В отличие от Тео, который с переходом на магистерскую ступень получил возможность планировать собственное время, Дилль был вынужден по-прежнему подчиняться жёсткому ученическому расписанию. И сейчас по этому самому расписанию у него было время физической подготовки.

Мастер Оквальд, давно оправившийся от тяжких ранений и которому врачеватели уже год как восстановили выбитый глаз, физподготовкой адептов больше не занимался, предпочитая перерабатывать теорию и практику боевых огненных заклятий с применением драконьей магии. Гроссмейстер Адельядо всецело одобрил это начинание — он считал, что Академия получит много новых ценных сведений, работая сразу с двумя адептами, владеющими драконьей магией. А поскольку Оквальд и без того был наставником Илонны, вся его деятельность сосредоточилась исключительно на вампирше. Впрочем, в этом Дилль недалеко ушёл от жены: его наставник — мастер Фиррис, ставший главным ужасом абсолютно всех адептов на почве физических мучений, был ничуть не лучше Оквальда. Скорее, гораздо хуже.

Если по уровню владения оружием оба мастера стояли приблизительно на одном уровне, то по физическим кондициям Фиррис превосходил Оквальда на голову. Ну и к адептам предъявлял соответствующие требования, отчего его занятия превратились для всех учащихся в аналог двухчасовой каторги. По сравнению с занятиями мастера Фирриса уроки у Оквальда выглядели ленивой разминкой. Диллю же приходилось вдвойне несладко: кроме обычных уроков Фиррис требовал от него ежедневно тренироваться с ним хотя бы по несколько часов. Надо ли говорить, что благодаря мастеру Дилль за последние три года превратился из обычного худого парня в жилистого и весьма сильного? Разумеется, он по-прежнему не мог на равных сражаться с Фиррисом, но в семи из десяти поединков на шестах уверенно одерживал победы. А на мечах, увы, результаты были куда скромнее: как Дилль ни старался, но в лучшем случае выигрывал два из десяти. Он периодически вспоминал тот момент, когда в нём прорезался дар фехтовальщика, унаследованный от Илонны. Тогда, наблюдая за тренировочным поединком Дилля с мастером Оквальдом, Тео предположил, что его друг вскоре сумеет достать мастера два раза из пяти. При условии, конечно, постоянных занятий. Но Дилль занимался, полученный от Илонны дар фехтовальщика никуда не делся, а вот результаты отчего-то не улучшались. Или мастер Фиррис был намного сильнее Оквальда, просто тщательно это скрывал?

Сборная группа мучеников, собранная из адептов всех ступеней, побежала по большому кругу. Мастер Фиррис молча ткнул пальцем в сторону нехилого бревна, лежащего у стены спортзала. Дилль знал, кому этот жест предназначается — подавив тяжкий вздох, поднял бревно, размером почти с него самого, привычно пристроил его за спиной и помчался догонять остальных. После восьмого круга, когда у Дилля от усталости в глазах замелькали искры, мастер Фиррис дал новую вводную:

— Группа, стой! Разбились на пары, отрабатываем бой на шестах. По пять схваток, затем пары меняются. Кто будет недостаточно усерден — останется для дополнительных занятий.

Поскольку дополнительные занятия у мастера Фирриса оставляли адептов окончательно обессиленными, а иной раз даже слегка покалеченными, все адепты поспешили взять учебные шесты и тут же принялись неистово дубасить своих оппонентов.

— Адепт Диллитон, брось бревно, пока оно тебе не понадобится.

Дилль добежал до стены, куда и сгрузил тяжёлую поклажу. Как-то раз он сдуру выполнил подобный приказ буквально — бросил бревно там, где стоял. И потом был вынужден таскать тяжеленную и неудобную деревяшку двое суток. В столовую, в сортир, на все занятия. Илонна потом долго издевалась над ним, когда он приволок бревно в их спальню — мол, решил променять жену на деревяшку? Потому что мастер пригрозил, что если он увидит Дилля без бревна, то… С тех пор Дилль подобной ошибки не совершал. Наставник подошёл туда же к стене и негромко, но требовательно спросил:

— А где, интересно, прохлаждается адепт Илонна?

— Понятия не имею, мастер, — буркнул взмокший Дилль.

— Ты ей муж, или кто?

— А вы ей отец, или кто?

