— Пузя, — обратилась она к своему сегодняшнему ассистенту — пухлому профессору Пузырю Пузиковичу, — подготовь раствор стабилизирующего зелья, — приказала она, не отрывая взгляда от пациентки. — И проверь, чтобы антимагическое поле было активировано на максимум.

— Уже готово, док. Всё под контролем, — добродушно отрапортовал Пузя и полез вытаскивать трусливых гномов из укрытий.

— Чувствуешь, как схватки становятся чаще? — спросила Кира у роженицы. Та слабо кивнула. — Это нормально. Скоро начнётся второй период. Помни: когда почувствуешь желание тужиться, не сдерживайся. Но сначала позови меня.

Крылья аэродракона слегка затрепетали, чешуя начала излучать мягкое голубоватое сияние. Кира отметила это в своём планшете: «Магическая активность повышается. Вероятно, естественный процесс адаптации к родовому стрессу».

— Отлично, — произнесла она, — организм готовится. Сейчас я проверю положение плода… Да, всё правильно. Малыш идёт головкой вниз. Продолжай дышать, ты прекрасно справляешься.

В родильном зале властвовала атмосфера напряженности, но профессионализм Киры и её спокойная уверенность помогали роженице сохранять самообладание. Каждый её шаг, каждое слово были направлены на то, чтобы поддержать и помочь.

— Главное — не паникуй. Пустое беспокойство только усугубит ситуацию, — посоветовала хирург и ободряюще сжала ладонь пациентки.

Роженица застонала:

— Ох, доктор, кажется, началось, я чувствую… А-агрх! — в потолок улетел очередной зычный клич изнывающей от боли драконихи.

Кира мгновенно переключилась в режим боевой готовности.

— Так, начинаем! Помни: дыши глубоко и… о, нет! Только не говори мне, что сейчас начнётся превращение!

Крылья роженицы начали светиться, а чешуя — менять цвет от серебристого к нежно-голубому. Из ноздрей вырвались маленькие вихри воздуха, а вокруг тела начало формироваться едва заметное энергетическое поле.

— Кажется… да, начинается! — выдала горе-мамаша.

Кира устало выругалась и подумала, что должна была предвидеть подобный вариант развития событий, ведь её физиология — это смесь дракона и воздушного элементаля. Нужно быть начеку.

— Ладно, — произнесла она вслух, — будем импровизировать. Пузя, быстро подготовь антимагическое поле!

Гномы ринулись настраивать специальное оборудование для контроля магического фона, а санитарка поспешно раскладывала стерильные простыни с магическими защитными рунами. В воздухе запахло озоном — это активировалась система очистки воздуха от возможных магических выбросов.

Через полчаса напряжённой работы в комнате раздался первый крик новорождённого. Кира облегчённо выдохнула.

— Поздравляю! У тебя девочка. И, кажется, она унаследовала лучшие черты обоих родителей.

— Правда? — с неверием спросила дракониха и слабо улыбнулась.

— Да. У неё есть крылья, но она может дышать обычным воздухом. А чешуя… ну, чешуя — это модно, сейчас все такую носят.

Кира аккуратно устроила крошечное создание на груди у матери. Младенец, словно драгоценный самородок, сверкал нежной серебристой чешуёй, которая переливалась всеми оттенками утренней зари. Крошечные крылышки, пока ещё едва заметные, трепетно подрагивали в такт сердцебиению, а в больших глазах цвета грозового неба отражался весь мир.

— Посмотрите на неё, — прошептала Кира, не в силах скрыть восхищения. — Какая красавица! От отца ей досталась невероятная грация лесного эльфа — длинные тонкие пальчики, изящные черты лица и эти удивительные глаза.

Малышка, будто понимая, что говорят о ней, приоткрыла ротик в беззвучном зевке, обнажив крошечные клычки — явное наследие драконьей крови. Маленькое тельце окутывало едва заметное сияние, а вокруг головки формировалась лёгкая аура, характерная для детей смешанных рас.

Роженица, всё ещё ослабленная после болезненного процесса, осторожно коснулась пальчиком нежной чешуйки на лобике дочери.

— Она такая маленькая… и такая совершенная, — прошептала она, не отрывая взгляда от ребёнка.

