К счастью, землетрясение прекратилось достаточно быстро. Несколько толчков произошли спустя пять минут, после того, как горы перестали шататься и гудеть, на том всё и кончилось. Подгорное королевство ожило: гномы забегали по коридорам и штольням, подсчитывая разрушения и убытки. Как ни печально, но больше всего пострадали оружейные мастерские — из-за обрушений там произошло несколько взрывов, унёсших жизни десятков мастеров и сгубивших множество готового оружия. В тронном зале немедленно собрался совет старейшин, чтобы принять необходимые решения по восстановлению жизнеспособности оружейных мастерских. Охрана туда же притащила короля Ильмриса, который так и не пришёл в сознание.

— Вы спятили, болваны? — зарычал на охрану один из старейшин. — Хотите добить короля?

— Никак нет! — отрапортовал достойный страж. — Ильмрис ещё в прошлом году сказал, что король должен присутствовать на совете старейшин, даже если он полумёртв. А Ильмрис вполне себе живой. Его так просто не прибить.

— Да наслышаны мы, как он уступал простым гномам место в укрытиях, — проворчал старик. — Ну-ка, кладите его сюда. Нате вот, плащ мой ему под голову положите. И позовите уже наконец ему лекаря.

— Лекарь его видел, сказал, ничего страшного, мол, сам очнётся.

— Отлично. Тогда начинаем собрание. Вопрос первый: что это было?

— Людские маги предупреждали, что гибель Единого будет сопровождаться страшными катаклизмами. Думаю, не только подгорная твердь тряслась. Наверху, я уверен, сейчас творилось то же самое, только ещё хуже.

— Понятно, — высохший от старости гном задумчиво пожевал губами и сказал: — Видимо, досталось всем, и людям тоже. Но теперь делать нам? Наш король обещал людям снабдить их войска огневиками. Но после сегодняшней катастрофы мы лишились лучших мастеров и трети изготовленного оружия. Возможно, даже больше трети — подсчёты ещё ведутся. В свете этого готов выслушать ваши мнения.

Старики, сидящие вокруг стола, долго молчали. Король Ильмрис, лежащий на каменном топчане у стены, тоже — по вполне понятной причине. А стражи, стоящие у дверей, и вовсе изображали безмолвные статуи — им по уставу так положено было. Наконец затянувшее молчание прервал один из представителей купечества.

— По нашим древним традициям мы должны были бы сейчас предложить людским правителям огненное оружие по повышенным ценам. Готовое оружие и огневые запасы сильно уменьшились, что резко повышает их стоимость.

— Услышано, — кивнул председатель. — Ещё мнения?

— Я не закончил, — поднял руку купец. — Мы так должны были бы поступить, но король уже дал людям слово. А слово гномов — твёрже звёздной стали. Я от лица купеческой гильдии заявляю: мы поставим сборной армии всё, что Подгорное королевство сумеет произвести по тем ценам, что указал король.

Крохотные глазки председателя блеснули.

— Услышано. Вопрос к оружейникам: сколько времени нам понадобится, чтобы восполнить потери?

Кряжистый гном, некогда бывший кузнецом, но в силу преклонного возраста уже не могущий стоять у наковальни, поднялся и пробасил:

— Сроков не назову. Скажу только, что оружейный цех уже начал, и не прекратит работу ни на минуту.

— Услышано. Остаётся последний вопрос: подготовка хирдов к походу, но это прерогатива короля. Вот он очнётся, и сам займётся этим вопросом. Собрание окончено.

Старики потянулись к выходу. Когда последний из старейшин покинул зал, король Ильмрис открыл глаза и довольно хмыкнул.

— А молодцы ведь! Смогли же наступить на горло собственной жадности. Что ж, отлично, значит, мне можно смело вести хирды в бой. Если погибну, королевство останется в надёжных руках.

