Прислонившись к толстому стволу, она глубоко вдохнула теплый ночной воздух, подняла голову и прищурилась, словно всматриваясь вдаль. Почти на самой границе, куда достигали её силы, нашелся источник — темное, мрачное, клубящееся и полное сырой и чуждой силы место. Проклятое поместье.

К отдаче Юлия приготовилась заранее и лишь поморщилась от быстрого укола головной боли. Пожалуй, нужно колдовать чаще, подумала она. Практиковаться и привыкать, чтобы потом не падать в полуобмороке в объятия репортеров.

Закутавшись в шаль плотнее, она обернулась и увидела привидение. Мраморно-белое лицо, темные провалы глаз, ткань савана…

— Доброй ночи, госпожа Малло, — сказал призрак голосом Андрэ Бенара и добавил обеспокоено: — Что-то случилось? Вы так побледнели…

Их разделяли несколько шагов и невысокая ограда, которую молодой человек перемахнул в мгновение ока. Юлия закусила губу, чтобы сдержать нервный смех.

— Это лунный свет, — сказала она. — Я вас приняла сперва за призрака. Знаете, неупокоенный дух какого-нибудь несчастного графа, отравленного ревнивой возлюбленной. Правда, им полагается не бродить по сельским улицам, а печально стенать в стенах мрачных замков.

— Это ужасно скучно, — решительно отверг идею Андрэ.

— Вам не спится?

— Не спится. Вот, вышел прогуляться. А вы?

— Я почувствовала чужую магию, — ответила Юлия и, перехватив непонимающий взгляд, объяснила: — Я не очень хорошо колдую, в нашей семье сильнейший — дядя, потом Ференц, а нам с Карелом перепало куда меньше. Но бывает, что в таких случаях развивается какая-то одна способность, в которой мы можем превзойти многих. У Карела это дар к определенного рода магии, у меня — чутье на чужое колдовство. Я ощущаю и понимаю гораздо более дальние и тонкие чары, чем даже дядя Карл. — Она помолчала, прежде чем продолжить. — Это дар взломщиков. Я вижу нити и потоки, которые нужно обойти и изменить, чтобы снять заклятье. Временами я благодарна судьбе за то, что она не одарила меня силой.

Да, наверняка многие захотели бы заполучить такой талант и использовать его. Даже Карл Джарвис, возможно, не сумел бы защитить племянницу, понял Андрэ.

— И что вы чувствуете сейчас? — осторожно поинтересовался он.

— Страх. Такие… противные ощущения, честно говоря. И они не мои. Я думаю, это воздействие поместья. Вы говорили, там случилось что-то ужасное со следователями?

— С вашего позволения, я расскажу подробнее утром, когда солнце встанет, — вздохнул репортер. —У меня от этой истории был мороз по коже даже при свете дня, когда я читал документы. Скажите, Юлия, а вы можете как-то закрыться от этого воздействия?

— Могу, наверное, — кивнула та. — Правда, раньше не пробовала, но знаю, как это нужно делать. Это не очень-то приятно. Словно ты добровольно отказываешься видеть мир в цвете или отсекаешь половину всех звуков.… Простите, вам, наверное, такие подробности не интересны.

— Очень интересны, — покачал головой Андрэ.

Юлия вдруг хихикнула.

— Взглянуть на нас со стороны, — заговорщицки понизив голос, произнесла она, — просто иллюстрация из романа. Сцена побега героини. А мы ведем беседы на научные темы!

— Ну, я могу вас похитить, — с деланно серьезным видом протянул он. — И продолжим научные беседы в пути.

— Спасибо, — тонкие пальцы молодой женщины коснулись его щеки, он накрыл их ладонью и совершенно ясно понял, что мысли, не дававшие покоя уже несколько дней, наконец-то оформляются в слова, которые очень хотят быть произнесенными.

— Юлия, я…

— Спокойной ночи, Андрэ.

Он понял. Отпустил её руку, поклонился, отступив на шаг.

— Спокойной ночи, Юлия.

— Если вас все еще мучает бессонница, — добавила она, — я могу вас заколдовать.

— Вы это уже давно сделали, — без тени улыбки ответил репортер.

…Земля вокруг амбара была сухой, но следы все же сохранились, а полная луна давала достаточно света. Опустившись на корточки, Бенар изучил опечатки сапог, оставленные таинственным ночным гостем. Несколько деталей привлекли его внимание. Он задумчиво поцокал языком, и сделал мысленную заметку — аккуратно расспросить утром госпожу Агату.

