Когда эти двое скрылись из виду, Милея вернула себе человеческий облик и закуталась в халат. Они с Сай прилетели на остров Примирения налегке, уверенные, что здесь никто их не побеспокоит, в крайнем случае подруги прогнали бы любого, кто посмел бы сунуться в заветную купальню. На острове было полным-полно тёплых озёр — открытых и подземных, но это казалось особенным, а потому не делимым ни с кем другим. Видимо Сайери не считала Дагнейрра посторонним.

Милею тревожила пагубная страсть, которую подруга питала к представителю отверженного клана. Уж лучше бы она отвечала взаимностью Роену.

В подобных случаях Мие сразу вспоминалась мать Сай, соблазнившая императора, и родная мать, пленившаяся человеком незадолго до собственной свадьбы. Принц, будущий правитель Антарии, любимый мужчина — ничто из этого не оправдывало безумного поступка юной драконицы, как и то, что замуж её отдавали по расчёту.

Положенное время спустя Ингрид родила двойню, и одна из голубоглазых малышек оказалась человеком. Родители прелюбодейки попытались скрыть правду от обманутого супруга, ребёнка тайно переправили в Антарию к отцу. Что с сестрой стало дальше — Мия не знала, вернее не знал Роенгарр, открывший ей эту семейную тайну, которую совершенно случайно подсмотрел и подслушал. В клане Аррант он был приёмышем. Его семья погибла во времена смуты из-за смены правящей династии. Для Милеи Роен стал названным братом и нянькой, поскольку Ингрид умерла через несколько дней после тяжёлых родов.

Маррун быстро нашёл замену почившей жене, и новая супруга подарила ему одного за другим трёх наследников мужского пола. По меркам драконов, неслыханная плодовитость, в благодарность за которую только и остаётся, что сдувать с чудесной женщины пылинки и выполнять любые капризы. О Милее на время забыли и вспомнили лишь когда на горизонте замаячила реальная возможность породниться с императорской семьёй. Причём ни отец, ни мачеха нисколько не переживали о высказанном обиженной Тамилой пророческом проклятии. Видимо, рассчитывали успеть за время сватовства и приготовлений к свадебному торжеству выгодно пристроить ко двору троих сыновей.

Вот и пришлось побеспокоиться о себе самостоятельно. Сайери, на правах подруги знавшая тайну рождения Мии, быстро придумала план подмены одной сестры на другую, а Роенгарр отправился на поиски той самой человечки. Далеко не сразу, но они увенчались успехом. Теперь осталось лишь доставить сестрицу в Иллирос и как следует подготовить, а по сути, задурить девчонке голову.

Сидеть в седле, упираясь ногами в стремена, было непривычно, но удобно. Мирослава умела ездить верхом и даже любила, но обычно это происходило так: привязала верёвку подходящей длины к недоуздку, накинула на лошадиную спину тряпку, какую не жалко, за гриву ухватилась и вскочила. А тут… Тут пришлось раскошелиться, причём дракону.

Дед Влас, когда вчера из Лукишек вернулся, озвучил Роенгарру свои новые требования касательно отъезда внучки и даже выгнал его в ночь со двора. Отправляйся, дескать, в город, нанимай карету, а утром возвращайся чин-чинарём, проси руки как положено, коль о женихе заикнулся. Пущай все видят, какая честь на долю девушки выпала. Впустую молоть языками меньше будут, байки срамные травить.

Мира вспомнила, за кого и в роли кого сватал её Роен на вечёрке и лишь язык с досады прикусила.

Как бы то ни было, пожелания знахаря дракон выполнил. Около полудня полдеревни провожало Мирославу в добрый путь, в том числе староста и Любава. Первый смотрел с искренним сожалением, запоздало осознав, какую немалую пользу приносила Малиновке девушка. При ней забыли о внезапном падеже скота от неведомых напастей. Казалось, Мира наперечёт знает всю скотину, а коли появлялась новая, тут же бежала её осматривать, махом подмечая, что не так, и на время отделяя подозрительное животное от общего стада. Любой, даже самый сложный отёл или окот под её присмотром проходил как по маслу. «Эх, надо было ещё в прошлом году мужа подыскать, помочь молодой семье избу справить, чтобы девчонка накрепко в деревне осела» — примерно так думал и, не скрываясь, сетовал вслух староста в то время, как его дочь завистливо вздыхала, любуясь Мириным провожатым: обратно в Малиновку Роен вернулся верхом на вороном коне; одежда на драконе была всё та же, но хорошо вычищенная и выглаженная. В сапогах при желании своё отражение разглядеть можно.

