— А что же инициативная анха? Не желает присоединиться?

Бокал покатился по мраморному полу, расплескивая остатки лимонада. Перебраться на оставленную Лалией подушку было делом одного мгновения, одного легкого, почти незаметного движения. Лин провела ладонями по ногам Асира, от щиколоток к коленям, глубоко вдохнула сгустившийся, ставший почти осязаемым запах. Асир пах желанием и… Лин не знала, как это назвать, но глубоким, как будто врожденным инстинктом понимала значение. «Моё». «Мои». Сколько бы ни было кродахов вокруг, этот запах ставил барьер для любого. Сейчас Лин ощущала себя в полной, абсолютной безопасности — все то время, пока будет оставаться со своим кродахом, прикасаться к нему.

Она мягко обвела колени и с нажимом провела ладонями выше. По бедрам. Вверх — разминая основанием ладони расслабленные мышцы. Обратно — описывая ладонями круги. И снова вверх, слегка перебирая пальцами, совсем, как ей представлялось, расслабляюще. Тонкая ткань мешала, раздражала, и Лин, не думая, сдернула ее. Кожа под пальцами оказалась гладкой и горячей, и можно было не ограничиваться тем участком, который она сейчас так уверенно освоила, а подняться выше, еще выше… А еще можно было не ограничиваться только руками. «Можно все», — напомнила себе Лин.

Подняла голову. Асир так и сидел, прикрыв глаза и откинувшись на Лалию, и выглядел расслабленным. Но под ее пальцами ощущалась едва заметная дрожь, и запах стал настолько ярким, что рот наполнился слюной, а внутри запульсировало. Руки Лин скользили по бедрам, она почти легла грудью на колени Асира, а щекой, без всяких «почти» — на напряженный, налившийся член.

И не стала себе отказывать, когда захотелось его лизнуть.

И еще. И снова.

Это было так ярко и захватывающе, как… «как всегда с ним, каждый раз», — сказала себе Лин. «Каждый раз — новый, и волнующий, и невероятный». Она перебирала губами гладкую, такую нежную здесь кожу, то лизала, то сжимала губы, и этот «массаж» увлекал все больше. Настолько, что контролировать еще и руки уже не получалось, и она попросту вцепилась в Асира, не вполне понимая, за что именно держится. Прогибалась, терлась грудью о его ноги, а в ноздри, в рот лился яркий, как никогда, запах и вкус.

Она не заметила, как во рту оказалась головка. Увлеклась, не иначе. Обвела языком, с трудом сглотнула и выпустила ее. Подняла голову, встретилась взглядом с Асиром и невольно, бессознательно облизнулась. Сердце колотилось как бешеное, а дыхание стало таким быстрым, будто только что пробежала кросс или очень интенсивно отзанималась в зале. Но вместо усталости ее переполняла энергия, она казалась себе напряженной, как сжатая пружина. Потому что все то, что сейчас происходило, могло быть только началом. Чего-то. И она не знала, чего. «Очередного безумства».

— Тебе нравится, — сказал Асир. Это не было вопросом. Скорее, утверждением. А еще он был доволен тем, что видел и чуял.

— Как может не нравиться распаленной анхе ее кродах, с таким большим, вкусным членом, — выдохнула ему на ухо Лалия и добавила мягко: — Но если бы владыка соизволил лечь, нам обеим было бы гораздо удобнее.

— Владыка соизволит, — согласился Асир и, дождавшись, когда Лалия выпустит его, неторопливо улегся, только вот не на спину, как думала Лин, а на живот.

— Под «лечь» я имела в виду несколько другую позу, — Лалия сдвинулась к самому краю лежанки, достала откуда-то с пола флакон, вынула пробку, и Лин учуяла нежный, легкий аромат массажного масла.

— Не так быстро, — Асир, едва заметно морщась, устроился удобнее. Подложил руки под голову, сказал, насмешливо глядя на Лин: — Хотели лежащего владыку — держите. И думайте, как распорядиться тем, что есть.

— Думать здесь не нужно, — фыркнула Лалия, выливая масло в ладонь. Передала флакон Лин и добавила: — Мы уже выяснили, что импровизация — лучшее средство от скуки.

Лин прокатила флакон по ладони. В ребристых хрустальных гранях отражались, дробились блики, совсем как в брызгах фонтана.

