Старый маг театрально подмигнул, понизив голос до шёпота:

— А насчёт… другого, будьте уверены, я буду настороже.

Миранда позволила себе эту фамильярность. Хотя она и не питала особой симпатии к Всемогущим цурани, для Аленки делала исключение.

Они вошли в зал, где располагался разлом, ведущий на Мидкемию. Паг усовершенствовал цуранийский механизм, чтобы тот мог открывать порталы в шесть различных мест, а не только в Звёздную Пристань. Выбрав Остров Колдуна, она наблюдала, как двое магов произносят активирующее заклинание.

Миранда усмехнулась. Ещё несколько лет назад (по её меркам) магия разломов казалась непостижимой. Но четырёхлетние исследования мужа в этих стенах и последующие десятилетия работы превратили чудо в обыденность, будто заказ экипажа в Ролдеме для поездки от пристани к «Дому у Реки».

Переступая портал, она подумала, что теперь её по-настоящему удивляет лишь одно: как сохранилось это чувство изумления перед угрозой вторжения орд из Второго Круга Ада.

Паг медленно шел по верхней галерее «Честного Джона», разыскивая купца, имя которого ему сообщили. Джон признался, что не знает никого, кто мог бы открыть проход во Второе Измерение, именно так Паг теперь мысленно называл этот пласт реальности. Однако хозяин заведения намекнул, что возможно существует некто, кто знает другого, а тот в свою очередь другого… и так далее.

Искомым торговцем оказался Вордам из Ипилиака, делекордианец — тот самый, о котором упоминал Тосан Бида. Паг знал о Делекордии лишь по слухам. Уникальность этого мира заключалась лишь в его удалённом расположении. Эта планета находилась на самом краю цивилизованных миров, что позволяло её обитателям контактировать с самыми экзотическими расами, ещё не известными в Зале Миров.

Переступив порог скромной лавки Вордама, Паг мгновенно ощутил неладное. В его жизни было лишь два места, которые, находясь во вселенной, не принадлежали ей полностью. Вечный Город — легендарное творение неизвестных строителей, поражающее бесконечностью своих пределов. Сад — странное пространство, связанное с Городом, но существующее отдельно. И конечно же Зал Миров с его «Честным Джоном» — третья аномалия в личном опыте мага.

Эта лавка оказалась ещё одним таким местом — формально находясь в «Честном Джоне», она одновременно существовала где-то ещё. Едва Паг осознал это, как из-за задней занавешенной двери появилось существо. Оно словно бы заговорило, но маг сразу понял — это была иллюзия, ибо звучали не слова, а лишь их призрачное подобие.

Магия в «Честном Джоне» была редкостью — неконтролируемые заклинания могли причинить слишком много вреда. Всё заведение пронизывали защитные чары, предотвращающие случайное колдовство. Это гарантировало честность азартных игр, прозрачность торговых сделок и сводило кровопролитие к минимуму. Исключения составляли лишь заклятия, созданные самим Джоном или по его просьбе:

Первое позволяло всем посетителям понимать друг друга, хотя некоторые иномирные гости настолько отличались мышлением, что достигалось лишь базовое взаимопонимание. Второе заклятье создавало комфортную среду для существ с самыми разными потребностями. Третье, защитное, по мнению Пага, могло нанести сокрушительный удар любому, кто попытается причинить вред Джону или его служащим.

Конечно, иногда вспыхивали потасовки, но за всю историю Зала Миров, по свидетельствам старейших посетителей, здесь никогда не случалось серьёзных конфликтов.

Но в этой лавке ощущалась магия особого рода — нечто, выходящее за пределы даже обширного опыта Пага. Существо повторило свой беззвучный вопрос, и маг кивнул:

— Минутку, — попросил он, внимательно изучая незнакомца.

Существо сохраняло общие человеческие черты, но в искажённой пропорции: неестественно высокий и худощавый силуэт с удлинёнными конечностями, лицо с привычным набором черт — рот, нос, два глаза, но с резко выступающими скулами, непривычными даже для много повидавшего Пага.

