Облегчение, радость и…злость накатили на меня одновременно. И смущение.

— Вы…вы… да как вы посмели утаскивать меня из комнаты? Я могла быть не одета! — начала возмущаться я, но была подхвачена сильными руками, освобождена от плена пушистой ткани и поставлена на ноги, — да я и сейчас не одета! — продолжила я возмущаться, но ответом мне был только довольный смех.

Вокруг разлился мягкий свет, озаривший смеющегося Ригана Нейса и — о, боги, какой стыд! — его спальню! Позади директора маячила смятая кровать с белоснежным пушистым покрывалом. Краска хлынула мне в лицо. Я отпрянула и попыталась прикрыться руками.

— По-моему этот этап мы уже прошли, — промурлыкал лорд Нейс с явным удовольствием разглядывая полуодетую меня.

— Вы! Да вы!… Да где вы пропадали столько дней⁈

Я выпалила это неожиданно даже для самой себя. Веселье мигом схлынуло с самодовольного лица директора. Он вдруг посерьёзнел.

— Работал. — без подробностей сообщил лорд Нейс, а потом резко сменил тему, — давай мы подберём тебе одежду. Правда, женского гардероба у меня тут нет, а по магазинам ходить ещё рановато. Все торговцы спят. Но, думаю, моя рубашка тебе подойдёт.

— Работали столько дней без перерыва, не появляясь на месте? Такая сложная работа у директора Академии?

— Сложная, но благодаря твоему подарку она была гораздо проще, чем предполагалось.

Больше ничего не стал пояснять директор, а направился к огромному чёрному шкафу, порылся там, вытащил рубашку и пару тёплых носков. И если рубашка была точно его, то носки явно женские — пушистые, бледно-розовые, с красивым вывязанным узором.

— Спасибо,— я надела рубашку и моментально утонула в ней.

— Великовато, но тебе идёт — усмехнулся лорд Нейс.

— Рукава закатаю, — пробурчала я, натягивая носки, которые пришлись впору и сели просто идеально, — интересно, откуда вас женские носки моего размера?

— По случаю прикупил.

— По какому такому случаю?

— Пусть это будет моим маленьким секретом.

Отвечать на мои вопросы директор явно не желал, оставляя мне лишь право сердито сопеть и прожигать его гневным взглядом.

— Это подло, без разрешения утаскивать меня из комнаты, не отвечать на вопросы и всё время увиливать, — разозлилась я, а потом опустила взгляд и, краснея, призналась, — я переживала…думала, что с вами что-то случилось…

И вот тут как-то вокруг потеплело и моё смущённое признание растопило всю неловкость. Лорд Нейс вдруг оказался совсем близко, тёплые ладони легли на полыхающие щёки, приподняли лицо. Зелёные глаза заглянули прямо в душу.

— Приятно знать, что кто-то переживает обо мне, — чуть вибрирующий, наполненный чувствами голос директора разогнал табун мурашек по коже.

Сердце гулко заколотилось, требуя от меня решительности, и я последовала его приказу, отдаваясь во власть манящих губ лорда Нейса. И весь мир, со всеми его загадками и несправедливостью, вдруг перестал существовать. Остались только мы вдвоём. Наши бьющиеся в унисон сердца, смелые руки, одно на двоих дыхание и мгновение, длящееся тысячу лет.

— Десерт, — прошептала я, разрывая поцелуй и останавливая себя за шаг до того, как потерять голову окончательно, — он ждёт. А потом учёба.

— Десерт, — согласился лорд Нейс, — а потом работа.

Он потянул меня за руку, увлекая за собой. Мы вышли в уже знакомый коридор, а потом и в комнату, где мило завтракали ужином в прошлый раз. Огонь в камине полыхал во всю силу. Стол был накрыт на двоих. Лорд Нейс снова галантно придвинул мне стул, сам расположился напротив.

— Я снова взял смелость выбора блюд на себя, — улыбнулся директор, — думаю, южные фрукты принесут тебе удовольствие.

Мне показалось или в его словах скользил едва заметный намёк? Я внимательно посмотрела на лорда Нейса, но он продолжал мило улыбаться.

— Почему? — осторожно поинтересовалась я.

— В такие холода аромат нектаринов как нельзя кстати. Плоды жаркого юга дарят нам веру, что всё это ледяное безобразие когда-нибудь закончится и снова придёт тепло.

