— Не, ничего не знаю, — Катя продолжала тянуть шею, высматривая в толпе Семёна. — Пока не представишь нас своему травматологу — я с тобой мириться не желаю.

— Всё, понеслась моча по трубам, — Маринка заржала.

Геля схватила подружек за руки и повела к Семёну, который перешучивался с оборотнем Сержем.

— Сём, знакомься! Это Катя и Марина, мои лучшие подруги.

Вампир, само собой, врубил обаяние на все двести ватт и засиял белозубой улыбкой. Комплименты посыпались из него, как из рога изобилия.

В углу зала музыканты пытались перекрыть общий шум своими инструментами, но их усилия были тщетны. Ангелина заметила, как в толпе мелькнуло знакомое лицо, и на мгновение глаза расширились от удивления.

— Нет, Семён, не отнекивайтесь! Вы похитили нашу Гелю, иначе и не скажешь!

— Каюсь-каюсь, дамы! Но разве можно не хотеть владеть ей единолично? — он привлёк её к себе для жаркого поцелуя, но Ангела лишь мазнула губами по его и тут же отстранилась.

— Ты пригласил мою маму? — спросила с укором.

— Ситуация того требует, — Саймон подмигнул и вдруг понизил голос и прошептал, указывая на сцену, — А вот и мой сюрприз.

Там, в полумраке, начали происходить странные метаморфозы: весь свет в зале погас, а над сценой вспыхнули софиты и по чьему-то наущению обратились к Семёну и Геле, словно выделяя их из общей массы гостей.

Музыка стихла, в зале воцарилась тишина. На помост вышел человек с огромным букетом алых роз — наверное, бутонов на двести, не меньше. Держал он его с трудом, хотя и казался довольно крепким мужчиной.

Семён просиял и поспешил к сцене. Луч света проследовал за ним, а другой так и остался окутывать Ангелину слабой синеватой дымкой.

— Я буду немногословен. Нервы, вы ж понимаете, — Сёма усмехнулся, окинул взглядом зал и сосредоточился на той единственной, кого мог видеть отчётливо. — Ангела, мой ангел…

Геля начала догадываться, что происходит, и слёзы сами покатились по щекам, а горло сдавили эмоции, зашкаливающие через край.

— … Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но не все здесь присутствующие в курсе, — он покосился на самый дальний столик, который единолично занимала Екатерина Ивановна Болгова. — Поэтому я скажу во всеуслышание. Я люблю тебя, Ангела!

Зал зааплодировал. Кира вскочила на ноги и громко засвистела, по-мальчишески просунув в рот два пальца.

— И я хотел бы, — он аккуратно задрал брючину любимых рваных джинс и склонился на одно колено. Геля зажала рот рукой, силясь сдержать вопль восторга. Она уже мысленно горланила: «Да! ДА! Я согласна!» — Я хотел бы попросить тебя… Вернее спросить. Чёрт, я ж репетировал, — Сёмка лихорадочно провёл тыльной стороной ладони по пересохшим губам, глубоко вздохнул и выпалил, — Ты станешь моей женой?

Человек с розами тут же подскочил, словно по команде, подал сначала огромный букет, перетянутый красной атласной лентой, а затем и крошечную квадратную коробочку.

Геля шагнула вперёд. Все затаили дыхание, или же слух у неё отключился, но различала она только свои шаги и гулко бьющееся под рёбрами сердце.

Семён ждал, а она всё шла и шла. И вот ступила на сцену. Прожектор следовал за ней по пятам. Музыканты заиграли что-то лиричное.

— Да, Сёма, — срывающимся голосом молвила она и под конец пропищала фальцетом, — Я выйду за тебя замуж.

В этот момент зал взорвался аплодисментами, и разноцветные блики от вспышек камер заиграли на лицах гостей.

Семён напрочь позабыл и о кольце, и о розах, побросал всё на пол и бросился обнимать невесту. Геля разревелась в голос и в то же время хохотала, переполненная эмоциями до краёв.

— Сумасшедший, — шепнула она, с удовольствием повиснув у вампира на шее. — Хоть бы намекнул, я чуть от разрыва сердца не умерла.

— Думаешь, мне легко пришлось? — заулыбался в ответ Семён. — У меня самого сейчас стенокардия вкупе с инфарктом миокарда. У тебя такое лицо было, когда я опустился на колено.

— Какое?

— Типа «Да ни за что на свете!»

— Глупенький! Ты не дочитал мое лицо: «Да ни за что на свете я не откажусь от такого мужчины!»

— А-а, ну ладно.

Гости повскакивали с мест, и пока Сёма и Геля шептались, они начали скандировать нескладно: «Горько! Горько!», и только когда Пузя присоединился к общему хору, будущие молодожёны наконец расслышали требование публики и слились в самом нежном и чувственном поцелуе.

Не успели торжествующие начать отсчёт, как музыка стала громче.

— Это для тебя, — сказал Семён, — маленькая революция в честь нашего особенного вечера.

Из-за кулис вышла группа танцовщиц в белоснежных костюмах с перьями. Они закружились вокруг влюблённых, выписывая непонятные круги руками, то отдаляясь, то приникая почти вплотную.

В глазах Ангелины блеснули слёзы радости, и она, боясь не выдержать этот объем эмоций, спрятала лицо на груди Семёна.

— Как же я люблю тебя, Сёма! Ты даже вообразить себе не можешь…

Вечер, начавшийся как скромное собрание друзей, превратился в незабываемое торжество, где каждый миг был наполнен искренностью и теплотой.