—Джарвис, — шепнул Марк на ухо ветерану, — это магазин женского платья.

— Спасибо, я знаю, — ответил тот и широко улыбнулся вышедшей из-за прилавка миловидной барышне в ответ на её «Чем могу помочь?»

Подавив малодушное желание покинуть магазин (сбежать, иными словами) и провести ближайшие полчаса в кофейне напротив, Марк огляделся. Явным и неоспоримым доводом за то, чтобы остаться, был превосходно отлаженный прохладитель. Затем на глаза попалась коллекция платков, среди которых, раз уж он все равно в магазине, Марк решил подыскать подарок для матери. Ну, и в-третьих... По здравому размышлению идея Джарвиса столь кардинально переодеть племянника была не так уж плоха. Другой вопрос, как Карел Малло отнесется к женскому платью?

— ...ли зеленое? — услышал он голос Джарвиса. — Довилас, вы заснули? Розовое или зеленое?

На прилавке лежал ворох кружев.

— Розовое, что бы это ни было, — отозвался Марк. — Выглядит презентабельно.

— Эту часть туалета не выставляют на обозрение, — наставительно сказал Джарвис, Марк пожал плечами, мол, сами спросили.

Джарвис только отмахнулся.

— Хорошо, розовое.

Зеленое кружево было убрано с прилавка, а вместо него явились коробочки с чулками, выбирать которые Марк отказался, а Джарвис, напротив, с видимым удовольствием пересмотрел не менее дюжины, прежде чем отложил самую, на его взгляд, лучшую пару.

— Еще нам нужен корсет, — сказал он.

— Конечно, — кивнула барышня. — Вы знаете размеры?

— У меня довольно крупная... племянница, — ответил Джарвис. — Размеры... вот тут (он очертил в воздухе две плавные дуги) весьма скромные, а вот тут (он соединил указательные и большие пальцы, образовав замкнутый круг, символизирующий талию) примерно как у моего друга, — и Джарвис кивнул на Марка.

— Номер восемь, — задумчиво сказала барышня, бросив на профессора профессиональный взгляд, и упорхнула в глубину магазина.

Карл невозмутимо отвернулся к витрине.

— Итак, осталось платье, — заметил он, когда корсет был одобрен и отложен к прочим покупкам.

— И туфли, — подсказал Марк.

— И шляпка, — кивнул Джарвис

— С вуалью.

— И перчатки.

Наотрез отказавшись помогать, Марк не без доли злорадства наблюдал, как мучается Джарвис, водружая друг на друга разнообразные картонные коробки, а потом пытаясь ухватить эту многоэтажную башню так, чтобы сохранить хотя бы небольшой обзор и минимальную маневренность. Кое-как добравшись до выхода, он одарил профессора столь кровожадным взглядом, что тот услужливо открыл перед ним двери и даже придержал, пока ветеран не выберется на улицу.

Марк вышел вслед за ним, с трудом сдерживая смех, и в жарком полуденном мареве полудня ему померещилось, что кардинал Дукас подмигивает.

В итоге Карл просто применил небольшое заклинание, заставив коробки крепко сцепиться друг с другом и зависнуть в воздухе над камнями мостовой. Громким свистом он подозвал экипаж.

— Ну-с, а теперь ваша очередь, Довилас, — Карл пристроил все покупки на свободном сидении и обратился к коллеге. — Давайте зайдем в магазин мужской одежды. Здесь неподалеку есть несколько.

— Зачем? — спросил Марк с подозрением.

— Выберем что-нибудь на смену вашему костюму.

— Прошу прощения? — профессор нахмурился, оглядел свой летний пиджак в серую полоску и безупречно блестящие ботинки и вопросительно посмотрел на Джарвиса. Тот поцокал языком:

— Нет-нет, все идеально. Идеально скучный классический костюм.

— Классика не бывает скучной, скучным бывает исполнение.

— Вот как раз ваш случай, Довилас. Не хотите — как хотите, но мое предложение останется в силе.

В следующей лавке они приобрели парик модного каштанового оттенка, уложенный в замысловатую прическу, и далее до самых катакомб добирались в молчании.

— С вашего разрешения, господа, я сначала побреюсь, — сказал Карел, раскладывая на ящике бритвенный станок, помазок и зеркальце, предусмотрительно захваченные дядей из отеля, — а вы располагайтесь как дома, — он сделал приглашающий жест.

