— Открывай! Хватайся! — прогремело в голове.

Всё-таки верёвки были не только её оковами, но и защитой от падения с немалой высоты. Мира суматошно замахала руками в тщетных поисках, за что бы ухватиться. Дракон вовремя подставил ей свою шею, сам чудом удерживаясь на торчащих из обрыва корнях, которые угрожающе затрещали. Внизу призывно блестела озёрная гладь, приглашая незадачливую парочку искупаться.

— Садись!

— Куда⁈ — Девушка пылко стиснула дракона в объятиях. Со стороны, наверное, представлялось, будто она пытается его придушить.

— Ближе к основанию шеи .

— А держаться за что⁈

— За это.

Из веера алых рогов, венчавших макушку драконьей головы, два вдруг начали быстро удлиняться. На ощупь они оказались не твёрдыми и не мягкими, а какими-то упругими, но достаточно тугими, чтобы не прогибаться от простого прикосновения или лёгкого нажатия.

— Между прочим, — Роен скосил на Миру ближайший к ней глаз. — В этой ипостаси нам не требуется перестраивать зрение, чтобы видеть предметы насквозь.

Она всё-таки закричала, когда, крепко ухватившись за рога и вскочив верхом, почувствовала, что дракон отрывается от земли. Обняв его не только ногами, но и прильнув всем телом, Мирослава будто услышала протяжный стон. Прозвучал он в мыслях или наяву она со страха не поняла. Сейчас девушку гораздо больше волновало: сможет ли Роенгарр выровняться или они камнем рухнут в воду.

*Кстати, слово «бугай» прежде всего обозначает бык-производитель

Всё-таки дракон был побольше быка. В длину от ноздрей до кончика хвоста раза так в три-четыре. Тем не менее его шея, даже у основания, уступала объёмам лошадиных боков, поэтому Мира сумела переплести ноги в щиколотках, красочно представляя, как съезжает-опрокидывается и болтается вниз головой в виде нелепой подвески. А ещё смущало, что рубашка задралась неприлично высоко, ладно хоть край подола удалось под себя подвернуть.

Помимо чудесно удлинившихся рогов держаться можно было за гребень, гривой украшающий шею дракона, к её основанию плавно сходящий на нет и снова появляющийся на спине вдоль хребта и хвоста. На шее он был гладким и мягким наощупь, но достаточно упругим, чтобы, слегка трепеща, не сгибаться под напором ветра, на спине — твёрдым, костяным, поделённым на отдельные клыкообразные выступы, устроиться между которыми, как наивно полагала Мира, на деле оказалось невозможно.

Пожалуй, будь на девушке более подходящая одежда и не случись всё так быстро и неожиданно, она бы получила удовольствие от полёта, но сейчас испытывала лишь смятение, страх и страстное желание, чтобы всё поскорее закончилось.

Хорошо, что лететь оказалось недалеко. Роенгарр осторожно приземлился в третьем по счёту перелеске. Привязанные на краю поляны кони испуганно заржали-забились при виде крылатого зверя.

Мирослава с большим трудом расцепила дрожащие руки, сползла с шеи дракона и опустилась на траву. Подтянув коленки к груди, она спрятала ноги под рубашкой, старательно натянув подол до ступней, и снова проморгала смену ипостаси.

Роен в первую очередь подошёл к лошадям, приласкал, успокоил, поправил сбрую и, не оборачиваясь, спросил:

— Есть хочешь?

Мира прислушалась к внутренним ощущениям. Вроде бы должна хотеть, но после пережитого кусок в горло вряд ли полезет. На свою кобылу она смотрела с отвращением. Снова забираться в седло совершенно не хотелось, да и отсутствие штанов делало это невозможным.

— Я спать хочу, — буркнула девушка, утыкаясь лицом в колени.

— Нам нельзя здесь оставаться, — проницательно возразил против её желания немедленно растянуться на траве Роен. — Надо найти более безопасное место.

— Тогда я пойду пешком, — с тяжким вздохом поднялась на ноги Мира. — У тебя случайно нет запасных портов?

— Нет.

Как она не пыталась, подол ниже, чем был, не одёргивался. Бахрома шаловливо щекотала колени.

— Полагаешь, тебе до сих пор есть, что от меня скрывать? — усмехнулся дракон, искоса за ней наблюдая.