«Паутинка» Джарвиса беспрепятственно пропустила его обратно, а спящие маги никак не отреагировали. Ну и замечательно, чем меньше будут знать о ночной вылазке, тем лучше. Он опустился на сено, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза.

— Нашли что-то интересное? — спросил шепотом Карел.

— Только полюбовался красотами местного ландшафта, — так же тихо ответил Андрэ, отворачиваясь.

— Полезное занятие, — одобрил младший Малло и зевнул.

Репортер ничего не ответил. Уже через несколько минут к нему, наконец-то, пришел долгожданный сон, крепкий, без сновидений, в который он упал, как в омут.

Его разбудили громкий крик петуха и прочувствованная тирада Ференца, спросонья запустившего в нахальную птицу чем-то из боевого арсенала, промазав на полметра.

Утром к колодцу выстроилась небольшая очередь. Джарвис, сурово глянув на племянников, уверенно оттеснил молодежь в сторонку, затем встретился взглядом с Марком Довиласом и галантно поклонился, уступая профессору место у кадушки. Тот пожал плечами и сделал неопределенный жест, признавая первенство возраста и опыта. Наблюдавшие за дивной пантомимой трое молодых людей синхронно возвели очи горе. Но затем Карел нарушил настроение момента сдавленным хрюканьем.

Марк плеснул водой в лицо, прогоняя утреннюю сонливость. Как и предупреждали накануне, деревенские вставали с петухами, и даже привыкнув за многие годы в Ипсвике к ранним подъемам и утренним лекциям, профессор ощущал дискомфорт. Ледяная вода приятных ощущений не добавила, но хотя бы разогнала остатки сна.

Промокнув лицо полотняным полотенцем, он задумчиво провел пальцами по подбородку, отмечая, что нужно бы сходить за бритвенным прибором. Джарвис уже наводил красоту, пристроив зеркальце на толстой ветке старой груши.

Карел просто умыванием не ограничился, а стянул еще и рубашку, намереваясь переходить от сна к активной деятельности самым радикальным способом. Марк переглянулся с Ференцем и Андрэ: в своем отношении к обливаниям с утра пораньше холодной колодезной водой они, кажется, были солидарны.

Младший Малло выглядел неплохо. Уж точно куда лучше, чем в катакомбах, где они с Джарвисом его нашли. И на здоровье не жаловался — наоборот, был бодр и весел, заведя на ходу какую-то очередную байку, то ли на археологическую, то ли на этнографическую тему. Но профессор, привычно просматривая полиморфичекую оболочку «пациента», снова отметил проступающие черные пятна. Уничтожить их было несложно, собственно, он как раз собирался этим заняться, но невозможность побороть болезнь, а не только её симптомы, угнетала. Джарвис, отложив бритву, понимающе кивнул.

Зато здесь, неподалеку от узла заклятья, магические связи наконец-то локализовались и в них начала проступать система. Осталось добраться до поместья, проверить на месте и найти ту самую нить, разорвав которую они спасут Карела.

Постояльцы как раз успели закончить приводить себя в порядок, когда на крыльцо вышла хозяйка дома и позвала их к столу. Ели здесь просто, но сытно и обильно, и глядя на возвышающиеся горой оладьи, к которым прилагалась огромная миска со сметаной, гости испытали нечто вроде благоговейного ужаса. Компанию им составляла только тетушка Агата, поскольку прочие домочадцы уже давно были заняты в поле, на бахче и в огородах. Пусть горожанам и казалось, что они встали неприлично рано, но по деревенским меркам их скорее сочли бы настоящими сонями.

Утолив утренний голод — точнее, жестоко с ним расправившись — маги и сочувствующие продолжили обсуждение планов на свежем воздухе. План, правда, состоял из одного-единственного пункта большими жирными буквами: поместье Майердол.

Жители Красной горки были без сомнения людьми храбрыми и предприимчивыми, раз рискнули поселиться в этих местах. Но даже они предпочли сохранить приличную дистанцию между собой и проклятым поместьем. Путь до Майердола в лучшем случае занял бы несколько часов, а дороги, проложенные торговцами на запряженных волами возах, обходили его стороной, как и наведенная недавно железная дорога. Никто не хотел рисковать. Впрочем, Карел Малло, единственный из всей компании уже бывавший в Майердоле, заверил товарищей, что прямую дорогу он знает и готов стать проводником. И даже успел договориться о лошадях, предусмотрительно не упоминая истинной цели их вылазки. Ездить верхом, к счастью, умели все.