– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она.

Блин, так обидно стало в этот момент. Я ведь почти поверила, что мы можем стать подругами. В ней была та самая душевная теплота и ощущение покоя, что я как будто домой пришла. Ну, в хорошем смысле! Идеальное такое “домой”, в такое место, где ты чувствуешь себя в безопасности, где тебе не нужно что-то из себя корчить, где тебе рады. И я почти поверила в то, что нашла вот такое место в этом чужом мире.

Но в один миг эта иллюзия рухнула. По лицу Марши было понятно, что она что-то скрывает. Причем не просто скрывает. Она не хочет говорить именно мне. Хотя и видит впервые в жизни…

– Неудобный вопрос? - сделав легкомысленный вид, спросила я.

– Да нет, с чего ты решила? – принялась торопливо оправдываться Марша. – Ой, я с тобой что-то заболталась, у меня же куча дел! Мне нужно платье для молодой графини магическими цветами расшить, а у меня златошвейка заболела, так что придется… В общем, мне некогда, так что ты извини…

– Да-да, я понимаю, – понимающе покивала я и встала из удивительно удобного кресла. – Мне тоже пора бежать. Спасибо за вкусный шоколад. И печенье.

– Давай я тебе с собой насыплю, – Марша выхватила откуда-то лоскут красной ткани, вытряхнула в него содержимое всей миски и торопливо завязала в узелок. Сунула мне его в руки и практически вытолкала наружу. По дороге многословно и торопливо извиняясь и ссылаясь на огромное количество важных и срочных дел.

“А может быть не так уж все и плохо”, – подумала я, снова оказавшись на улице.

“Как-то эгоистично думать, что все хорошо, когда у хорошего человека неприятности!” – резонно возразил внутренний голос.

“Хорошо, что человек хороший, – оправдалась я. – Ну, скорее всего…”

Размышляя обо всем этом, я дошла до дома.

– Итак, что у нас в сухом остатке? – вслух принялась думать я, едва переступив порог. – Я зря сходила, да? Имя отца Донны я все ещё не знаю, про платье тоже ничего не узнала… Из всех сведений только то, что Марша Бланко пользуется “магическим фильтром”, чтобы выглядеть стройнее, чем она есть… Мда, негусто. Так себе ты следователь, царица барахолки…

И тут мне захотелось выдать себе подзатыльник.

Что значит, так себе?

Что значит, ничего не узнала?

Да я дофига всего узнала, если задуматься!

Например, я точно теперь знаю, что с этим красным платьем что-то не так. И что Марша сама боится о нем говорить.

Почему именно боится, а не “психует, чтобы ее не раскрыли”?

Ну… Чутье.

Пятая точка моя подсказывает, что Марша – хороший человек, просто попала в дрянную ситуацию.

Для суда, конечно, моя пятая точка – так себе аргумент. Но сама себе-то я верю?!

Я замерла, будто ожидая книжного и злого комментария внутреннего голоса, который обесценил бы эту мою цепочку логических умозаключений. Но он молчал. И даже, как мне показалось, одобрительно

Так, хорошо.

Думаем дальше.

Я ещё хотела спросить про князя, который в прошлый раз от нее с черного хода выходил. Но не успела, она меня выставила. Так что связь между Маршей и князем остаётся только теоретической. Может он вообще не к ней приходил, а у ее златошвейке. Которая потом заболела…

Так, стоп.

Я свернула не туда.

Платье-платье-платье.

Марша боится упоминания о платье. Значит…

– Я бы на твоём месте не думал об этом, Клеопатра, – пророкотал Горгон.

– А откуда ты знаешь, о чем я думаю? – возмутилась я.

– Из всего, что ты сказала, напрашивается одно решение, – сказал Горгон. – Но оно, скорее всего, опасное.

– Да… Но другого у меня нет, – я решительно помчалась к лестнице в свою комнату. Игнорируя предостерегающий рокот Горгона.

Вот это платье…

Я вытащила из-под комода скомканный свёрток, развернула, встряхнула

Эх, ну какое же чудо! Платье расправилось и засияло всеми своими блёстками. Ни единой складочки! Будто оно не лежало смятым как попало!