— Да, — согласилась Кира, любуясь картиной. — В ней соединились лучшие черты обоих народов. От тебя — сила и могущество дракона, от отца — утончённость и лёгкость эльфа. Уверена, когда она подрастёт, её крылья будут такими же прекрасными, как у папы, а чешуя станет ещё ярче.

Младенец, словно услышав слова о крыльях, снова пошевелил крошечными перепонками, вызвав улыбку у всех присутствующих. В этом маленьком существе чувствовалась невероятная жизненная сила, смешанная с волшебной нежностью, присущей всем новорождённым.

— У неё уже есть имя? — спросила Кира, продолжая наблюдать за малышом.

— Мы решили назвать её Элариэль, — ответила мать, поглаживая малюсенькую ручку дочери. — В честь бабушки со стороны отца.

— Прекрасное имя для прекрасной малышки, — улыбнулась Кира, отмечая в своём планшете: «Новорождённая девочка, полненькая, активная. Состояние удовлетворительное. Родители: мать — аэродракон, отец — лесной эльф».

Когда счастливую дракониху перевели в обычную палату, Кира вернулась в комнату отдыха, с ногами влезла на подоконник и задумчиво уставилась в окно. Сердце переполняла радость и вместе с тем безграничная печаль. Вид крошечного существа, такого очаровательного и совсем беззащитного, всколыхнул что-то в душе. На мгновение она представила, как баюкает у груди свою крошечку с изумрудными глазами, как перебирает прозрачные белые волосики на голове малыша, и всё внутри оборвалось.

В комнату без стука ввалился братец. Кира спешно смахнула непрошенную слезу, прочистила горло и как можно ядовитее спросила:

— А «Булочку» свою где потерял?

— Игнат забрал, — пожал плечами близнец и рванул к кофейному аппарату. — А ты по какому случаю ноешь?

— Не ною. Устала. Четыре часа на ногах, сложные роды. Да ещё вместо ассистента мне вручили этого кракена неповоротливого…

— Кир, я тебя знаю, как облупленную, — Саймон не удосужился выслушать лживые стенания сестрицы. — И легко могу сказать, когда ты грустишь, а когда трещишь по швам от счастья. Про упадок сил можешь не заливать. Доктор Клык тебя обидел?

— Я его сама при желании так обидеть могу, вовек не заживёт.

— Тогда откуда грустинка?

— Тебе никогда не хотелось завести семью? В смысле, не тот эквивалент дурдома на выезде, что был у нас, а настоящую, крепкую и любящую семью. Человеческую, что ли, — она не знала, как выразить словами то, что штормовыми волнами омывало душу.

— Нет, Кир, пока не хотелось. А тебе, судя по всему, ударила такая мысль в голову?

— Наверное, я просто под впечатлением…

— Только не начинай нахваливать при мне своего кровососа. Он клёвый мужик и начальник отличный, но мне как-то не хочется знать, сколь хорош он в постели.

— Дубина, — Кира спрыгнула с подоконника и вырвала у брата из рук чашку, выхлебала содержимое, — я о родах говорю, с которых недавно вернулась.

— А-а, ну тогда понятно, — Семён забрал кружку и обратно поплёлся к кофемашине, — хотя нет, ни черта мне не ясно. Роды я принимал лишь однажды, у кикиморы. И на долгих два месяца вообще завязал с сексом, а по ночам кошмары мучили.

— Ну да, — фыркнула Кира, — вы только плодить детей любите, а весь остальной процесс вас вроде и не касается.

— Давай будем честны, и ты, и я больше любим сам процесс, от которого могут появиться дети. А вообще странно, что мы это обсуждаем, не находишь? Не успела сойтись с древним вампиром, как уже тянет окольцевать его и чадами обвесить. Ты стареешь что ли?

Кира скривила рожицу и показала брату известную фигуру с оттопыренным пальцем.

Игнат с интересом наблюдал за работой Гели. Они находились в палате у лепрекона с суицидальными наклонностями, и новый целитель как раз вела осмотр.

— Как ты себя чувствуешь?

— Когда меня отпустят домой? — лепрекон игнорировал её вопросы и требовал ответа на собственные.

— Не отпустят, пока не выздоровеешь.

— Я здоров, — голос у него скрипел, как несмазанная телега. — Так когда я смогу уйти? — он то и дело бросал обеспокоенные взгляды в угол палаты, где лежал кулёк из наволочки с заветным золотишком.