— Конечно, — она тряхнула волосами. — И пока мы не поняли, что это значит, давайте не будем отвлекаться. Расскажите, стажер вы наш загадочный, кто вы такой на самом деле и зачем за мной шпионите.

— Что вам такое пришло в голову? — Стас очень старался выглядеть слегка обиженным. — Я же вам про себя всё честно рассказал! Но сейчас не время ссориться, я не хочу здесь сидеть, не понимая, что происходит. Других дверей здесь нет?

Свет фонарика быстро обшарил стены и снова уперся ему в лицо. Стас заслонился рукой.

— Перестаньте, что за допрос с пристрастием! Я хотел вам помочь, а вы меня еще и обвиняете! Нет, вам правда всё равно, почему нас заперли?

Ответом на его вопрос был топот ног по коридору. Чужие мужские голоса переговаривались:

— А где дед?

— Он тут точно один?

Совсем молодые парни, около двадцати лет, определил Стас. Человека два или три.

— Не видно ни хрена, посвети телефоном!

— У меня и так батареи мало осталось!

— А как мы искать будем тогда?

— У деда точно есть генератор, свет же отрезали…

Лава посмотрела в щель окна на улицу.

— Что там? — нервно спросил Стас, понизив голос.

— Ничего не вижу, окна выходят во двор, а эти незваные гости, скорей всего, подошли или подъехали с улицы. Старик двери не запер за приставами, он еще нас собирался выпустить, — ответила она все тем же задумчивым тоном. Стасу он был знаком. Это значило, что думает она не о том, о чем сейчас говорит, — как и обычно, впрочем. У него были основания считать себя самым скрытным в этой редакции, но сейчас он бы усомнился.

Вчерашняя вечеринка и сегодняшний ужин с Евой дали ему много ценной информации обо всех — кроме Лавы. Фотограф Гриша с большим удовольствием рассказывал, сколько он натерпелся, пока ездил с ней на разные задания, но о каких-то необычных способностях криминальной журналистки или ее связи с покойными посетителями редакции ничего конкретного сказано не было. Спонсор конкурса, склеивший ласты в ванне, приставал к Еве, и она этого не скрывала, негодуя до ярко-розового румянца на нежных щеках. Журналисты сплетничали, что благотворитель всегда западал на юных блондинок. Значит, Лава вообще не в его вкусе. Сумасшедший, который ни с того, ни с сего полез в петлю, как минимум два раза был у Марго, и она без лишнего шума, но очень недовольно его выпроваживала. Таксист скандалил с Лавой, но сама Лава при этом оставалась очень спокойной и отвечала ему кратко, без лишних эмоций. Это уже Андрей Андреевич рассказал. «Мне показалось, что я больше нее испугался, — признался он с явным неодобрением ее неженственности. — Он же ее мог ударить! Только когда я пригрозил вызвать полицию, он ушел». Поведение Лавы здесь самое подозрительное, потому что если женщина хранит невозмутимость рядом с агрессором, то либо у нее стальные нервы, либо она точно знает, что скоро с ним расквитается… Судя по тому, что Лава довольно легко впадает в раздражение, нервы у нее все-таки не стальные.

Очень помогло бы, если бы можно было узнать, кто положил ему сушеную ромашку на клавиатуру и зачем: просто странный знак внимания или намек на историю с ромашкой в квартире Германа Кирьянова? Стас даже спросил у секретарши Тамары, не сушит ли кто-то в редакции цветы и травы. Когда она удивилась вопросу, стажер дал вполне правдоподобный ответ: хочет попробовать экологически чистые травяные сборы вместо покупного чая и кофе. Но Тамара только посмеялась: «У нас в провинции, — сказала она, — с травами та же история, что и в больших городах: мы заказываем всю экологию по интернету!» «Лава вроде бы пьет травяные чаи», — невзначай отметил Стас. «Она их в чайной лавке покупает, — охотно объяснила Тамара. — А разные плоды-ягоды заказывает в интернете. Так дешевле, а качество можно выбрать отличное. Если отзывы читать, конечно».