В прошлый раз, когда я его примеряла, оно что-то пыталось мне сказать.

“Найди меня… мне холодно”.

Я тогда его слишком быстро с себя стянула и не дослушала послание. Но сейчас у меня есть и время, и возможность поэкспериментировать.

Я почувствовала холодок страха.

“А может не надо? – пронеслось в голове. – Три девушки пропали, после того, как носили это платье…”

Я опустила руки.

Да, глупо бросаться в авантюру без подстраховки. Это я только выгляжу легкомысленной малолеткой…

Ну ладно, чувствую себя тоже ей же.

Но жизненный опыт есть жизненный опыт.

Я метнулась обратно вниз, закинув платье на плече, как какое-нибудь полотенце.

Открыла бюро Горбуна. Нашла стилус и лист бумаги.

“Ты Горбуну собралась писать? – насмешливо прокомментировал внутренний голос. – Ты так-то его подозреваешь…”

– Да, точно, – пробормотала я. Нужен кто-то, кто передаст письмо шерифу. И это должен быть не Горбун, потому что он вряд ли…

– Дарий! – вспомнила я. – Попрошу соседа отдать записку, если вдруг не приду готовить ему обещанный обед.

Годится!

Теперь, что написать?

Вот тут я задумалась надолго, на целую минуту, наверное. А реально, что?

Что бы такое выдумать, чтобы шериф проникся?

“Что бы такое наврать, да?” – прокомментировал внутренний голос.

– Да к черту! – воскликнула я. – Напишу все, как есть.

Я склонилась над листом бумаги и коротко изложила то, что хотела донести.

Про встречу с Маршей.

Про красное платье, которое носили все три помощницы Горбуна.

Про “найди меня”.

Перевела дух.

Перечитала.

Да уж, если шериф все это увидит, то у него возникнут ко мне… гм… вопросики.

Я взяла конверт, тщательно запечатала свое послание. И вышла во внутренний дворик. На мое счастье, окна Дария светились. Значит не придется его будить.

Сосед не стал задавать никаких вопросов. Цепко так на меня посмотрел, когда я сбивчиво объяснила, что от него требуется. Явно хотел спросить, но не стал. Просто кивнул, забрал письмо и заверил, что все сделает как надо. Добавил, правда, что будет рад, есл

и ему не придется, конечно.

Я вернулась домой и снова взяла платье

Сначала я ничего не почувствовала. Ну, кроме желания крутиться перед зеркалом, потому что платье было все-таки чудо, как хорошо!

Хотелс обратиться к Горгону, который что-то помалкивал, но передумала. Мне надо с этим самой разобраться.

Я сосредоточилась. Замерла. Прикрыла глаза и попыталась включить свое “магическое зрение”.

И тут же чуть не охнула от результата. Красивое платье выпустила в окружающий мир что-то типа бледно светящихся щупалец. И они как раз сейчас шарили по мне, как будто пытались найти слабое место.

Мне немедленно захотелось сорвать с себя жуткое платье, но я сцепила зубы и продолжала смотреть.

“Наверное, это платье рассчитано на простушек, – подумала я. – А я одаренная, вот этой “паутине” и не получается меня оплести.

Это было и хорошо, и не очень. Хорошо, в том смысле, что я как-то расслабилась, что зловредная магия меня не пробивает. И плохо, что идея “поймать на живца” не сработает.

Я потянулась к подолу, чтобы снять платье.

Не в смысле, что я сдалась и идею отбросила. Просто в прошлый раз я услышала странный шепот как раз в такой вот момент.

– Найди меня, найди меня, – зашептало платье. – Мне холодно…

Я замерла в слегка нелепой позе. Согнувшись и приподняв подол.

– Где ты? – едва шевеля губами проговорила я.

– Найди меня… – снова зашелестело платье.

Стоило мне отпустить подол и выпрямиться, платье замолкало.

И начинало шептать, когда я делала попытку его снять.

Мне пришлось возиться с ним практически до рассвета. Я и напрягала свое магическое зрение, и пыталась применить всемогущее “пожалуйста-пожалуйста”. То снимала платье, то надевала. Водила пальцами по золотому узору, продолжением которого были щупальца.

И когда я уже почти готова была сдаться, дело сдвинулось.