Сладить с дыханием не получалось, в голове царила абсолютная пустота. Лин опрокинула флакон над спиной Асира, позволила маслу литься тонкой струйкой вдоль позвоночника. Сказала дрожащим голосом:

— Владыка спрятал от своих анх самое ценное, но и то, что осталось в доступе, очень соблазнительно.

Наверное, попытка пошутить вышла откровенно беспомощной, но спасибо, что хотя бы на такое ее хватило. К тому же Асир ждал действий, а не слов.

Она уселась верхом на его бедра и принялась растирать масло по широкой спине. Тут же поняла, что выбрала не лучшую позу для того, чтобы долго выдерживать затеянную Асиром игру. Так легко было бы сейчас лечь, прижаться к нему всем телом, обнять, лизнуть в шею. Бедра сжимались, наверное, ноги Асира сейчас пачкала ее смазка. Но он ведь не протестует?

«Конечно, он не протестует, ему-то что! Ты сама очень скоро взвоешь!» — Лин подняла голову, нашла взглядом Лалию. Может, та прочитала на ее лице отголоски внутренней паники, а может, сама догадалась, какая разница. Насмешливо округлила глаза, села сбоку от Асира и мягко провела ладонью от его плеча к лопатке и ниже, вдоль позвоночника, до ягодиц. Со своей стороны, вполне демонстративно намекнув на «раздел зон влияния».

Лин замерла на мгновение: она поняла, что нужно сделать, но пыталась понять, как сделать это лучше. Не хотелось неуклюже слезать с такого удобного и возбуждающего сиденья. А если не неуклюже, виделся только один способ.

«Можно все», — снова напомнила себе Лин. И с очередным движением сделала вид, что руки заскользили по умащенной коже, и все-таки легла на спину Асира, почти упала, прижалась всем телом — и тут же скатилась вбок и села, почти точно скопировав непринужденную позу Лалии.

Ладони той двигались неторопливо, и Лин легко подхватила тягучий, плавный ритм. Осторожно разминала тугие мышцы, кожа под руками теплела и нагревалась. Слушала стук сердца Асира. Ровные, глубокие толчки. Вместе с Лалией спускалась ниже, к пояснице, а потом к ягодицам. И, следя будто со стороны за своими движениями, с изумлением понимала, что сейчас вся ее суть, кем бы она ни была — анхой, зверем, самой Лин, той, что никогда не хотела стать настоящей, — в абсолютной гармонии, потому что живет, думает и дышит в одном ритме с сердцем своего кродаха. Единственного, кто важен. Запахов вокруг было много, даже слишком много, но все они не имели значения, а вот запах Асира вел за собой, обещал томительное ожидание и бурное продолжение. Внутри все подрагивало и сжималось от предвкушения. Лин жмурилась, стараясь дышать размеренно и неторопливо, но желание нарастало, разрасталось, тянуло сладкой болью внизу живота. Она подняла голову. Лалия смотрела на нее из-под ресниц, будто спрашивала: долго еще выдержишь? Лин сомневалась, что сможет долго.

— Хватит, — сказал вдруг Асир и перевернулся. — Самое время перейти к более интересным частям массажа.

— А я уж думала, владыка никогда не захочет нас порадовать, — Лалия снова взглянула на Лин — то ли молчаливо спрашивала о чем-то, то ли над чем-то раздумывала — и склонилась над прижатым к животу членом Асира. Медленно, широко провела языком от основания до головки, нетерпеливо перекинула волосы через плечо и, прихватив его рукой, обняла губами.

Наверное, Лин тоже должна была что-то делать. Но она замерла, застыла и могла только смотреть. Ну, еще дышать — немножко. Но с каждым вдохом запахи Асира и Лалии менялись, смешивались, становились ярче и откровеннее. Желание и удовольствие — Лин чуяла их так же ясно, как видела контраст белых тонких пальцев Лалии с розовыми ногтями и темного, налитого члена, и запах удовольствия и желания сплетался с движениями этих пальцев, с ритмичным, плавным, равномерным движением алых губ, которые то сжимались вокруг члена, то отпускали его, с пальцами Асира в черных волосах, то ласковыми, то требовательными. Лалия знала что делала, и умела не только возбудить, но и доставить владыке наслаждение — о-о, Лин хотела бы научиться так же! Но она даже не представляла, как такое вообще может получаться. Все, что сумела она — обхватить губами головку, поцеловать. А Лалия… Она вбирала член глубоко, низко опускала голову, так что бедра Асира заметно напрягались. Такое должно быть не просто приятным. Не удовольствие даже — чистое наслаждение.