Невозможно сказать себе, что на каком-то уровне мне всё это не нравится. Постоянные перепалки, драки, игры, наказания и горячий секс – всё это нажимает на кнопки, о существовании которых я даже не подозревала. Дело не только в том, что я наслаждаюсь грязным сексом с Дином, сегодня я кончила сильнее, чем когда-либо в своей жизни, просто из-за того, что он небрежно и быстро воспользовался мной, но я хочу большего, со всеми ними. Я не думаю, что это любовь, я даже не уверена, что на самом деле чувствую к ним половину времени, но я хочу больше того удовольствия, которое они мне доставляют. Ещё больше запутанных чувств, из-за которых мне кажется, что я теряю связь с реальностью.

Как я могу быть девушкой, которая хочет трёх парней одновременно? Которая на самом деле не хочет выбирать между ними, не из-за глупой архаичной игры, а потому, что в каждой из них есть что-то особенное, что меня интригует, и я не уверена, что хочу отдавать предпочтение одному из них.

Особенно, если нет возможности уйти. Если я не могу уйти, то мне остаётся только одно. Убедиться, что я та, кто выиграет игру.

Раньше я бы сказала, что Джексон был единственным, кто меня по-настоящему интересовал. Но мягкая сторона Дина заставила меня задуматься, насколько он на самом деле высокомерный и жестокий человек, которого я видела, и насколько он тот, кем его считают. А Кейд? Шрамы на его спине подсказали мне, что случилось что-то ужасное, что превратило его в того, кто он есть сейчас.

Сегодня вечером я планировала сделать в точности так, как просил Дин, для разнообразия, вместо того чтобы спорить с ним по этому поводу. Я подумала, что это немного выведет его из себя, но вместо нижнего белья, кричащего о сексе, я просто надела свою обычную одежду для сна, свернулась калачиком в его постели, как любая хорошая подружка, ожидающая возвращения своего парня домой, который пытается подавить те желания, которые, я знаю, он так старается подавлять. И это, черт возьми, сработало.

Он забрался в постель голым, и я не могу притворяться, что не стала мгновенно влажной, когда почувствовала гладкое, твёрдое скольжение его члена по моей заднице, но я продолжала притворяться спящей, издавая тихие звуки и стоны. Я могла сказать, что он был в восторге от этого. Ему нравилась мысль о том, что он трахал меня, пока я была без сознания, что я была влажной для него даже во сне, и что его жёсткий толчок в меня был тем, что разбудило меня.

Я почти ожидала, что он перевернёт меня и трахнет в своей обычной жёсткой, жестокой манере, но он этого не сделал. Вместо этого он обнял меня сзади, прижимая к себе, почти занимаясь со мной любовью, если бы мысль о том, что Дин Блэкмур с кем-то занимается любовью, не была такой чертовски весёлой. Он вёл себя так, как будто заботился о моем удовольствии, как будто хотел быть рядом со мной.

Это кажется полным безумием, но я видела, как он смотрел на Уинтер раньше, и я видела, как он смотрел на меня. Он может говорить себе, что хочет обладать мной, что я ничего не значу для него, кроме как как собственность, которую он может контролировать, но он одержим мной.

А сегодняшняя ночь только усугубила это наваждение.

Все доказательства, которые мне нужны, это то, что прямо сейчас он все ещё внутри меня, и я сплю в его объятиях.

Что это, если не дерьмо типа парень / девушка?

Чего Дин не знает, так это того, что наряд, в котором я была, когда он затащил меня в класс: юбка и чулки до бёдер, так отличающиеся от моей обычной одежды, – всё это было частью моего плана. Не обязательно для Дина, хотя всё получилось неплохо. Но и для Кейда и, в некотором смысле, для Джексона, хотя я почти уверена, что он на это не клюнул бы, и я начинаю злиться. Обтягивающие джинсы и укороченные топы, короткие юбки и чулки в университете, когда я могу натолкнуться на кого-нибудь из них, штаны для йоги или спортивные штаны с низкой посадкой и обтягивающими белыми майками, которые подчёркивают контуры моих сосков, дома, обтягивающие шорты, которые едва прикрывают мою задницу, и спортивные бюстгальтеры без верха дома и в спортзале.

