— Простудные так простудные. А почему подозрение на порчу у последнего поступившего?

— Признаки есть. Лекарь Веласс его в отдельную палату запихал и расставил опознаватели. Но, ты же знаешь, они нас слабенькие, так что до завтрашнего утра будут работать. Ладно, пойду я. Спокойной работы, Рэй.

Я попрощалась с Леей и направилась к палатам.

Признаки порчи я знаю только понаслышке. Ухватила из разговоров персонала. Страшные сны, превращающиеся в кошмары, начинают преследовать порченных с первых дней. Потом, рядом с ними портится вода — за пару часов протухает, если оставить рядом с порченным любой сосуд с водой. Молоко скисает, а фрукты начинают гнить с неимоверной скоростью.

Интересно было бы глянуть на такого больного, но профессор ни за что меня не подпустит. Велика опасность того, что вместе с порчей может скрываться вселившаяся сущь и тогда больной станет опасен для неподготовленных.

Именно поэтому вокруг больного, у которого подозревают порчу, ставят сферы-опознаватели.

Как и предсказывала Лея, профессор Веласс загрузил меня простудными, а про порченного даже словом не обмолвился.

Всё положенное для отработки время я бегала от больного к больному и таскала исцеляющие отвары.

Одному простудному, громко кашляющему господину Богорту — гоблину, хозяину овощной лавки — пришлось дважды поменять постельное бельё. Слишком уж он интенсивно потел.

Каждый раз господин Богорт, натужно кряхтя слезал с койки и отправлялся в душевую, чтобы переодеться в сухую одежду.

На мои попытки помочь, гоблин сердито вспыхивал красным лицом и качал передо мной длинным пальцем:

— Ты, Рэй, совсем меня не уважаешь! — хрипло говорил он, — я раздеваюсь перед женщиной только в одном случае, о котором тебе знать ещё не положено, потому как зелёная ты. А одеваюсь всегда сам! Так что, иди отсюда, помощница!

Возмущённо заканчивал гоблин и выпроваживал меня из душевой, несмотря на мои протестующие замечания, что для лекаря пол больного не имеет значения.

Незаметно пролетевшее время и заботы о больных, пригасили эмоции от встречи с быками и к окончанию отработки я чувствовала себя совсем хорошо.

Профессор Веласс записывая отработку, сунул мне пакетик с порошком, с напутствием выпить его перед сном, а потом силком заставил сесть в больничную карету, чтобы я не шаталась по ночному городу.

— И не смей сегодня сбегать из Академии! Никаких походов на Болота и в гости к каджунам!

Сердито приказал профессор, захлопывая дверь кареты.

— Я и не планировала! Какие Болота, профессор⁈ — не менее сердито ответила я, понимая, что к Аэлу сегодня не попаду.

Покачиваясь на жёстком сиденье, я услышала недовольное бурчание профессора Веласса.

— Не планировала она! Вот и не планируй!

Я издевательским шёпотом повторила последнюю фразу профессора, прекрасно зная, что слова скроются под шумом колёс и копыт лошади и профессор ничего не услышит.

— Не планируй…я что, умалишённая по его мнению? Мне хватило приключений за последние дни. Помыться бы и спать лечь. И плевать на домашку.

Больничная карета скоренько домчала меня до Академии. На входе дежурил привычный Бриарей, который бесшумно отворил ворота при моём появлении.

— Рэй-нарушительница, опаздываешь, — пророкотал Привратник.

Я непонимающе посмотрела на гекатонхейра. Куда? Вроде всё вовремя.

— Пять минут назад объявили срочный сбор в общем зале.

Мрак! Совсем из головы вылетело.

— Спасибо, Бриарей!

Я подхватила подол длинной юбки и со всех ног помчалась по дорожке.

Я неслась по пустому коридору, как сумасшедшая. Перед самой дверью в общий зал, затормозила и отдышалась, выравнивая дыхание. А затем осторожно открыла дверь и бесшумно нырнула в толпу напряжённых студиусов. Под размеренный бубнёж со сцены, нашла разноцветную взъерошенную прическу подруги, протиснулась между адептами и встала рядом.

— Чего я пропустила? — шёпотом спросила я.

Шайя обернулась и прошептала.

— Нас реорганизуют.

— Чего?

