— Предки! — раздалось от двери вместе с потрясенным вздохом. — Что это с тобой⁈

Лин открыла глаза. Хесса, замерев, смотрела на нее со смесью ужаса и изумления.

— Со мной… — Лин замялась. — Ладуш? Или гости? В общем, попытка привести себя в пристойный вид.

— Если это «пристойный», то… Постой, какие гости⁈ Ты разве… ну, не с владыкой больше? — закончила трагичным шепотом.

— С ним, — кожу стянуло совсем сильно, похоже, эта штука на лице высохла и при этом ужалась. Приходилось говорить, едва шевеля губами и очень коротко. — Посольства съезжаются. У Лалии течка. Я за нее… ну, сижу на всех этих торжествах.

— О, — выдала Хесса и, ничего больше не добавив, с непонятной настороженностью во взгляде подошла ближе. — Если я мешаю, скажи, уйду. Очень хотелось поскорее свалить от этих куриц, пока не брякнулось что-нибудь.

— Ты что! Не мешаешь. Я рада, правда. Просто это вот, — она осторожно ощупала лицо пальцами: там и правда ощущалась затвердевшая корочка в мелких трещинках, похожая на корку на сбитой коленке, — ужас как мешает! И… поздравляю, что ли?

От Хессы густо, насыщенно пахло не просто течкой, Сардаром и сексом, а свежей, яркой, будто напоказ поставленной меткой.

— Не то чтобы я сомневалась, — добавила Лин и попыталась улыбнуться, но, кажется, получилось не очень. Когда уже можно будет смыть эту корку⁈ Даже с подругой не поговорить по-человечески.

Хесса дернула плечом, отводя глаза, и опустилась рядом на лавку.

— Похоже, сомневаюсь только я. Во всем. Не переставая. Но прятаться от этих идиоток больше не собираюсь. Только посижу немного здесь. Дух переведу. Пусть хоть облезут от зависти. Даже если… — она замялась, добавила негромко: — Лин, нам надо поговорить о той злосчастной ночи? Я не знаю, с какой стороны начать.

— Зачем? С тобой ведь все хорошо? Хорошо ведь? — она постаралась отвлечься от яркого запаха и осмотреть Хессу так, как осматривала бы пострадавшего в участке. Нет, подруга не была похожа на пострадавшую. Сидит свободно, ничего не бережет. Только нервничает, но, судя по ее «облезут от зависти», причина нервозности — совсем не первый советник. Лин кивнула: — Вижу, что хорошо. Не представляешь, как меня трясло! И за тебя боялась, и вообще. Но потом… в общем, тоже все хорошо. Даже отлично.

Хесса выдохнула с нескрываемым облегчением. Будто до того и вовсе не дышала.

— Я даже думать боюсь, как ты это выдержала. Сама не смогла бы так близко. Наверное.

— Ну… тяжело. Зато потом… в общем, когда тот кошмар закончился, я думаю, у нас обеих было чудесное продолжение.

Кажется, разговор грозил скатиться в одну большую неловкость, но тут вернулась Фариза с подносом, и Лин пришла в голову идея. Нет, ИДЕЯ.

— Фариза, это Хесса, моя лучшая подруга. Хесса, это Фариза. Она согласилась помочь мне научиться всему нужному. Скажите, Фариза, а Хессе вы не поможете? Так же, как мне? Ей может понадобиться. Почти наверняка.

— Что понадобится? — потрясенно воскликнула Хесса, снова глядя на Лин с ужасом. — Вот это?

— Мы знакомы с молодой госпожой, — отчего-то пряча улыбку, ответила клиба. — Как раз вчера познакомились. Не сомневаюсь, что понадобится. Доброго дня, госпожа Хесса. Конечно, я помогу.

— Доброго, — пробормотала та, явно теряясь. Вчерашнее знакомство точно не вызывало у нее никаких приятных воспоминаний. И спросила тоскливо, непонятно к кому обращаясь: — Вы это серьезно сейчас, да?

Самое удивительное, что такая ее реакция совсем не напоминала яростный протест. Скорее смиренную капитуляцию. Уж как Хесса могла возмущаться, когда наотрез отказывалась что-то принимать, Лин знала не понаслышке.

— Абсолютно, — на самом деле отчего-то хотелось рассмеяться, и корка вокруг губ оказала услугу: ответ прозвучал серьезно и даже весомо. Но Лин все-таки добавила: — И Ладуш тоже так считает.

А Фариза аккуратно наполнила чаем изысканную маленькую чашечку, протянула Лин.