Мастер Фиррис сидел около постели дочери и бездумно смотрел на каменную кладку стены. Он, безусловно, любил свою дочь — как и все вампиры, он очень ценил потомство. Но до недавнего времени даже не подозревал, насколько сильно это чувство. Раньше он мог себе позволить отругать своенравную девицу и даже устроить ей хорошую трёпку на тренировке, мог пригрозить суровой карой за какое-нибудь значительное нарушение устоев клана, и считал, что некоторая жёсткость в отношении Илонны пойдёт ей только на пользу. Но теперь мастер Фиррис понял, какая это была ерунда…

Мастер клинка, механически поглаживая рукоять верного меча, перевёл взгляд на мумию, в которую превратилась его красавица дочь. Врачеватели после многочисленных магических сеансов всю её замотали в какие-то специальные лечащие бинты — наверное, очень полезные, но при этом донельзя вонючие. Открытым остался только рот, и сквозь оставленную щель Фиррис видел растрескавшиеся губы дочери.

— Как она? — раздался за его спиной голос гроссмейстера.

Мастер Фиррис при всей своей опытности, чутье воина и прекрасном слухе не уловил момента появления здесь высшего мага Академии. Вспомнил, как тихонько ругался Дилль на внезапно появляющегося гроссмейстера, и грустно улыбнулся. Бедолага, как он отнесётся к тому, что случилось с его супругой? Нет, мастер Фиррис не сомневался — Дилль не перешагнёт через ставшую калекой жену, не отбросит её, словно ненужный более инструмент, а сделает всё, чтобы она поскорее поправилась. Вот только кто ему самому поможет пережить такой удар?

— Ночью приходила в сознание, — сказал вампир. — Побилась в истерике, крикнула, что не хочет жить, и снова погрузилась в беспамятство.

— Ты бы отдохнул, — тихо сказал Адельядо. — Иди, я сам за ней присмотрю.

Мастер Фиррис бросил удивлённый взгляд на гроссмейстера. С чего это вдруг вечно скрупулёзно вежливый руководитель Академии перешёл с ним на «ты»?

— Потому что она мне — как дочка, — словно прочитав его мысли, ответил Адельядо. — И мне не менее больно, чем тебе, видеть её… такой.

Мастер Фиррис довольно долго смотрел на мага, потом поднялся и протянул ему руку. Гроссмейстер, не колеблясь, пожал её. Не говоря ни слова, вампир ушёл, а Адельядо печально улыбнулся.

— Значит, доверяет, как самому себе. Что ж, постараемся это доверие оправдать. Ну и где этот демонов Мернаэль? Как стращать и наказывать других за опоздания, так он первый, а самому вовремя прийти… А-а, Мер, наконец-то! Ну, что выяснил?

— Я поговорил со всеми, кто принимал участие в первичном оказании помощи. Затем с остальными. Они сделали всё, что могли и даже сверх того. Заблокировали болевые ощущения, ускорили регенерацию всего организма, провели полную очистку крови, сделали шесть сеансов оздоровления важнейших внутренних органов. Сам я не сделал бы большего.

— Я и не сомневался в искусстве наших врачевателей, — нетерпеливо прервал его Адельядо. — С мозгами у неё что?

— Мозги есть предмет тёмный и изучению научной магией не поддающийся, — хмуро ответил мастер Мернаэль старой шуткой врачевателей. — А если серьёзно, никто не заставит её мыслить здраво, если она тронулась умом. И ты об этом знаешь не хуже меня.

— Знаю, — буркнул гроссмейстер. — Просто надеялся, что у тебя возникнет какая-нибудь новая идея.

— И возникла, — кивнул лучший врачеватель Академии. — Только ты погоди заранее радоваться. Сейчас сюда подойдёт Дево… Ага, вот и он.

Адельядо с некоторым удивлением посмотрел на гроссмейстера Дево, затем обратил взор на Мернаэля, молча требуя объяснений.

— Его премудрость ни разу не врачеватель…

— Представляешь, мне об этом известно, — ядовито ввернул Адельядо, уже начавший терять терпение.

— Зато он отличный маг астрала, — закончил мастер Мернаэль. — И моя идея заключается в том, чтобы мы — лучшие и сильнейшие маги астрала, втроём попробовали установить с пациенткой контакт. Или даже, если получится, устранить какие-нибудь нарушения, если обнаружим их.

— М-м, — поднял одну бровь Адельядо. — Дево, Мернаэль, а вы не забыли, что эта девочка — маг, обладающий драконьей магией? И что она может в припадке ярости спалить нам разумы?

— Поэтому-то и понадобился его премудрость, — кивнул в сторону молчавшего Дево мастер Мернаэль. — Пока один из нас будет осторожно оперировать с аурой Илонны, остальные двое будут держать максимальную защиту.