Сначала загорелись руки — будто я сунул их в печь. Боль рванула вверх по предплечьям, мгновенно достигла плеч и взорвалась в груди фонтаном жидкого металла. Дыхание превратилось в пытку, сердце колотилось так, что грозило проломить ребра. Чужая энергия разъедала сосуды, превращая кровь в кипящую лаву.
Когда огненный поток достиг горла, я захрипел, сплевывая кровь — видимо прокусил язык от перенапряжения. Пальцы почернели и начали дымиться. По коже побежали язвы, вскрываясь и обнажая обугленные мышцы. Каждая клетка взрывалась от невыносимой боли.
Но я не мог сдаться. Диана угасала с каждой секундой, и только я стоял между ней и смертью. Стиснув зубы, я продолжал, игнорируя рвущийся из груди крик и желание потерять сознание.
Время застыло. Мир сузился до точки невыносимой боли. Поток становился всё мощнее, словно прорвало плотину. Он заполнял меня целиком — от кончиков пальцев до мозга, который, казалось, вот-вот закипит в черепной коробке.
И вдруг сквозь пелену страдания я начал различать структуру этой дикой силы. В её хаосе проступали закономерности, как рисунок в калейдоскопе. Напрягая последние крупицы воли, я начал подчинять её себе — сначала малую часть, потом больше и больше.
Это было как приручать бешеного зверя — медленно, через боль и сопротивление. Но постепенно мне удавалось трансформировать тёмную, грязную энергию в чистую силу исцеления. Боль не исчезла, но стала осмысленной — как мучительная, но необходимая работа.
И результат стоил каждой секунды агонии. Под моими пальцами разорванные ткани Дианы срастались на глазах. Переломанные кости вставали на место, внутренние органы затягивались, как при ускоренной съёмке. Даже кровь, уже впитавшаяся в бетон, словно возвращалась в её тело. Кожа приобретала здоровый оттенок, а дыхание становилось глубже.
С монстром тоже происходила какая-то дичь. По мере того, как я высасывал из него энергию, тварь… менялась. Хитиновые пластины отваливались со звуком, как будто отдираешь засохший пластырь, и падали на пол. А под ними показалась обычная человеческая кожа — бледная, в шрамах, но человеческая.
Жвала этой твари начали втягиваться в череп, как задвигается швейцарский нож. Клешни съёживались, превращаясь в обычные руки с пальцами. Глаза, эти мерзкие фасетки, затянулись плёнкой, а потом прорвались изнутри, являя нормальные человеческие глаза — карие, слезящиеся, но обычные.
«Примитивная версия Сафара,» — всплыли в памяти слова синекожего урода. Теперь я начинал понимать, что он имел в виду. Эта хрень не просто трансформировала людей — она полностью перестраивала их на клеточном уровне, превращая в оружие, инструмент, ходячую машину для убийства. И если то, что варил старик в своих котлах, было лишь «жалкой имитацией», то какого хрена творил настоящий Сафар?
Трансформация продолжалась, кажется, целую вечность. Боль не отпускала — наоборот, становилась сильнее с каждой секундой. Мои вены почернели и вздулись, как будто по ним гнали горячий битум. Голова раскалывалась, словно внутри бил молот. Перед глазами всё плыло, уши заложило, а изо рта и носа текла кровь.
Но я не останавливался. Целительный поток должен был завершить свою работу — одно неверное движение, и всё пошло бы прахом.
Пока энергия текла через меня к Диане, её тело восстанавливалось на глазах. И вот наконец она вздрогнула всем телом и открыла глаза. Грудь поднялась в глубоком вдохе, она закашлялась, отхаркивая тёмные сгустки запёкшейся крови.
— Какого хрена? — прохрипела она, моргая и пытаясь сфокусировать взгляд на моём лице.
Я прервал контакт, и силы оставили меня, как вода из пробитого ведра. Всё тело превратилось в сплошной комок боли, руки тряслись, словно у старика с Паркинсоном, а в голове гудело, как на вокзале в час пик. Перед глазами плясали чёрные мошки, но я всё равно улыбался. Дело было сделано — Диана выжила. Её внутренние органы восстановились, кости срослись, раны затянулись. Она всё ещё была слаба от потери крови, но смертельная опасность миновала.
