- У нас отдельный нумер, - сообщила босорканя. – За мной!

Пещера была небольшая и очень холодная. На коврах и мехах, укрывавших пол, застыла изморозь. В стене была выдолбленная дровница, полная запасов — если не на зиму, то на месяц хватит. Отсыревшие дрова горели неохотно, но медленно разгорелись и ударили стужу первым жаром.

Сильвия достала из суммы большую темную бутылку, умело откупорила ее зубами.

– Сохраняла для особого случая, – улыбнулась лукаво. — Бокалов здесь нет, ясный пан, поэтому пить придется из горла.

- От тебя это звучит... Двусмысленно.

Босорканя блеснула длинными резцами. Пещера нагревалась, и они, сбросив верхнюю одежду, уселись у костра вместе. Молча наслаждались вином – хорошим вкусным вином.

Остановись, миг! Прекрасная ты!

- Смотри, характерник.

Сильвия поднялась. Встала за костром, тряхнула головой, пошла в танец - медленный, похожий на ритуал. Грационными движениями не спеша освобождалась от одежды, и Ярема, наслаждаясь зрелищем, неуклюже раздевался вместе с ней. В бликах огня Сильвия походила на древнюю жрицу, а шрамы на ее теле – на магические узоры. Какие истории могли рассказать эти шрамы?

Замерла. Провела ладонями по голому телу, от шеи до бедер. Приблизилась к Малышу походкой королевы, занесла стройную ногу, и он припал к ее ступне поцелуем. Босорканя рассмеялась и толкнула его ножкой в грудь. Характерник с готовностью упал навзничь, позволил оседлать себя.

Она сжала его прутня и медленно направила в себя. Закрыла глаза. Поднялась вверх. Выпустила сквозь зубы воздух. Скользнула вниз. Его жаждущие пальцы бегали ее совершенными изгибами. Вверх. Вниз. Быстрее. Быстрее.

На плоском животе ритмично напрягались мышцы. Вздохи громче с каждым движением. Вверх. Вниз. Одной рукой она схватила Ярему за шею и дернула лицо к груди, другой схватила бутылку, откинула голову и склонила над собой. Темное вино захлопало, полилось по губам, по длинной шее, разбежалось струйками по груди, и пока он жадно слизывал, Сильвия с рычанием погрузила зубы в его шею. Ярема простонал и прижал ее ягодицы, входя как можно глубже.

Вверх. Вниз. Темп рос, острые ногти ломали спину сыроманца, он балансировал на грани боли и наслаждения, а потом, в порыве страсти, граничащей со Зверем, кусал в ответ — за грудь, за шею, за губы, хватал ладонью за затылок и дергал в такт ее, и безудержные, наполнили пещеру до края, летели на свободу, преодолевали горы и эхом катились по всем Карпатам.

Не успел Ярема отдышаться после оргазма, когда Сильвия перекатилась на спину, охватила его поперек ногами, поймала рукой за бороду и притянула к себе. Он не сопротивлялся.

Через час, истощенные и потные, они замерли на влажных мехах, изнемогая от удушья. Желательно утоляли жажду вином, созерцали белые жары, почти не дававшие света. В пещере было парко, как в бане, а за дверью пела хуга.

– Вход не занесет? — спросил шляхтич хрипло.

- Как повезет.

Провела рукой по шрамам на его животе.

— Напоминает сцену из романтических книжечек, которыми я зачитывалась в девичестве. Вряд ли ты такими интересовался.

Босорканя рассмеялась и подбросила в костер дров.

— Мечтала, что случится со мной похоже... Но не верила, что оно бывает на самом деле.

– Вот и случилось, – он провел пальцем по ее спине, рисуя узор между позвонков.

– А еще я не верила, что придется воевать в подполье за родину. – Сильвия обернулась и пристально всмотрелась ему в глаза. — Слушай-ка, Ярема...

— Слушаю, — он готов был слушать ее всю ночь.

– Что тебя держит дома? Серого Ордена больше не существует, она прикусила губу. – Война? Имеешь ли ты другую женщину, о которой не решаешься рассказать? Скажи правду! Не бойся меня ранить.

Характерник слегка отрезвел.

– У меня никого нет! Это истинная правда.

Она обняла его. Он провел ладонью по ее голове.

– Тогда оставайся со мной.

Ярема впервые услышал такие слова от женщины.

