— Да ну? — разинул рот Мысько.

Юзеф выхватил автомат, прострочил спину Мыська, в одно мгновение выпрыгнул из люка, бросился к окну, выбил стекло, но длинная очередь подрезала его. Он повернулся и последнее, что увидел, — стоявшего в дверях неизвестного. Так Юзеф и не узнал, что прикончил его Орест Порожний. Кася и Зося спустились в схорон. Вскоре они вылезли, и Зося, обливаясь слезами, сказала:

— Отец уже мертвый…

Она ушла в другую комнату, рухнула на кровать и зарыдала.

Подкова даже зубами заскрипел. Подошел к неподвижно лежащим Копыле и Юзефу.

— Эти тоже готовы. Пошли, хлопцы, скорее!

И от усадьбы Гурьяна к лесу потянулась цепочка бандитов. Среди них под зоркой охраной Каси еле передвигала ногами Зина.

Зося осталась в доме. Когда сестра хватилась ее, Подкова рявкнул:

— Поздно. Светает уже. О, черт бы побрал этих баб!

Допрашивая Зоею, Лукашов и Башкатов обратили внимание на ее слова о неизвестном, впервые появившемся в их доме. Она его никогда раньше не видела. Один из «ястребков» Любомира сообщил, что из дома священника кто-то выходил ночью, но он потерял его в темноте. «Ага, сын священника стал активнее, — подумал Лукашов. — Ну, что ж, нам пора начинать».

Любомир на вопрос Лукашова о брате сказал, что тот не появлялся. Но в условленном месте была записка от Володьки: его хвалят за храбрость, он теперь, кажется, вне подозрений.

— Да, — сказал на обратном пути Лукашов, — как ни прикидывай, а придется идти на мой вариант захвата парашютиста. Пахнет дешевым детективом, но что поделаешь. Другого выхода нет. Он нам нужен живой.

Настроение у Ореста было подавленное. Группа Подковы оказалась самой обычной шайкой бандитов и убийц, надежд на помощь населения не было никаких, рация его вышла из строя, а Гаврилов не появлялся. Неужели он не получил его телеграммы…

А теперь еще эта история с Юзефом! Он так рассчитывал на него, надеялся, что сумеет собрать вокруг него новый отряд идейно подготовленных людей. Юзеф, Мысько, Гурьян — сколько потерь!..

Орест дал Подкове указание временно прекратить активную деятельность, строжайше законспирироваться, готовиться к зиме. За это время он свяжется с помощью Гаврилова с центром, получит новые указания, а может быть, и практическую помощь.

Вначале в банде Орест не появлялся. О его прибытии знали трое: отец, Подкова и старший Копыла. В эту ночь он договорился встретиться с Подковой в доме Гурьяна. И надо же было случиться этой проклятой истории. Какого черта оставили в доме лесника Зоею? Вдруг, она проболтается, что видела его?

— Откуда она знает, кто вы? — сказал Подкова. — Мало ли кто мог прийти с нами. За это не бойтесь.

Обдумав положение, Орест решил вернуться в дом отца. Договорившись с Копылой о связи, он, чтобы создать впечатление о себе у бандитов, собственноручно застрелил фельдшерицу, объявив, что она подослана чекистами, «погубившими трех наших лучших хлопцев». Произнеся короткую речь, в которой он расписал, как восторженно следят за их «борьбой» на западе, обещав бандитам всякие блага в будущем. Орест следующей ночью вернулся в дом отца.

Весь день он отсыпался. Проснулся, когда уже вечерело, подошел к слуховому окошку. Косые струйки дождя скатывались по стеклу. Внизу виднелась безлюдная улица. Лужи, мокрые крыши хат, и лес, и горы, и небо — все пряталось за влажной завесой. «Уйти, что ли, отсюда? — подумал Орест. — Вдруг девка проболталась и будет облава?»

Совсем стемнело. На чердак поднялся отец Силантий.

— Слышь, Орест, — зашептал он, — там один человек пришел. Наверное, тот, кого ты ждешь.

— Ты сказал, что я здесь?

— Я ничего не сказал.

— Один?

— Один.

— Пусть он поднимется сюда.

— Здесь темно, лампу не засветишь.

— Ладно. Держи пистолет и стреляй немедля, если что-нибудь тебе покажется подозрительным.

