понять, что где-то эта ведьма есть.

Наиболее обнадёживающей показалась Венсану история о ведьме из Черничного леса. Охотники были абсолютно уверены, что ведьма там есть, но так её и не обнаружили. А ведь следили за этим местом несколько лет. Читая отчёты и информацию, которую им удалось собрать, Венсан почувствовал облегчение — редкая для него вещь. Ведь если какой-то ведьме удаётся водить Орден Охотников за нос уже несколько лет, может, не так уж они вездесущи и умны, как о них говорят?