— Твое отечество освободят — с тобой или без тебя. А передо мной... Перед моей порабощенной землей... Перед нами лежат годы борьбы, где весит каждый воин, — Сильвия ударила его в грудь. – Тем более такой воин, как ты!

— Я, — начал было Яровой, и задумался.

В самом деле: что его держит дома?

- Я согласен, - сказал через несколько секунд. – Я присоединюсь к тебе, Сильвия.

Решение далось так легко, будто давно созрело в нем и просто ждало своего времени.

– Но? – она безошибочно объяснила промедление.

— Но есть одно дело, которое должен завершить, — ответил Малыш. – И я вернусь, чтобы воевать за твою землю, как за свою родную. Рядом с тобой.

На рассвете груженые санки вернулись в село. Раненых забрали; Ярема расплатился за постой, приторочил саквы и засидел кобылу. Размышлял о принятом ночью решении: оно казалось правильным. Ночные решения с утра часто кажутся глупыми... Но не в этот раз.

Сильвия, во всем белом, как ледяная королева, обняла сероманца.

- Не потерять письмо.

Небольшой листок описывал, где и как он может найти его зимой.

– Я уже выучил его наизусть.

— Спеши, — босорня указала на горный хребет. — Если начнутся вехи, ты не вернешься домой.

- Сильвее...

Чувствовал: если не произнесет, то они больше никогда не встретятся.

– Я люблю тебя.

Она ждала этих слов. Ответила сразу:

– Я тоже люблю тебя, характерник.

Отряд белых призраков вокруг саней терпеливо ждал завершения их поцелуя.

- Они хоть не ревнуют?

Сильвия звонко рассмеялась.

- Завершай свое дело и возвращайся, ясный господин. Я буду ждать.

От земли до крыши серые камни окутали цепким диким виноградом. Весной и летом стена оживала зелом, волновалась под ветром, танцевала под дождем, и кое-где из лиственного моря робко проглядывали островки окон. Сейчас море высохло — лишь гигантская паутина желтой лозы, испещренной синими ягодками, напоминала о нем.

— Растением можно ворваться в поместье, — заметил Максим. — Как веревочной лестницей.

- Разве что весишь с ребенка, - ответил Северин. — А ты уже мыслишь, как опытный убийца. Приветствую.

Нашел с чем приветствовать!

- Нет, - Вдовиченко мотнул головой так, что капюшон взлетел. — Просто чего-то подумалось, что...

Украшенные гербом Равич ворота имения приоткрылись.

— Госпожа приглашает на пир, — поклонился слуга. — Простите за ожидания.

- В прошлый раз нас упустили просто так, - заметил Максим, когда они заехали в чисто выметенный двор. – Что изменилось?

— Когда о приюте Яровых разошлась молва, то многие воришки пытались влезть сюда, притворяясь характерниками, — объяснил Северин. — Теперь, когда сироманцам ничего не угрожает, хозяева пускают только тех, кого хотят видеть. ..Как и было до уничтожения Ордена.

Стайничий забрал их коней. В гостевом крыле у входа ждала госпожа Яровая, как всегда, безупречная — высокая прическа, тщательный макияж, черный наряд.

— Поздравление, пан Чернововка, — подала сухую ручку.

Северин поцеловал в украшенный мелкими темными сапфирами перстень.

- И пан... - она перевела взгляд на Максима.

– Вдовиченко, – подсказал он.

- Господин Вдовиченко, - ему руки Ядвига не протянула. — Да, известная фамилия... Несмотря на отчетливую внешность, прошлой встречи ваше имя пролетело мимо меня.

Альбинос промолчал. Как на такое отвечать?

— Моего сына и господина Бойко вы можете найти в кабинете моего покойного мужа.

— Спасибо, пани Яровая, — Северин поклонился. — Присоединимся к ним немедленно, только сбросим вещи.

- Конечно, - женщина деликатно кивнула. — Прошу принять мои искренние соболезнования, господин Чернововка. Хотя у нас с Екатериной сложились нелегкие отношения, ваша жена была прекрасным человеком, и такая утрата...

Ровный голос Ядвиги защербился. Она выхватила носовой платок и протерла углы глаз.

- Пшепрошам! Это так тяжело... Я думала, что все кончилось, все осталось позади, — пани Яровая кивнула головой. — Господин Чернововка, дверь этого имения всегда открыта для Ольги. Я рад приму ее и помогу, если ваша дочь в этом будет нуждаться.