Все трое парней замечают перемены в моем гардеробе, я вижу, как они провожают меня взглядами за завтраком, когда я сталкиваюсь с ними в кампусе или за ужином. Но больше всего Джексона бесит спортивная одежда, что доставляет мне определенное удовольствие, поскольку он так решительно отвергает мои ухаживания.

Тем не менее, я не могу винить его в тренировках. Я знаю, что наши занятия – это, по крайней мере, половина причин, по которым я смогла отбиться от своего преследователя, и я чувствую, что становлюсь сильнее с каждым днём. Я могу поднимать всё больше и больше тяжестей, у меня уже не перехватывает дыхание после кардио-тренировок, и с каждым спаррингом я всё лучше держусь на ринге против Джексона.

Я каждый раз чувствую напряжение между нами, по тому, как сжимаются его руки на мне, когда мы прикасаемся друг к другу, по тому, как он учащённо дышит, и я знаю, что это не имеет ничего общего с физической нагрузкой, а только с тем фактом, что я знаю, что он хочет меня.

В первый день, когда мы занимались вместе после моей драки, Джексон не мог не заметить бинты на моем лице и шее.

— Лучше бы Дин этого не делал, — прорычал он, глядя на меня с другого конца ринга, иронично повторяя то, что сказал Дин, когда я поднималась по лестнице. — Если я узнаю, что он причинил тебе боль...

— Он этого не делал, — резко говорю я. — По крайней мере, не так.

— Так кто же это сделал? — Джексон обошёл меня кругом, разглядывая бинты. — Кто это сделал с тобой, Афина?

Я подумывала солгать ему или сказать полуправду, по крайней мере, так, как я это сделала с Дином. Я всё ещё не собиралась рассказывать Джексону о письме, часть меня жалела, что я вообще рассказал Кейду. Я жалела, что не оставила это при себе.

— У меня есть преследователь, — просто сказала я. —И она последовала за мной сюда пару ночей назад и напала на меня. Я отбилась от неё.

Я увидела в лице Джексона то, чего не видела ни у Кейда, ни у Дина – гордость. Гордость за меня, за то, что я победила, за то, что я дала ей отпор. Гордость за его подготовку и за то, что я действительно могу её использовать.

Как всегда, я была поражена тем чувством, которое так часто возникает у меня с Джексоном, что при других обстоятельствах, в другой жизни, возможно, мы могли бы стать хорошими друзьями. Может быть, даже больше. В нём так много того, что мне нравится, и я думаю, что нравлюсь ему тоже. По крайней мере, больше, чем Дину или Кейду.

Но проходят дни, и я чувствую, как он замыкается, отгораживается от меня. Его ответы резкие, он больше тренируется, его тон резкий. Джексон всегда была немного придурковатым, как и любой из них, хотя и не настолько, как Дин или Кейд. Но я чувствую, как он злится всё больше и больше вымещает это на мне, кричит на меня, когда я пропускаю удар или проваливаю повторение, говорит мне, что я слабая, что я должна просто отказаться от того, что у меня в голове, и просто стать питомцем Дина.

Я всегда слышу едкую обиду в его голосе, когда он произносит последнюю фразу, потому что он знает, что если бы он не отверг меня, я бы сейчас лежала в его постели. И он также знает, что, если бы это было так, игра была бы окончена.

Именно поэтому он этого не сделал.

Но у меня из-за этого ужасное настроение. И это не улучшается из-за того, что Кейд хватает меня за локоть, как только я вхожу в дверь, его взгляд скользит по моему декольте, животу и бёдрам, когда он тянет меня в гостиную, прежде чем я успеваю подняться наверх и принять душ.

— Я только что закончила тренироваться, если у тебя есть идеи, — огрызаюсь я. — Мне бы не помешал душ. Я довольно вспотевшая.

— У меня нет идей. — Кейд закатывает глаза. — Я хочу, чтобы ты остановилась, Афина.

— Ты о чём? — Я скрещиваю руки на груди.

— Я не знаю… обо всём! — Кейд повышает голос, и я слышу в нём разочарование. — Разгуливаешь по этому грёбаному дому, как будто он твой, как будто ты не питомец нашего Дина, как будто ты отвечаешь буквально за всё. — Он приближается ко мне, его лицо жёсткое и сердитое, и я чувствую, как моё сердце бешено колотится в груди, когда он подталкивает меня к дивану так быстро, что я падаю на него навзничь.