В кабинете отца Орест увидел мужчину в черном намокшем плаще, оглядел широкие плечи его и крупную с вьющимися волосами голову. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом незнакомец протянул Оресту руку. На ладони лежал обломок пластмассовой расчески. Орест нетерпеливо схватил его. Наконец-то! Но гость резко сказал:

— Ответ?

Орест достал свою половинку. Незнакомец удовлетворенно кивнул головой и только тогда пожал Оресту руку.

— Гаврилов? — спросил Орест.

— Зовите меня Генрихом.

— Как хорошо, что вы подоспели. Я собирался сегодня уйти отсюда.

— Что произошло?

— Самое непредвиденное. Боевка местных повстанцев, которой командует проводник Подкова, рассыпается на глазах.

— А вы-то для чего здесь? — сухо осведомился Генрих.

— Население начало помогать властям.

— Ну и что? Плохо работаете.

— Вы доставили рацию?

— Да. Но…

Он покосился на священника.

— Чего ты стоишь? — набросился на отца Орест. — Распорядись накрыть стол, винца подай старого!

— Я не пью, — сказал Генрих. — Но ради встречи… Отец Силантий вышел.

После ужина Генрих достал рацию, передал радиограмму о своей встрече с Орестом, о сложившейся обстановке и о том, что они ждут указаний.

— Шифр мне незнаком, — сказал Орест.

— Вам многое незнакомо, — сухо произнес Генрих, — время не стоит на месте. Устройте меня ночевать, я устал, а завтра ночью пусть сюда явится Подкова.

— Подождите, насколько мне известно…

— Вы ожидали подчиненного? Обстоятельства изменились. Будете слушаться меня. Вот принятая мною в Дрогобыче радиограмма… Не унывайте. Ваше от вас не уйдет.

За ужином изрядно выпили. И Орест разговорился, вспоминал свою жизнь, диверсионную школу. Генрих рассеянно слушал.

Генрих настроил рацию на прием и расшифровал полученную радиограмму.

— Действуйте по обстановке, — прочитал он. — Если надо, уходите. Так. Поговорим с Подковой. Он пришел уже?

— Да, отец вином его угощает, — сказал Орест. — Я настаиваю на том, что нам надо покинуть Радинское: всюду слоняются эти проклятые «ястребки».

— Да. Наследить вы успели. Зачем вам надо было показываться повстанцам?

— Я полагал, что сам факт моего появления вдохнет…

— Ладно. Хватит об этом, — сказал Генрих. — Я с вами согласен, будем уносить отсюда ноги. Позовите Подкову, хорунжий.

Орест вышел из комнаты.

Генрих вытащил из кармана пистолет, спустил предохранитель, подошел к окну, приподнял одеяло и всмотрелся в темноту. Потом вернулся к столу и стал разбирать рацию, аккуратно укладывая ее в чемоданчик.

Вошли Орест и Подкова. Подкова щелкнул каблуками и доложил:

— Районный проводник Подкова по вашему вызову явился!

Генрих предложил ему сесть, сурово сдвинул брови и спросил:

— Почему вы действуете так слабо? Почему решили уйти от активной борьбы?

— Вас, пан Генрих, чи еще как, неправильно информировали. — Подкова бросил злой взгляд в сторону Ореста. — Боевка просто меняет место… этого… дислокации.

— Шестюк, вы говорите неискренне.

Подкова вздрогнул, услышав свою подлинную фамилию.

— Так как же вы, сотник эсэсовской дивизии, так распустились, а?

Подкова привстал, зацепив сапогом валявшуюся возле кресла кучу старых газет, она завалилась, подняв густую пыль.

— Я все сделаю! Я выправлю положение! Я покажу, на что способны повстанцы! Я кровью залью этот район!

— Очень хорошо! — вступил Орест. — Вот теперь вы снова, кажется, нашли самого себя. Слушайте внимательно: мы временно покидаем Радинское. Вы же должны…

Подкова повысил голос:

— Я все должен, должен!! А вы, извините, сматываетесь? Хотите от меня отделаться?

Орест гаркнул на него:

— Ты с кем разговариваешь? Я эмиссар центрального провода! Ты обязан беспрекословно мне повиноваться! Забылся!

— Но вы же оставляете меня на верную смерть. Чекисты, «ястребки»!.. Я сейчас вернусь.

Подкова направился к двери.

Пропустив его мимо себя, Генрих неожиданным захватом прижал голову Подковы и ловко выхватил пистолет из его кобуры. Орест заломил Подкове руки. Подкова хрипел, матерно ругался.