— Пусти! Пусти меня! — она дергалась в истерике, совершенно не заботясь о том, что халат полностью распахнулся, а тонкая ночная рубашка соскользнула с плеча, обнажив грудь. — Он должен ответить! Мой мальчик умирает из-за него! Ты не понимаешь… не понимаешь!

— Отпусти её, — я положил руку на плечо Дианы.

— Но она…

— Отпусти.

Диана неохотно разжала пальцы. Женщина рухнула на колени прямо в лужу, её плечи затряслись от рыданий. Грязная вода смешивалась со слезами на осунувшемся лице. Она даже не пыталась запахнуть халат — все человеческие приличия стёрлись перед лицом отчаяния.

— Почему? Почему мой Саша? Ему всего девять… — её голос срывался.

Я опустился рядом и осторожно обнял её за плечи. Она попыталась оттолкнуть меня, но сил уже не осталось.

— Проклятая тварь… чудовище… — бормотала она, слабо колотя меня кулаками в грудь.

Я активировал тонкий поток целительской энергии, направляя её не на физические раны, а с особым успокаивающим эффектом, который недавно освоил. Едва заметная дымка окутала нас обоих, мягко обволакивая её дрожащие плечи. Через несколько секунд напряжение начало покидать её тело, мышцы расслабились, а отчаянные рыдания постепенно стихли, превращаясь в тихие всхлипы.

— Так лучше, — прошептал я, бережно запахивая на ней промокший халат. — Ты просто устала. Всё будет хорошо.

Её глаза начали закрываться, веки отяжелели. Дыхание выровнялось, становясь глубоким и размеренным. Через минуту она уже спала, обмякнув в моих руках.

— Охрана! — я окликнул двух бойцов у ворот. — Отнесите её в свою комнату. Пусть проспится несколько часов. У неё нервный срыв.

Мужчины осторожно подхватили спящую женщину и понесли через двор, стараясь не разбудить.

— Ещё одна причина уехать отсюда, — я повернулся к Диане.

Она молча кивнула, и мы забрались в машину.

Диана уверенно вела машину, лавируя между брошенными автомобилями, словно делала это тысячу раз. Впереди одинокий зомби поднял голову на звук двигателя — внедорожник просто снёс его бампером, не замедляясь.

— Очередной день в раю, — хмыкнул я, глядя на мелькающие за окном пустые заправки и заброшенные дома.

Диана молча кивнула, сосредоточенно следя за дорогой. Между нами повисло то особое молчание, которое бывает только у людей, привыкших доверять друг другу полностью.

— А что если этот старик не просто сумасшедший? — Диана вдруг нарушила молчание. — Если он знает о твоём возвращении в прошлое, может, и весь его бред про ставки и эксперименты не такая уж чушь?

Диана подняла глаза к затянутому тучами небу.

— Знаешь, по крайней мере это бы объяснило происходящий вокруг ад, — она говорила задумчиво, словно размышляя вслух. — Правда, всё равно не понимаю, какими зверями надо быть, чтобы для собственного развлечения пустить под нож целую планету.

Я молчал, так как и сам уже несколько раз прокручивал эту мысль у себя в голове. А что если мы действительно — подопытные крысы в чьём-то эксперименте? Что если наши жизни, смерти, страдания — просто развлечение для каких-то высших существ? Что они сейчас расположились около своего телевизора и с хохотом наблюдают за тем, как какая-нибудь небольшая группа выживших безуспешно отбивается от орды зомби и погибают один за другим?

Впрочем… какое это имеет значение? Если всё правда, помешать этому мы всё равно не сможем. А задача «выжить любой ценой» никуда не девается, кто бы ни дёргал за ниточки.

Мысли прервались, когда впереди показались знакомые очертания рынка.

— Притормози, — бросил я, напрягшись. — Что-то не так.

Вместо обычной суеты у ворот торчали трое охранников с автоматами наперевес. Лица напряженные, взгляды цепкие. Один говорил по рации, нервно оглядываясь по сторонам.

— Вот черт, — прошептала Диана, сбавляя скорость. — Похоже, у них что-то стряслось.

— Давай осторожнее. И без резких движений, а то они как-то нервно выглядят.