Дед Власий проводил внучку до города, коим считалось крупное поселение на перекрёстке двух торговых путей с незамысловатым названием Град, видимо призванным за неимением иных отличительных признаков подтверждать незаслуженно присвоенный селищу статус.

В Граде они сначала зачем-то зашли к стряпчему. Вернее, зашли Власий и Роенгарр, а Мира осталась сторожить вороного и вещи. Карету отпустили восвояси. Возница отчаянно зевал, с ночи не спавши.

От стряпчего отправились на базар. День клонился к вечеру, торговые ряды и загоны для скота почти полностью опустели. Редкие продавцы надеялись поживиться за счёт припозднившихся покупателей. Ветер гонял между прилавками мелкий мусор и катал клубочки пыли. Тем не менее удалось выгодно сторговаться за гнедую кобылку в белых чулочках, немолодую, но вполне себе справную, к тому же по клятвенным уверениям хозяина весьма кроткого нрава. Лучше бы молчал — Миру на подобном не проведёшь, благодаря чему удалось дополнительно выгадать пару серебряных монет на седло и уздечку. Приобретя всё необходимое, путешественники присоединились к торговому обозу, который отправлялся в путь, несмотря на приближающуюся ночь. Купцы спешили на настоящую городскую ярмарку, рассчитывая выспаться в дороге.

Мира и Роен держались в хвосте вереницы гружёных под завязку возов, по большей части ориентируясь на скрип колёс, чем на смутно маячащие впереди горы поклажи. Девушка притихла. Возбуждение, навеянное сборами в дорогу, схлынуло, взамен накатили тоска и тревога. Что-то безвозвратно осталось позади — в знакомом и уютном старом мире, а будущее пока было настолько неопределённым, что больше пугало, чем манило и прельщало.

— Сколько тебе лет? — тихо спросила Мирослава, перебирая поводья и попадающиеся между ними жёсткие волоски лошадиной гривы.

— А сколько дашь? — в голосе Роена послышалась снисходительная усмешка.

— О…Ну… — Мира задумалась. Согласно перечитанным до дыр книгам из скромной библиотеки деда Власа возраст драконов мог достигать несколько сотен, и вряд ли большую часть жизни они проводили седыми стариками.

— Двадцать шесть, — смилостивился желтоглазый.

— Так мало? — изумилась девушка.

— Старо выгляжу?

— Нет, но если вы живёте очень долго…

— Становиться людьми мы можем только в первые сто лет и заводить потомство тоже, — без дополнительных просьб пояснил мужчина.

— Интересно… — Мира помолчала. — А расскажи об Иллиросе. Насколько то, что пишут в книгах, правда?..

Под утро девушка задремала и едва не выпала из седла. Роен успел подхватить под локоть, помог выровняться и не слишком деликатно тряхнул за плечо, чтобы проснулась окончательно.

На землю опустился туман, густой молочно-белой полосой обозначив речку, на противоположном берегу которой вдоль её рукава широко и вольготно раскинулся город. Сквозь млечную дымку виднелись красные черепичные крыши вперемешку с зелёными (недолго им осталось) кронами деревьев. Длинные остроконечные шпили сторожевых башен насквозь пронзали золотисто-розовое рассветное небо.

— Ух ты! — восхитилась Мира, до сих пор не видевшая ничего крупнее Града. — Здесь есть телепорт?

— Нет, — покачал головой дракон и подстегнул вороного.

Пришлось догонять.

Обоз медленно спускался по пологому берегу к мосту. Натужно скрипели колёса, волы, утомлённые дорогой, жалобно мычали в ответ на сердитые покрики усталых возниц. Роен обогнал вереницу возов по правой стороне, на ходу что-то сказал старшему из купцов, тот согласно и даже, кажется, благодарно кивнул в ответ. Мирослава едва успела проскочить в узкий зазор между перилами и первой телегой, чтобы очутиться на мосту раньше обоза. Вслед понеслось не злобное, но всё-таки ругательство.