Особенно поражали пальцы — тонкие и длинные, как у музыканта-виртуоза. Кожа отливала призрачным серо-лиловым оттенком, а густые волосы, чёрные с фиолетовым отблеском, напоминали шёлковый водопад.

Паг мгновенно распространил своё восприятие вокруг, подобно мистическому плющу, ощупывающему вибрации помещения. Он сразу уловил разницу между этой лавкой и остальным «Честным Джоном». Это странно напомнило ему что-то знакомое…

В памяти всплыли образы десятилетней давности — магические ловушки, расставленные на пути к Макросу Чёрному. Холодок пробежал по спине.

— Я ищу Вордама из Ипилиака, — твёрдо произнёс Паг, не сводя глаз с существа.

Тот, одетый в простую серую мантию с белым шнуром на талии, приложил длиннопалую руку к груди в изысканном жесте:

— Перед вами он.

Паг молчал, анализируя гармоники вибраций, пронизывающих каждый уголок лавки. Истина открылась ему с пугающей ясностью. Его взгляд стал ледяным, когда он произнёс:

— Ты — дасати.

Меч обрушился вниз.

Пятьдесят закованных в броню Всадников Садхарина взревели, ударяя стальными перчатками по нагрудникам. Гул аплодисментов отразился от древних каменных сводов Зала Испытаний, а деревянные скамьи вокруг песчаной арены содрогнулись от этого проявления восторга.

Единственный выживший сын лорда Аруке окинул взглядом поверженного противника, и в его сознании мелькнула чужеродная мысль: «Какая напрасная растрата». Он на мгновение закрыл глаза, чтобы очистить разум, затем медленно повернулся, принимая овации.

Валко из Камарина, истекающий кровью из трех серьезных ран и бесчисленных ссадин, четырежды кивнул — по разу каждой группе всадников, восседавших на скамьях вдоль четырех стен. Затем он вновь взглянул на убитого им бойца и еще раз кивнул в ритуальном жесте признания жестокой схватки. Победа далась ему с трудом.

Беглым взглядом Валко оценил отца павшего воина. Лорд Кеско аплодировал, но без искреннего восторга. Его второй сын теперь лежал у ног Валко, будь он жив, два наследника принесли бы Кеско немалую честь и более высокое положение в Ланградине. Единственный оставшийся признанный сын Кеско стоял рядом с отцом, и его ликование было подлинным; Валко устранил возможного претендента на отцовскую благосклонность.

Затем Валко повернулся и увидел, как двое слуг уводят его варнина — кастрированного самца по имени Кодеско, названного в честь грохочущих волн у Мыса Сандос в западных владениях его отца, где Сандос врезается в Геланское море. Варнин противника пал во время схватки, когда Валко нанес точный удар, перерезав артерию на шее. Именно этот удар решил исход битвы — дрогнувший варнин отвлек внимание всадника на долю секунды, чего хватило Валко, чтобы нанести роковую рану.

Целитель из Зала Прислужников, Мастер Первого Ранга, поспешил к Валко со своими помощниками. Несмотря на кровавые раны и наступающую слабость, молодой воин отстранил лекаря, потому что не мог показать слабость перед отцом и Всадниками Садхарина.

Сняв тяжелый шлем, Валко наполнил легкие воздухом и громко провозгласил:

— Я — Валко, сын Аруке из Дома Камарин!

Каждое движение давалось ему через боль. Истекающая кровью правая рука с трудом подняла меч для традиционного салюта, но он выполнил этот долг до конца.

В ответ его отец, лорд Камарин, поднялся с места. Удар перчатки по доспехам прозвучал как боевой барабан:

— Это мой сын!

Зал ответил сдержанным, но мощным «Ха!» — высшей похвалой для воина. Затем всадники склонили головы, отдавая дань уважения. Лишь избранные останутся на пир, остальные поспешат в свои крепости, поскольку дороги в этих землях не прощают беспечности.

Когда сознание начало затуманиваться, Валко собрал последние силы и прокричал:

— Лорд Кеско! Этот воин не мог быть вашим сыном!

Лорд Кеско склонил голову, принимая этот своеобразный комплимент от победителя. Он первым покинет замок Камарин, хотя смерть сына в честном поединке не приносила бесчестья, праздновать тут было нечего.