— Не дёргайся, — сказал я, помогая ей сесть. — Ты почти умерла…
— Я помню… удар, — она недоуменно разглядывала своё тело. — А где раны?
— Залечил, — выдохнул я, чувствуя, как меня самого вот-вот вырубит. — Вытянул энергию из этой твари и закачал в тебя.
Диана повернула голову и уставилась на то, что осталось от монстра.
— Это… человек? — в её голосе смешались удивление и недоверие.
Я тоже посмотрел на существо и замер. Там, где минуту назад билась в агонии хитиновая тварь, теперь лежал обычный парень — худощавый, с тёмными волосами и бледным лицом. Его грудь едва заметно поднималась и опускалась в такт слабому дыханию.
— Погоди-ка… — Диана пристально всмотрелась в его черты. — Кажется, я его знаю. Это парень с Академической. Андрей, если не ошибаюсь. Видела его несколько раз в патрулях.
Я напрягся, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Академическая. Там должна быть Виталина, моя сестра. И если этот парень здесь, превращённый в монстра…
— Что могло случиться с поселением? — я произнёс вслух то, о чём мы оба подумали. — Если Андрей здесь, возможно, старик и до остальных добрался? До Виты?
Диана сжала мою руку, пытаясь успокоить.
— Не спеши с выводами. Может, его одного схватили во время вылазки.
— А может, эта сволочь и на Академическую напала, — я опустился рядом с парнем и проверил пульс — слабый, но ритмичный. — Эти культисты с чёрными венами… они могли проникнуть и туда.
— Он бы не стал экспериментировать только с одним человеком, — Диана нахмурилась, глядя на парня. — Судя по его лаборатории, там целый конвейер. Твою мать, только бы с Академической всё было в порядке.
Мысль о том, что Виталина могла оказаться среди жертв безумного старика, сдавила горло ледяной рукой. Я представил её — привязанную к одной из тех коек, с чёрными венами под кожей, или того хуже — превращённую в такое же чудовище, как был этот парень. Диана поняла мои мысли без слов — она всегда умела читать меня как открытую книгу.
— Нужно допросить этого психа, — процедил я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как ярость поднимается изнутри горячей волной. — Выяснить, что случилось с Академической и была ли там Вита.
Я помог Диане сесть и придержал за плечи, когда она пошатнулась от слабости. Тело её ещё не восстановилось полностью после ранений, хотя внешне раны затянулись.
— Забираем обоих с собой, — решил я, кивнув сначала на парня, потом в сторону двери, где должен был находиться старик. — Этот, если очнётся, расскажет про станцию. А тот ублюдок — про свои эксперименты. И не по своей воле, если потребуется.
Диана слабо кивнула, но её внимание уже переключилось. Она завороженно смотрела на чёрные споры, которые медленно кружились над телом Андрея, постепенно тая в воздухе, как дым от костра.
— Никогда раньше не видела твои споры такими, — произнесла она, осторожно протягивая руку и касаясь пальцем тёмной субстанции. — Они всегда были фиолетовыми, полупрозрачными. А сейчас как живая тьма.
— Гробница Поглощения, — название само всплыло в голове, хотя я понятия не имел, откуда оно взялось. — Новая способность. Появилась, когда достиг десятого уровня.
Силы медленно возвращались. Сафар продолжал действовать, восстанавливая измученное тело. Синие узоры под кожей постепенно тускнели, но не исчезали полностью — напоминание о том, что я уже давно не совсем человек.
Краем глаза я заметил движение у дальней стены. Повернув голову, увидел, как старик, пытаясь не привлекать внимания, крадётся к боковой двери. В руках он сжимал потрёпанный портфель, прижимая его к груди, будто величайшее сокровище.
— Стоять! — рявкнул я, делая шаг в его сторону.
Старик застыл, словно кролик перед удавом, и медленно обернулся. В его глазах плескался ужас пополам с фанатичным блеском — гремучая смесь, характерная для истинно безумных. Его руки тряслись, но он прижимал к груди свой портфель так, будто там лежали все сокровища мира. Тонкие губы непрерывно шевелились, бормоча что-то вроде молитвы или заклинания — обрывки слов о «великом единении» и «высшей эволюции».
