– Если сведения действительно стоят, – ответил Отто холодно.

— Да он в этой корчме прямо сейчас сидит.

Остальные борзые перестали есть в один миг.

— С самого утра пришел, удивительная душа! Жует, пьет беспрестанно, не хмелеет, но все хвастается, что большого хана чуть не собственными руками задушил, — крестьянин возмущенно размахивал руками. — Его все угощают, а он не отказывается, крушит, болтает челюстями, словно год не ел, куда в него столько влезает? В волчий желудок, наверное!

По спине пробежал морозец. Отто почувствовал: вот это.

— Откуда ты взял, что это ликантроп?

– Кто? – не понял крестьянин.

- Оборотень. Вурдалака.

– А-а-а! Он сам сказал! Хвастается золотой скобой. На пузе она у него блестит, а он хвастается и все жрет, — по неизвестным причинам крестьянин воспринимал количество съеденного очень болезненно. — А вокруг только охают-ахают, покупают ему новые яства...

— Почему все верят этому человеку? – перебил Отто. — Кто угодно может надеть пояс и назваться характерником.

— Да он постоянно показывает, как его железо не берет! Тот, кто просит показать, должен за это угостить, — крестьянин с досадой сплюнул. — Пес прожорливый!

Месяцы бесплодных поисков, десятки бесполезных допросов, недели вынужденного кочевания... И вот молитвы услышаны. Воля Его пришла на помощь!

- Готовьтесь к охоте, - приказал Шварц, как в старые добрые времена, от чего все оживились. - Настройте ружья. Помолитесь!

Оставив лагерь под командованием десятников, Отто с Русланом сбросили обозначенные крестами мундиры и двинулись под руководством крестьянина к корчме. Фобос и Деймос побежали следом, но за хозяйственной командой развернулись и улеглись на места.

— Если ты, человече, принес нам правду, получишь полновесный таляр, — пообещал Отто. — Но если соврал, получишь горячих.

- Чтобы не получить горячих за правду, уважаемый, - не растерялся крестьянин.

В корчме было хмельно, душно и шумно. Тяжелый воздух, нерушимый даже вечерней свежестью, веявшей сквозь распахнутые окна, наполнялся табачным дымом и атмосферой праздника.

Они отбили только один город, а веселятся так, будто победили в войне, подумал Отто.

Чуть ли не все присутствующие скучали посреди зала, вокруг стола, умощенного разнообразными блюдами и бутылками.

– Туда, – указал проводник.

На их появление не обратили внимания. Все смотрели на жилого загорелого мужчину, который почтительно расселся за столом. Живот надулся от потребленного, а на опоясывающем его куличе блестела золотая скоба с очертанием первого характерника.

- А в волка превратишься? - спросил кто-то.

Муж взял кружок колбасы, обмакнул в соль, закинул в рот и неспешно прожевал. Медленно запил пивом. За этим нехитрым ритуалом собравшиеся созерцали так, будто свидетельствовали сокровенное священнодействие.

– Нет, – ответил мужчина. — Нельзя хмельным кувыркаться, потому что водка волчье тело потеряет. Так случилось с Мамаевым джурой по имени Пугач. Разве не слыхали?

Шварц и Руслан обменялись быстрыми взглядами: это поверье было распространено среди оборотней. В знак грандмейстера Руслан протолкался к шинквасу, заказал рюмку водки, поставил перед серомантом.

— А покажи-ка, как железа не боишься!

Мужчина взял рюмку, взглянул на свет, понюхал содержимое, словно готовился смаковать дорогой напиток, и опрокинул все до капли себе в глотку.

— С удовольствием, — новый кружок колбасы отправился вслед за водкой, после чего сероманец приказал: — Ножа мне!

Нож подали. Характерник вскользь осмотрел лезвие, попробовал острие пучкой указательного пальца, передал нож Руслану, а затем засунул рукав рубашки и подставил руку:

— Режь, где пожелаешь!

Руслан умел проверять порезом. Лезвие скользнуло предплечьем, не оставив после себя ни следа. Характерник вздохнул:

— Слабо режешь.

Свидетели захохотали, зааплодировали, после чего вернулся к владельцу, а сероманец с довольным видом принялся жевать пирожка. Общее внимание нравилось ему не менее дармового угощения.

Сидит, как последний истукан, и кичится! Отто сдерживал триумф. Он мысленно вознес хвалу Всевышнему и сунул крестьянину обещанный таляр со строгим приказом немедленно скрыться.

– Еще чего, – обиделся тот. – Я поесть хочу!

— Поешь где-нибудь. А если не исчезнешь через минуту – усыплю горячих.

Крестьянин нахмурился, но корчму бросил. Отто через окно проследил, чтобы он поковылял прочь: такой жевжик запросто может подождать, чтобы перепродать характернику весть, что рядом расположились божьи воины, которые вот-вот начнут охоту.

Руслан остался в корчме, а Шварц чуть не бегом вернулся в лагерь. Там его уже ждало настоящее чудо перевоплощения: все в черном, вооруженные, готовые к приказам. По команде десятников выстроились в ряд, взяли ружья на плечи. В глазах сподвижников он видел теплый уголь старого огня, который должен был пробудить.

– Сыроманец там! – объявил Шварц.

Как гончие на запах, борзые повернулись на корчму — теперь без всякой зависти. Они стремились к охоте.

- Здание окружить. На глаза не попадаться. Не стреляйте. Ждать, пока ликантроп выйдет к ветру. Брать заживо!

Они кивали по каждому приказу.

- Не стрелять, - сказал Отто. – Разве только по моему слову!

Шварц свистнул Фобоса и Деймоса, опрокинул ружье через плечо, оставил трех отобранных Русланом людей на страже. Преданные братья следовали за ним, готовые к новому бою, и он слышал их дыхание. Кровь в жилах бушевала. Как давно они не охотились!

Руслан получил приказ щедро поить оборотня пивом. Борзки рассыпались вокруг корчмы, спрятались в тенях. Кое-где сверкало дуло винтовки. Отто молился, сжимая в руках любимое ружье. Фобос и Деймос замерли у ног, готовые догнать хоть самого дьявола по первому приказу. Дверь несколько раз скрипнула, но каждый раз это был не он.

Прошло полчаса. Борзые ждали.

Небосклоном покатилась звезда, и вслед за ней из корчмы вышел характерник. Постучал кулаком по груди к отрыжке, двинулся вперед нетвердым шагом, на ходу шпортясь в штанах. Золотая скоба сверкала мишенью. Изменчивый ветер, который мог выказать засаду, улегся, и Отто снова поблагодарил Его. Сироманец пересек двор, остановился недалеко от тайника Шварца, огляделся и решил, что отошел достаточно, чтобы справить нужду.

Характерник успел клепнуть — правда, очень медленно — когда в следующее мгновение его окружили мужчины с ружьями наготове. Характерник клип еще раз и широко улыбнулся.

— Воевать идете, ребята?

Снова скрипнула дверь корчмы, и Руслан облокотился на них спиной.

- Ты хорошо скрывался от нас, оборотень, - сказал Отто. — Но борзые Святого Юрия подстреливают каждого.

В ответ по нему ударила мощная горячая струя, которая испортила любимые штаны грандмейстера и залила сапоги. Шварц от досады скрипнул зубами, а Лаврин угостил затылок ленивца ударом кольбы. Удар лишил оборотня сознания, но естественного процесса мочеотделения не остановил. Отто выругался на родном языке и приказал отступать, пока никто не пошел смотреть, куда завеялся характер-ненажер.

Под звездным сиянием и огоньками факелов лагерь быстро перенесли за реку в рощу, чтобы ни один случайный неминай-корчма не побеспокоил дела божьих воинов.

Оборотень очнулся туго скрученным на лужайке. Содрогнулся раз-другой, перекатился на бок, прошипел и уставился взглядом в Отто, сидевшего перед ним на бревне, подбрасывая снятую с пояса золотую скобу. Нож с серебряным лезвием, еще одна собственность сероманца, торчал вонзившимся между сапог охотника. Рядом на травке разлеглись Фобос и Деймос, приветствовавшие пробуждение характерника злым рычанием.

- Курва мать, - сказал пленный. Хмельный блеск исчез из его глаз. – Отто, курва мать, Шварц!

– Не советую вспоминать мою мать, – ответил охотник. — Равно как не советую перебрасываться на зверя. Волкодавцы только ждут случая.

Характерник перекатился на спину и рассмеялся.