— Было бы чем хвастаться! — рассердилась Мира, подбежала к своей лошади и принялась тормошить поклажу, дабы достать рубашку приличной длины.

— Действительно нечем, — покладисто согласился Роен.

— Между прочим, я тебя тоже без одежды видела! — выпалила девушка, чтобы хоть что-то ответить на очевидную колкость.

— Ну и как? — искренне заинтересовался мужчина. — Чего насмотрела?

— Вот именно, что ничего, — фыркнула Мирослава. — Ничего хорошего.

Перепалка удивительным образом взбодрила и помогла унять противную дрожь в теле. Поэтому девушка даже обижаться не стала на дразнящий смех Роенгарра.

— Кстати, — надев рубашку и сразу почувствовав себя увереннее, вспомнила она. — Ты говорил, что верхом вы катаете только избранниц. То, что случилось, оно ведь ничего не значит? Нам просто пришлось это сделать.

— Самое главное, что этого никто из драконов не видел, — заметно посерьёзнел Роен. — Если бы селяне использовали столб, а не дерево, я бы уволок тебя вместе с ним.

Мира представила, как в тело немилосердно врезаются натянувшиеся под тяжестью верёвки, и невольно передёрнула плечами. Уж лучше трястись верхом, чем болтаться в когтях.

Как Роенгарр не уговаривал, в седло Мирослава не полезла. Вот ещё! Сверкать перед ним голыми ляжками! Да и мало ли кто в пути попадётся? За беспутную девку примут. Пришлось дракону идти пешком, приноравливаясь к шагу полусонной девушки. Лошади успевали щипать траву по обочинам и на самой дороге, густо заросшей за малой надобностью. Зато босым ногам ступать мягко. К полудню взыграл притупившийся из-за пережитого голод. Мира начала подтаскивать из холщового мешочка кусочки сушеного яблока и недовольно коситься на спутника:

— Долго ещё?

— Видишь рощу? — кивком головы указал нужное направление дракон. — Там и остановимся.

Место оказалось весьма удачным: над маленьким озерцом распустили серебристо-зелёные длинные косы плакучие ивы. Роен принялся рассёдлывать нетерпеливо танцующих коней, чтобы налегке отвести их к водопою. Мирослава постелила в древесном шатре одеяло и счастливо вздохнула в предвкушении долгожданного отдыха. Какое-то время девушка лежала на боку и смотрела, как дракон ловко управляется с лошадьми, как беспрекословно они его слушаются. А может просто боятся?..

Проснувшись, Мира с удивлением обнаружила себя укутанной во второе одеяло. Если бы не малая нужда и голод, она бы ни за что не стала покидать уютный кокон. А так пришлось выбираться и бежать в кустики.

Сгущались сумерки. Роенгарр развёл костёр, достал и разложил на полотенце дорожные съестные припасы. От висящего над огнём котелка сытно пахло кашей.

— Выспалась? — спросил, когда девушка присела рядом.

— Да, — дружелюбно улыбнулась в ответ Мирослава.

— Сейчас поедим и поедем.

— Ночью?

— Зато никто не увидит, как и в чём ты скачешь верхом.

Девушка нахмурилась: всё равно не годится.

После еды она достала иголку, нитки и принялась перешивать пожалованную сельчанами рубашку в порты. Из рукавов соорудила обувь, по-простому обмотав и обвязав лоскутами ткани ступни. Возилась довольно долго, но то, что получилось, годилось лишь для тёмного времени, пока никто не видит. Зато хоть какое-то тепло и удобство.

Роен был подозрительно задумчив и молчалив. Пока Мира рукодельничала, оседлал лошадей, собрал вещи, наполнил баклаги водой. Не подгонял, но девушка чувствовала его нетерпение, даже удивительно, что он позволил ей так долго отдыхать, ещё и одеялом своим укрыл, без которого она бы быстрее проснулась. К вечеру небо обложило тяжёлыми тучами, поднялся холодный ветер, быстро выстудивший нагретую за день землю.

Дракон снова подсветил им дорогу огненными искрами, собрав их в шар, размером с крупное яблоко. Сам скакал впереди, Мира следом. До начала дождя успели домчаться до леса, но даже под его пологом промокли насквозь. Когда подъехали к первому попавшемуся на пути селу, довольно крупному с постоялым двором, у Мирославы зуб на зуб не попадал.