Я согласна кивнула, но ощущение подвоха никуда не делось. Что знает лорд-ардал? И как далеко заходят его знания? Сохраняя всё подвластное мне спокойствие и невозмутимость, я протянула руку и взяла персик. Он пах домом. Не дрогнув ни единой мышцей на лице, откусила, прожевала, наслаждаясь нежной мякотью, а потом проглотила и выдала:

— Чудесный вкус. Но, не намного лучше каджуновских карликовых персиков из теплиц.

— Рад, что тебе понравилось, — улыбнулся директор, внимательно наблюдая за моими действиями, — попробуй ещё это.

Он придвинул маленькую вазочку, наполненную янтарной жидкостью, в которой плавали небольшие продолговатые ягоды золотисто-коричневого цвета.

— Варенье из джуды! — воскликнула я, вдыхая аромат любимого десерта.

— Любимый десерт одной маленькой девочки, сбежавшей из дома, — вкрадчивый голос лорда Нейса заставил меня опомниться и поднять голову.

Директор внимательно смотрел на меня, ждал чего-то, а я… что я? сбежать я не могла, подтвердить его слова тоже. Просто пристально смотрела в мерцающие глаза лорда-ардала и ждала, замерев.

— Не хочешь ничего рассказать? — в зелёных глазах директора полыхнул огонь.

Я сжала губы и покачала головой. Пламя в его глазах отбивало всякое желание говорить.

— Хорошо, — ледяной тон директора откровенно напугал меня.

Позади лорда Нейса завихрился снежный портал и директор отдал приказ:

— Сеймур. Жду.

Через секунду портал расширился, выпуская в комнату длинного Сеймура.

— Доброго утра, леди, — прокаркал ректор боевиков, — Риган.

И тут произошло то, чего я даже предвидеть никак не могла, хотя стоило. Сквозь снежное око вьюги вышел лорд Селтан Тонга, наряженный в одежду егерей. Он же Оскар Габ-Тэбе, адепт школы Боевых Искусств.

Портал мгновенно испарился и все трое молча уставились на меня. Меня вдруг опалило огнём осознания — Риган Нейс, уходя из моей комнаты, назвал меня настоящим именем, но я не обратила на это внимание, занятая разбуженными чувствами.

Он всё знал давно, а теперь получил полное подтверждение не только от моих восхищённых воплей над несчастным вареньем, но и от свидетеля — Селтана Тонги.

Я облизнула губы, ставшие внезапно чужими, и глухим голосом поздоровалась со старым другом:

— Привет, Селтан. Что нового?

Тяжёлая, густая тишина поселилась в комнате стоило только мне произнести последнее слово. Сеймур, удобно разложив свои длинные конечности, сидел в кресле, окунув крючковатый нос в бокал с вином. Риган Нейс напряжённо смотрел на меня, ни разу не отведя взгляда за всю мою исповедь. Селтан хмурился, дёргал щекой на каждую мою боль, которая словно вытекала из меня во время рассказа.

За окном медленно загорался рассвет.

Я выдохнула и сказала просто в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Всё. Мне больше нечего добавить.

Они продолжили молчать, а я вдруг ощутила облегчение. Словно гора с плеч свалилась. Я думала, что давно свыклась со своей тайной, с новой жизнью и именем. Научилась идти по земле, не опираясь на прошлое и собственное происхождение. Сумела найти точки опоры в этом придуманном мире, но оказалось что тайна грызла, грызла, пока не прогрызла во мне огромную чёрную дыру, в которую стекались все нечистоты — боль, стыд, злость, страх, обида, предательство, обман. Они сидели там, медленно загнивали и не могли найти выхода. Постепенно подтачивали мои точки опоры, превращая их в неустойчивые гнилушки.

Потому что я сама себе не желала признаваться, что прошлое живо и ждёт, когда я вспомню о нём.

Когда приму себя — слабой, обманутой и испуганной.

Потому что это тень. Моя тень. И без неё нет меня.

И сейчас, когда я в мельчайших подробностях пересказала всю историю моего горя, отвергнутая тень вернулась ко мне, подарив целостность.

Старые тайны порастают плесенью и заражают нашу душу страхом. Расскажи про них — и чёрная плесень исчезнет, унеся за собой страх.