— Как ты себя чувствуешь? — небрежно спросил Джарвис, исподтишка наблюдая за племянником. Тот пожал плечами, что, видимо, должно было означать «спасибо, хорошо». Старый маг покачал головой, но промолчал.

Спустя некоторое время Карел ополоснул лицо водой и обратил своё внимание на коробки с одеждой. И буквально через несколько мгновений катакомбы огласил его возглас:

— Дядя!!!

Марк выжидающе взглянул на Джарвиса, но тот и бровью не повел.

— Это что, шутка? — Карел держал в одной руке чулки, а в другой — шляпку. Шелковые ленты свисали почти до пола.

— Нет, — Джарвис покачал головой и аккуратно снял упаковочную бумагу с коробки, в которой лежали туфли. — Ты сам говорил вчера, что выйти в город, не замаскировавшись, не можешь. Поэтому тебе нужно переодеться.

— А просто поколдовать нельзя?

— На серьезные маскировочные чары нет времени, — ответил Марк.

— Мы тебя быстрее доставим в отель, чем доколдуем, — поддакнул Джарвис. — Эта маскировка идеальна. Никому и в голову не придет искать тебя под шляпкой с вуалью.

Карел одарил дядю свирепым взглядом, взял в руки платье и тряхнул за плечики. Из складок выпал маленький сверток с перчатками.

— Корсет поможешь затянуть, дядя? — язвительно спросил он.

— Крючки спереди, справишься сам.

Дальше, впрочем, процесс маскировки пошел бодрее, и когда Карел с Джарвисом заспорили, какую деталь туалета надевать первой, панталоны или сорочку, Марк почувствовал, что пора спасаться бегством.

Уже на выходе из убежища до него донеслось: «А ридикюль под платье? Его ты, надеюсь, купил? Как может приличная девушка выйти на улицу без ридикюля?»

С облегчением переведя дух, Марк присел на валун.

За его спиной зеленела цепь невысоких холмов, дальше начинался Рабочий Поселок — один из старейших районов Аркадии, где трудяги с каменоломен мирно уживались с «веселыми домами» и полулегальной опиумокурильней, а с заходом солнца к выходам из катакомб от стоящих на рейде кораблей причаливали шустрые лодки контрабандистов. Дальше их разгружали и переносили товары подземными ходами на склады, в городские лавки и даже роскошные магазины. Положить конец контрабанде клятвенно обещал каждый новый начальник полиции вот уже восьмой десяток лет…

Со склона открывался вид на бухту. Выступающие из воды камни обрамляли её полукругом, в другой стороне на мысе белел столбик маяка. Небольшие волны — прощальный привет ушедшей грозы — закручивались пенными гребешками на мелководье и мягко накатывали на берег. У самой кромки воды гнили искореженные временем и стихией остовы лодок да темнели груды выброшенных штормом водорослей, источая резкий запах. Крупный бродячий пес вяло трусил по своим собачьим делам, изредка останавливаясь и принюхиваясь, прежде чем продолжить свой путь.

Море дразнило. Марк скинул пиджак, расстегнул жилет и начал раздеваться.

Спускаться было неудобно – еще влажная после дождя земля держала нетвердо, и на какое-то мгновение он чуть не пожалел о спонтанном решении. К счастью, именно тут спуск завершился, сменившись широкой полосой теплого песка.

Вода, несмотря на господствующую уже которую неделю жару, оказалась холодной, но поворачивать назад было стыдно. Зайдя по пояс, Марк зачерпнул в ладони воды, плеснул себе на грудь и плечи и решительно оттолкнулся, окунаясь в воду. Всего через несколько сильных гребков он почувствовал, что море стало значительно теплее — ветер накануне только отогнал прогретую солнцем воду от берега. Заплыв подальше, он перевернулся на спину. Морская соль приятно пощипывала кожу, в чистом небе проносились черно-белыми черточками чайки, нарушая своими резкими криками тишину, и вокруг ни души — это вам не переполненные пляжи Аркадии.

Марк Довилас вырос в степях севера Ольтена, и море южного побережья впервые увидел в семнадцать. Оно было таким невыразимо прозрачным, что можно рассмотреть каждый камушек галечного дна, и ярко-синим, без малейшей примеси желто-зеленого. В Аркадии пляжи были мягкими, песчаными, и воздух совсем другой…. Ипсвик стоял на реке, где регулярно тренировалась сборная университета по академической гребле. К счастью, спортсмены занимали реку не постоянно, оставляя и другим возможность пообщаться с водной стихией. Марк неплохо плавал, хотя, конечно, реку не сравнить с открытым морем.