И вот сейчас снова опасная ситуация, а Лава будто бы просто недовольна, что ей мешают допрашивать стажера. Может, у нее какие-то проблемы с головой? Не в состоянии отделить главное от второстепенного? Или она просто ведьма на своей волне? Это самое правдоподобное объяснение. Если сейчас ее арестовать, то косвенных доказательств по таксисту хватит, чтобы хотя бы как следует ее допросить. Но с остальными связи нет. И вот вопрос: выдавать ли свои намерения, раз она все равно ему уже не доверяет, или постараться быть милым, туповатым и лишь слегка обиженным?

— Я надеялась, что вы доверите мне свой секрет, — с наигранным разочарованием усмехнулась Лава. — Если бы вы прямо сказали, что вам нужно — может быть, не пришлось бы столько всего изобретать? Кристинка вообще невинно пострадала, получается.

— Вас вообще не беспокоит, что мы заперты, а снаружи явно недружелюбно настроенные люди? — мрачно спросил Стас. — А если они захотят поджечь дом — что вы будете делать?

— Выбьем стекло и фанеру, — Лава указала на окно.

Стас осторожно (мало ли что у нее на уме!) подошел и при свете фонарика увидел, что стекло в трещинах, но держится крепко.

— А как выбивать собираетесь? — он чувствовал, что с трудом сдерживает раздражение. — Вас может сильно ранить осколками — если не при выбивании, то когда попытаетесь вылезть. Допустим, я сам разобью стекло. Не буду смотреть, как действует сильная и независимая женщина. Но я не вижу ничего, на что можно встать, чтобы как следует всё это сделать. С пола можно разбить стекло палкой, но фанеру лучше вышибать ногами. Лично мне не допрыгнуть, а никакого целого стула или стола здесь нет. Посветите вон в тот угол… Точно нет. А чтобы выбраться, вам придется подтягиваться, опираясь на этот ветхий подоконник, и вы наверняка сильно травмируетесь при попытке спастись.

— Да, скорей всего, так и будет, — согласилась она без всяких эмоций.

Нет, это ненормальное поведение. Нужно все-таки попытаться ее спровоцировать.

— Послушайте, Лава… — начал он и сделал вид, что хочет взять ее за плечи. Только протянул руки — она резко остановила его своей ладонью и вскрикнула:

— Назад!

Ох! Стас даже согнулся. Ему показалось, что на месте прикосновения ее ладони появился ожог… Это уже потянет на доказательство, если не сойдет к моменту, когда он покажется врачу. Нет, придется предупредить, что за ней приглядывает не только он, Стас, поэтому колдовать не стоит, а лучше сотрудничать… А то метнет зелеными глазами недоброе пожелание, как только они выйдут отсюда — и не видать внеочередного звания. Ему непроизвольно захотелось потереть шею.

Из коридора раздались крики, а потом — тут уже и Стас, и Лава дернулись — звук выстрела. А затем топот и матерные ругательства. Этого еще не хватало. Появляться на месте преступления ему бы не стоило. Фальшивый паспорт ему сделали очень хороший, но зачем лишний раз его светить?

— В старика стреляли? — тревожно предположил Стас.

— Скорее, это он стрелял, — отозвалась Лава. Она устремилась к двери и распласталась на ней, чтобы лучше слышать происходящее.

— Он же ружье потерял, — напомнил Стас и тоже подошел.

— Ага, вместе с собакой, — пробормотала она, прислушиваясь. — Выронил из кармана. Опытный охотник никогда оружие не потеряет. Хранит где-нибудь под полом на такой вот случай. Одинокий старик в доме на отшибе… Специально в полицию заявление написал, чтобы не арестовали в счет долга. Хорошее ружье дорого стоит. Да и жалко — это не рога лося…

Стас прислушался к звукам из коридора: вдалеке, похоже, уже с улицы, слышались ругательства, но в доме вновь воцарилась тишина. Судя по шагам, убегало столько же людей, сколько пришло. Нет, пора прекращать это.

— Гектор Арнольдович! — позвал он решительно. Ответа не было. Он достал мобильник, включил фонарик и посветил на замок. Цилиндровый. Если в этом хламе найдется хорошая металлическая проволока или хотя бы длинный гвоздь, открыть не так сложно. Древесина, может быть, и прочная, но замок явно так себе. Он попытался толкать дверь, но безуспешно, она не двигалась ни на миллиметр. Действительно, умели раньше строить. Может быть, вызвать коллег с подкреплением? Сеть здесь ловит.