Пропускной пункт встретил нас настороженными взглядами. Здоровенный кавказец с густой бородой долго пялился на меня, потом махнул двум своим напарникам. Те обошли машину с двух сторон, заглядывая в окна, словно ожидая увидеть там толпу мертвецов.

— Цель визита? — голос с акцентом резанул слух.

— К Аслану, — я подался вперед, чтобы бородач лучше видел мое лицо. — Передайте, что Макар из Красного Села хочет поговорить.

Кавказец недоверчиво сморщил нос, после чего отошел от машины, бормоча что-то в рацию на своем гортанном языке.

— Жди здесь, — бросил он напоследок и скрылся в будке охраны, оставив нас томиться в неизвестности.

Минуты тянулись как смола. Пять… семь… десять. Дождь монотонно барабанил по крыше внедорожника, а нервы натягивались всё туже.

— Заебали, — Диана раздраженно постучала ногтями по рулю. — Они что, весь день нас здесь держать собираются?

Я знал это выражение её лица. Когда адреналин схлынул, а мозг не получает новой стимуляции, Диана становилась опасной. Как хищник в клетке — ей нужно было движение, действие, что угодно, лишь бы не сидеть на месте.

— Пока не проверят, — я откинулся на сиденье, наблюдая, как она нервно барабанит пальцами. — Расслабься.

Диана вдруг резко выпрямилась и, не говоря ни слова, стянула футболку через голову. Под ней не оказалось ничего, кроме голой кожи — она часто не утруждала себя бельём в нашем новом мире. Её груди покачнулись от резкого движения, а соски затвердели от прохлады в машине.

— Что ты делаешь? — я невольно огляделся, хотя стёкла были тонированными.

— Сбрасываю напряжение, — она повернулась ко мне, в её глазах плясали опасные огоньки. — Иначе я кого-нибудь убью, когда нас наконец пропустят.

Её рука уверенно скользнула по моему бедру, нагло забираясь выше. Я хорошо знал эту её сторону — когда секс становился не просто удовольствием, а способом вернуть себя в равновесие и выпустить накопившееся напряжение.

— Прямо здесь? — я усмехнулся, но не остановил её. — Не боишься, что бородатые вернутся?

— Пусть завидуют, — она уже расстегивала мой ремень с механической точностью, словно разбирала оружие. В её движениях не было нежности — только голая функциональность и жажда. — Или тебя что-то смущает?

В её голосе звучал вызов, который я слышал много раз. Диана всегда делала то, что считала нужным, не заботясь о мнении окружающих или общепринятых нормах. В нашем разваливающемся мире это было одной из причин, почему она всё ещё оставалась живой. И почему я не мог от неё оторваться.

— Валяй, — я откинулся на сиденье, понимая, что спорить бесполезно. Да и не хотелось, если честно.

Диана наклонилась, и я почувствовал её горячее дыхание, а затем влажное прикосновение языка. Она не церемонилась — действовала решительно и напористо, впиваясь пальцами в мои бедра. В её движениях была какая-то яростная страсть, словно она пыталась через физический контакт избавиться от всего скопившегося внутри напряжения.

Я запустил пальцы в её волосы, постепенно усиливая хватку. Что-то первобытное проснулось внутри — желание контролировать, доминировать. Одним резким движением я прижал её голову плотнее, не позволяя отстраниться. Она напряглась, но не сопротивлялась. Секунды растянулись в вечность — десять, двадцать, тридцать… В её глазах мелькнула паника, смешанная с чем-то еще — диким, необузданным возбуждением.

Когда я наконец ослабил хватку, она резко отстранилась, жадно хватая ртом воздух. Её зрачки расширились так, что почти поглотили радужку, а на лице застыло выражение, которое я видел только в моменты настоящей опасности — смесь адреналина, ярости и какого-то извращенного восторга.

— Давай еще… — прошептала она хрипло, глядя на меня с вызовом. В её глазах плескалось то особое безумие, которое появлялось только в моменты опасности или крайнего возбуждения.

Я снова запустил пальцы в её волосы, на этот раз крепче. Диана подалась вперёд с гортанным стоном, полностью отдаваясь моему контролю. Влажные звуки смешивались с её приглушёнными хрипами и моим тяжёлым дыханием. Она принимала меня полностью, до самого предела, и это ощущение полного контроля сносило крышу сильнее любого наркотика.