— Тоже верно, — хмыкнул вампир. — Серьёзно, куда она подевалась? И вчера я её на своих занятиях не видел. Приболела, что ли? Или вы, наконец, решили меня порадовать и сообщить, что я вскоре стану дедом? Так ведь на ранних сроках физические упражнения не вредны, а полезны.

— Она здоровее нас двоих вместе взятых и ничуть не беременна. С утра пораньше умотала в королевский дворец. Сказала, что отпросилась у мастера Оквальда.

— Совсем он её разбаловал, — покачал головой Фиррис. — Поправь меня, если ошибаюсь, но ведь в Академии больше нет такого адепта, которому был бы разрешён свободный выход в город? Включая тебя.

— Да. То есть, нет. В общем, подтверждаю. А что?

— Да ничего, — нахмурился наставник. — Гроссмейстер Адельядо попросту закрывает глаза на все её выходки. Словно так и надо. Илонна откровенно балбесничает: она совсем забросила фехтование и явно не собирается посвящать себя разработке и применению драконьей магии.

— Ну-у, — протянул Дилль, — похоже на то.

— А это значит, что в итоге из неё не получится ни воин, ни маг. Выйдет серединка на половинку. В бою она проиграет и хорошему мечнику, и просто сильному магу. А ведь раньше она не была такой… — мастер Фиррис развёл руками, подыскивая подходящий термин, — инфантильной.

— Королева Белинда подружилась с Илонной, и при дворе её всегда рады видеть. Вот она постоянно и срывается туда и блещет среди светских дам. Потому что Илонна там — одна-единственная женщина, имеющая право одеваться в мужскую одежду, носить оружие и даже применять магию в королевском дворце. Уверен, у неё там отбоя от высокородных кавалеров нет.

— И ты так спокойно говоришь об этом? — поднял бровь Фиррис.

— Она не позволяет себе ничего лишнего, иначе я бы это моментально почувствовал, — пожал плечами Дилль. — Пусть развлекается. Илонна всё-таки — настоящая женщина, и ей нравится такая жизнь, — осторожно закончил он.

— А ты?

— Мне при дворе короля… тошно. Там ведь ни одного нормального лица не увидишь — сплошь прихвостни, лизоблюды и интриганы. И каждый норовит подкатить с каким-нибудь предложением, от которого пахнет если не предательством, то откровенной тупостью. Не понимаю, как Гунвальд в своё время там столько времени выдержал. Хотя, нет, понимаю: он просто сломал несколько челюстей, и его оставили в покое.

— М-да, — поджал губы мастер Фиррис. — Ладно, тогда ты сейчас будешь отрабатывать за себя и за неё…

— Нет, — невольно вырвалось у Дилля.

— Да, — зловеще улыбнулся мастер-мечник. — Бери меч и вставай в стойку.

Спустя полчаса Дилль был измочален до такого состояния, что руки у него уже не могли держать рукоять. Фиррис, без сомнения, видел это, и, резко ускорившись, мощным ударом вышиб меч из рук ученика. Тренировочный меч сухо звякнул, ударившись о стену, а Дилль заработал удар кулаком в лоб, после чего мирно улёгся на песок площадки и больше признаков жизни не подавал. Мастер Фиррис, убедившись, что ученик утомлён в достаточной степени, обернулся и грозно нахмурился. Остальные адепты в количестве тридцати шести человек давно забросили собственные схватки и вовсю глазели на жестокий поединок между наставником и его учеником.

— Та-ак, отдыхаем? Значит, будем тренироваться ещё два часа, — коллективный тяжкий вздох был ответом на эти слова. — Что? У вас сейчас другие занятия? Так я же не спорю. Идите, учитесь. Жду вас всех здесь после ужина. И не советую наедаться, всё равно еда обратно вылезет.

Адепты обречённо потянулись к выходу из тренировочного зала, а мастер Фиррис, удостоверившись, что с Диллем всё нормально — вон, глазами хлопает, значит жив, тоже покинул помещение. И направился прямиком в приёмную гроссмейстера Адельядо. Магистр Марзан — бессменный секретарь руководителя Академии, тут же сообщил шефу, что мастер Фиррис просит об аудиенции, каковую Адельядо тут же и предоставил. Уважительно поднявшись, гроссмейстер указал вампиру на кресло, плеснул вина в два бокала и только после этого спросил: