— Что-то срочное?

— Не то, чтобы срочное… Скажите, ваша премудрость, почему моя дочь — это которая ваш адепт, отсутствует на моих занятиях уже второй раз подряд?

Адельядо удивлённо округлил глаза и развёл руками.

— Мастер, а мне-то откуда это знать? Может, приболела?

— Нет. Диллитон сказал, что она опять умчалась в королевский дворец, отпросившись у мастера Оквальда. Особых успехов в изучении драконьей магии за ней не замечено. Да и в любой другой магии — тоже. Как воин она почти не развивается. Я смотрю на Тео — последние полтора года он буквально грыз знания, и теперь он магистр. Я смотрю на второго своего ученика — Дилля, и вижу, что несмотря ни на что он преодолевает себя, и теперь получил первую ступень. Но что я вижу при взгляде на свою дочь? Особых успехов на магическом поприще у неё нет — разве что научилась не расплавлять свой меч при призыве драконьей ярости. Ваши магические науки она изучает так, словно делает одолжение — не один преподаватель уже говорил мне про это. Да попросту говоря, она ни хрена не делает. И несмотря ни на что ей всё же присвоили четвёртую ступень. Так вот, ваша премудрость, мне хотелось бы знать, за какие такие деяния ей позволено в любое время покидать Академию?

Мастер Фиррис уже однажды заводил подобный разговор, тогда Адельядо отделался каким-то невразумительным объяснением. На сей раз мастер был настроен добиться ответа и настойчиво смотрел на гроссмейстера, показывая, что не отступит. Мастер-мечник действительно хотел понять, за что его дочери оказываются всяческие поблажки. Не из-за него же — хоть он и не последний человек… в смысле, вампир, в Академии. И явно не из-за Дилля — хотя парень признан братом драконами, владеет драконьей магией, является главой сильного клана воинов, полным кавалером ордена «Красного льва» и личным другом короля Ситгара, ему, как ни странно, никаких послаблений не делают. Напротив, гоняют в хвост и в гриву. И штрафные отработки не стесняются назначать. Предположить, что Илонна — любовница гроссмейстера, как иной раз шепчутся маги… даже не смешно. Уж Дилль первый почувствовал бы… да и Илонна никогда себе такого не позволит. Так в чём же дело?

Адельядо как-то нервно разгладил левый рукав, потом отхлебнул вина, потом отставил бокал в сторону и надолго замолчал. Фиррис терпеливо ждал. Наконец гроссмейстер, что-то решив, заговорил:

— Мастер Фиррис, я понимаю ваше волнение о судьбе дочери. Поверьте, мне тоже не совсем нравится, когда один из адептов столь широко пользуется льготами… гм… иногда не всегда заслуженными. Я знаю, что между преподавателями и адептами Академии иногда ведутся разговоры о любимчиках, и что именно ваша дочь там фигурирует на первом месте. На самом деле, это не так. Или не совсем так. Просто у Илонны какой-то необычный драконий дар — не такой, как у Диллитона. Это сразу же подтвердил мастер Иггер, а он, как вы знаете, старейший маг нашего времени. Его слову можно верить. Мастер Оквальд пытается нащупать эту необычность и применить её в дело. Вы — профессиональный военный, и можете представить себе, что сотворит на поле боя маг огромной разрушительной силы. А по всем показателям сила дара Илонны куда больше, чем даже у Дилля. Вот только нам пока не удаётся найти тот рычажок, потянув за который, она могла бы высвободить свою огромную силу.

— Так, может, стоит сменить ей наставника, если мастер Оквальд не справляется.

— Нет, Оквальд — лучший из всех, включая меня. Единственно, мастер Иггер мог бы ей заняться… но, увы, он сразу отказался. Почему — не знаю, я так и не смог уговорить старика. Возможно, он опасается не справиться с ней, когда её дар развернётся в полную силу. Но, как бы то ни было, нам остаётся лишь ждать результатов. Теперь насчёт поблажек… Вы, мастер, далеки от тонких магических материй — это я не в укор вам, просто констатирую факт. Так вот, я прямо запретил преподавателям давить на Илонну, если она не проявляет усердия в изучении их предметов. Потому что любое давление может нарушить ход исследований, и тогда мы не получим ничего, кроме огненного меча в её руке. Да, она останется хорошим бойцом большой убойной силы, но только в ранге одиночки. А вот получить оружие массового поражения — что в случае атаки демонов нам позарез необходимо, мы уже не сумеем. Это будет не просто досадно, это будет катастрофично. Именно поэтому ваша дочь отлучается в город в любое удобное ей время, именно поэтому мастер Оквальд отпускает её и старается соблюдать её хрупкое душевное равновесие. А что касается четвёртой ступени… Ну да, по знаниям предметов она даже до неё не дотягивает. Но, как вы должны бы уже знать, к боевым действия допускаются адепты только от четвёртой ступени и выше. В своё время мне пришлось точно так же присвоить внеочередные ступени Теовульфу и Диллитону, когда на тилисском фронте понадобились боевые маги. И ничего, нормально всё прошло. Как видите, один из них уже магистр, другой — адепт первой ступени.

Мастер Фиррис слушал гроссмейстера и понимал: вроде бы всё логично и правильно, но что-то не давало поверить в его слова. Что именно, мастер понять так и не сумел. Давить на Адельядо дальше бессмысленно — если он не захотел сказать всей правды, то и не скажет. Фиррис откланялся и покинул кабинет гроссмейстера. Адельядо тяжко вздохнул, когда за вампиром закрылась дверь. Ну да, он нёс полный бред про мифическую огромную силу вампирши, чтобы успокоить отца взбалмошной девицы. Но не мог же он сказать ему правду! Что прямым советом Единого гроссмейстеру было сказано: Илонна к моменту атаки демонов должны быть жива и в разуме.

А как можно обеспечить её «живость и разумность»? Только держа её неподалёку от себя, приглядывая за ней и не позволяя чрезмерно загружать вампиршу магическими науками, от которых по её собственным словам, Илонна сходит с ума. После того, как Адельядо это услышал, он сразу же и издал своё негласное распоряжение: ничем эту вздорную девчонку не утомлять. Захочет учиться — хорошо, не захочет, пусть ходит необразованной, зато не сумасшедшей. Единственное, что до сих пор мучило гроссмейстера в истории с вампиршей — это неизвестность. Что такого видел могучий голем в своих предвидениях? Что именно должна совершить вампирская воительница? Понятно, что что-то неимоверно важное для исхода предстоящей грандиозной битвы, но что именно? Ответа на этот вопрос не было. Адельядо даже науськал архиепископа Одборгского, чтобы тот в свою очередь настрополил своих монахов на коллективную молитву и попытался достучаться до Единого. Но скрытный голем не ответил: то ли не захотел, то ли уже не имел для этого сил. Скорее, первое. Ведь в той памятной личной беседе он просто озвучил им с Одборгом несколько вещей, без которых борьба с демонами будет безрезультатной. Илонна — одна из них. А вот смысл того, что им предстоит сделать, Единый объяснить не удосужился. Видимо, иначе это негативно повлияет на происходящее. Точнее, на будущее.

Адельядо, вспомнив о туманных предсказаниях, в стотысячный — не меньше, раз ругнулся. Единый категорически не советовал им распространять подробности предсказаний. Вот гроссмейстеру и приходится выкручиваться, придумывая всякую ерунду о «другом» драконьем даре вампирши. Если мастер Фиррис немного подумает, а он ведь мужик умный, то непременно найдёт прореху в словоизлияниях гроссмейстера. Например, когда бы это маги, до недавнего времени понятия не имевшие о драконьей магии у людей, научились разбираться в её специфике? Адогорд не в счёт — он никому ничего так и не рассказал. И как тогда выкручиваться гроссмейстеру? Адельядо вздохнул. Тогда он плюнет на все предостережения Единого и расскажет Фиррису всю правду о его дочери. Пусть тогда и у мастера голова болит.

Илонна, о которой так много размышлял руководитель магической Академии, в целом была довольна своей нынешней жизнью. В прошлом она не мыслила для себя ничего, кроме военной стези, и из кожи лезла, чтобы заслужить первое в иерархии звание кандидата в воины. В жёстком вампирском обществе только воин был достоин уважения — так повелось исстари, ещё со времён обитания в прошлом мире. В этом мире традиции не только не изменились, но, напротив, даже укрепились. Выжившие после Величайшей битвы кланы поселились на сумрачных землях, сначала ежедневно воюя с недобитыми остатками демонских орд и отражая атаки поисковых отрядов местных людей. Когда Единый создал Запретный предел, он чётко дал понять всем живущим, что соваться в него не стоит — чревато. Для всех, кроме вампиров, поселившихся на границе обычного мира и Запретного предела. Ну и кроме драконов, которым даже Единый был не указ. Люди перестали соваться к трём вампирским поселениям и даже создали ничейную буферную зону между Ситгаром и землями кланов, зато из мрака, укрывающего место Величайшей битвы начали лезть мертвяки, поднятые сверхголемом и невиданная доселе живность. Короче говоря, профессия воина для вампиров стала не просто уважаемой, а возведённой в абсолют. Вот Илонна и стремилась доказать всем, а в первую очередь отцу, что она — достойный вампир, а не какая-нибудь домохозяйка или ткачиха.