— Укрепляют потенциал учебного заведения, — гнусаво передразнила кого-то Шайя, — боевиков добавят. Прикинь?

Дела…не ожидала я подобного.

— Кому понадобились боевые некроманты и лекари?

Шайя пожала плечами и уставилась на сцену, где директор Асур толкал дико нудную речь. Он говорил от долге, новых возможностях, грядущих изменениях в штате и расписании, о дополнительных предметах.

Я честно попыталась слушать, но постепенно впала в прострацию и потеряла нить рассуждений. Зевнула и обвела взглядом зал. На сцене, позади директора, возле стены, украшенной символами Академии, нервно жались преподаватели. Поникшие и погрустневшие от чего-то.

Сам директор, не в меру воодушевлённый, поглядывал в сторону и продолжал вещать. Я попыталась рассмотреть, на кого смотрит директор, но та часть зала была скрыта от меня толпой ученического народа.

Сами адепты находились в ошалении разной степени мягкости. Кто-то нервно мял руки, кто-то не отрываясь смотрел на директора, кто-то восторженно перешёптывался с соседями, кто-то равнодушно зевал, пропуская всю пламенную речь уходящего на покой директора мимо ушей.

Зато Аймена Мегра — нарядная, словно собралась на бал — вся светилась в окружении чуть менее нарядных подружек-приспешниц. Она важно подняла голову и улыбалась, время от времени бросая завлекательные взгляды в ту же сторону, куда поглядывал директор Асур.

Понятненько, там стоит важная птица, которая привезла свежие новости и очередного старичка на роль директора в нашу Академию. И этот неизвестный определённо мужского пола, молод и явно остановился в богатом доме лорда Мегра. Впрочем, как и всегда.

Но Аймена не упустит возможности показать собственную значимость, нарядилась и всеми силами даёт понять, что знакома с приехавшим. Что ж, определённый эффект она произвела. На своих приспешниц.

Я дёрнула Шайю за рукав.

— Давай к дверям отползём? — предложила я ей, когда она обернулась, — хоть поболтаем.

Шайя огляделась и молча кивнула.

Мы, слегка пригнувшись, начали медленно протискиваться сквозь плотную толпу, пока не добрались до двери. Прислонились к стене и отдышались. Бубнёж директора стал немного тише.

— Ты даже не спросишь, зачем меня к директору вызывали?

— Ну, во-первых, ты здесь, — рассудительно ответила Шайя, — а во-вторых, я видела кастеляншу. Она меня спросила, что мы принимаем для веселья. А когда я поинтересовалась с чего она это взяла, госпожа Фиц рассказала, что видела тебя с узелком. И поведение твоё в этот момент наталкивало на некоторые мысли. Это с её слов, если что. Экипировку вернули?

— Да, — расплылась я в улыбке, — и амнистировали.

— Здорово. Как отработка? Ходила?

— Только что с неё. Нормально. Простудных лечила, — про встречу с быками я решила промолчать, — Лея говорит, что порченного привезли.

— Ух, ты! — восхитилась Шайя, — видела?

— Неа, разве профессор Веласс подпустит?

— Ну, да. Скорее снег летом пойдёт, чем профессор отклонится от утверждённого курса Академии.

Мы хихикнули. Настроение определённо стало лучше. Вообще, стоило только зайти в общий зал и остатки нервозности смыло тёплой волной спокойствия. А разговор с Шайей только усилил эффект.

— Чего-то долго они в этот раз, — прошептала Шайя, — реорганизацию ещё какую-то придумали.

— Помнишь, на первом курсе тоже что-то подобное предлагали?

— А, да, — прыснула в кулак Шайя, — я и забыла.

— Мы тогда ещё зелёные были, а вот старшекурсники долго бунтовали. Никак не хотели становиться бытовыми магами, вместо лекарей и некромантов. Хотя какие это маги, если для бытовых заклятий даже магической искры не нужно?

— Ага, на чистой энергии работают. Тогда этот… как его… ну, помнишь высокий такой, сейчас в Сумеречном Патруле служит?

— Айво?

— Да-да… помнишь, как он зачаровал трёх подснежников, но плоть не укрепил, а потом привязал их к директору Лантесу и заставил ходить за ним по пятам с тряпками и швабрами?