— Пейте, госпожа. Не торопитесь. А вы, госпожа Хесса, раздевайтесь. Сейчас и вами займемся.

— Это я… это вот этим⁈ — Хесса, кажется, собиралась ткнуть пальцем в зеленую корку на Лин, но отдернула руку.

— Конечно, — уверенно ответила клиба. — Наилучшее средство для таких запущенных случаев, как вы, госпожа Хесса. И как вы, госпожа Линтариена. Да погодите, скоро сами увидите.

— Предки, — Хесса с мученическим видом человека, собравшегося добровольно взойти на эшафот, потянулась к застежкам на рубашке. — Жизнь меня к такому не готовила. И я даже не стану спрашивать, с чего это Ладуш так считает. Но если нужно…

— Нужно, — отрубила Лин. И осторожно сделала крохотный глоток терпкого мятного чая. — А потом еще и Сальму позовем. Она должна разбираться в украшениях.

— Твой энтузиазм пугает больше, чем весь курятник за стенкой, — задумчиво протянула Хесса, скидывая рубашку. — Даже знать не хочу, что происходит. Но компанию Сальмы после всего этого безумия я как-нибудь переживу.

Как ни странно, когда «все это безумие» закончилось, Лин поймала себя на мысли, что было забавно и даже приятно. Вдвоем с Хессой не скучно, а смотреть на подругу, с ног до головы вымазанную «наилучшим средством для запущенных случаев», оказалось по-настоящему весело. Особенно представляя, что и сама выглядишь так же. Два чудища из болотной трясины, как в детских страшилках — зеленые, будто в тине, да еще и волосы от бальзама слипшиеся. А забота Фаризы оказалась такой же мягкой, ненавязчивой и приятной, как запомнилось по течке. Клиба легко управилась с ними двумя: сначала намазала Хессу, потом занялась лицом и волосами Лин, усадив ее в воду, так что корка на теле размокла и смылась сама собой. Что, правда, не спасло от массажа жесткой губкой, но даже массаж Лин понравился. Хоть и вызвал очередные возбуждающие воспоминания.

А потом Лин пила чай, а Фариза так же занималась Хессой. И подруга принимала это на удивление тихо и послушно. Только когда ее, чистую до скрипа и размякшую, Фариза усадила рядом с Лин и вручила чашку с чаем, вздохнула и сказала:

— Сейчас бы поспать. Никаких сил после всего этого.

Лин подавила первый порыв сказать: «Поспи, если хочешь». Вспомнила разговор с Ладушем, вчерашние взгляды чужих кродахов, оценивающие, раздевающие и липкие. И спросила:

— Ты ведь не бросишь меня одну разбираться с подобающими нарядами и драгоценностями? Пойдем, позовем Сальму на роль профессора.

До сих пор Лин не задумывалась, что анхам в серале тоже может быть банально скучно — не из-за отсутствия кродахов, а просто от безделья. Но Сальма с такой радостью взялась просвещать их в тонкостях уместных для разных случаев нарядов и украшений, а заодно рассказала столько полезного о правилах поведения, что Лин невольно вспомнила лекции мастера Джанаха и пожалела, что не догадалась записывать. Хесса большей частью молчала, хмурилась и кусала губы, наверное, тоже старалась запомнить как можно больше. Хотя сразу заявила Сальме: «На меня не смотри, я здесь мебель».

На что Сальма только улыбнулась и покачала головой, выразительно глядя на ее шею.

— Ты единственная меченая анха первого советника. Сейчас так много важных встреч. Так много традиций, с ними связанных. Если он должен будет где-то появиться с анхой, как думаешь, кого возьмет?

— Уж точно не меня, — мотнула головой Хесса. — Он не идиот же — со мной позориться.

— Так не позорь, — тихо сказала Сальма. И больше к этой теме они не возвращались.

Клиба вошел, когда Сальма прикладывала к ушам Лин тяжелые серьги с розовым жемчугом. Поклонился:

— Господин Ладуш ожидает госпожу Линтариену через час. Одетую для выхода.

— Нет, этот оттенок совсем не идет к твоим волосам, — покачала головой Сальма. — Но уши все равно нужно проколоть. Анха с короткими волосами, да еще и без серег… — Вздохнула, тронув пальцем свои короткие кудряшки и длинные серьги с мелкими голубыми камнями под цвет глаз. — Но это потом, а сейчас давай сделаем тебя настоящей первой анхой владыки. Всего час остался!