— Собирайте вещи, — сказал Калеб, тоже смеясь. — Через час идёте прощаться. — Затем его голос стал серьёзным: — Слушайте внимательно. Придёт день, когда вы окажетесь на нашем месте в самом сердце Конклава. Вы станете не солдатами, а стратегами. Поэтому вы туда и едете.

После его ухода мальчишки переглянулись с одинаковым выражением обречённости.

— Ну… это же Ролдем, — наконец произнёс Тад.

— Они же не могут держать нас взаперти всё время? — спросил Зейн.

Угрюмое выражение Джомми внезапно сменилось хитрой ухмылкой:

— Ну, могут попытаться, чёрт возьми! — Он хлопнул Тада по плечу. — Пошли собираться. А потом… мне нужно попрощаться с одной девчонкой.

— С Шерой? — спросил Зейн.

— Нет.

— С Рут? — предположил Тад.

— Нет. — Джомми уже шёл к кухне, за которой находились их комнаты.

— С Миландрой? — не унимался Зейн.

— Нет, — донёсся голос Джомми из-за двери.

Зейн схватил Тада за рукав:

— Как он умудряется?

— Не знаю, — ответил названый брат, — но в Ролдеме этому придет конец.

Зейн вздохнул:

— Я уже скучаю по Опардуму.

Тад открыл дверь:

— Ты имеешь в виду, по еде.

Мальчишки медленно сомкнули круг.

Джомми, Тад и Зейн стояли наготове, пока с десяток студентов университета приближались к ним. Трое названых братьев пришли с пристани, там их якобы высадили с корабля, хотя на самом деле Магнус по просьбе Пага доставил их прямо на склад, принадлежащий Конклава. Они были соответствующим образом перепачканы и помяты, так что история о месяце в караване и неделе в море должна была сойти за правду. На каждом были простые рубахи и штаны, а через плечо перекинуты дорожные сумки.

Они наблюдали, как студенты растянулись полукругом перед ними, оглядывая новичков с ног до головы, словно скот на ярмарке. Возраст студентов варьировался от двенадцати лет до примерно тех же лет, что и у троицы, хотя Джомми подозревал, что окажется самым старшим здесь, ведь ему скоро стукнет двадцать.

Все студенты были одеты в установленную университетом форму: черные фетровые береты, лихо заломленные налево, бледно-желтые рубахи, поверх которых синие накидки с белой окантовкой, завязанные спереди и сзади; желтые штаны и черные сапоги. В левой руке каждый держал кожаную сумку. По смуглым лицам некоторых было видно, что они кешианцы, а по пестрым акцентам слышно, что многие приехали из других стран.

Один из старших студентов, темноволосый, с насмешливой усмешкой на губах, подошел к Джомми и презрительно окинул его взглядом. Затем он повернулся к белокурому юнцу с высокомерным выражением лица и процедил:

— Ну и кто у нас тут?

— Деревенщина, очевидно, — буркнул тот в ответ.

— По запаху навоза сразу видно.

Джомми небрежно швырнул свою сумку на землю.

— Слушай, приятель, — сказал он, растягивая слова. — Мы только что сошли с корабля после шторма, а до этого тряслись в повозке бог знает сколько времени. Так что, скажем так, настроение у нас не самое праздничное. Как насчет того, чтобы отложить эту вашу «адскую инициацию новичков» на завтра? А?

Темноволосый юноша усмехнулся:

— Слышишь, Годфри? Этот деревенщина хочет перенести наше гостеприимство на завтра. Что скажешь?

— Думаю, он слишком много на себя берет, Серван.

— То есть желание быть дружелюбным — это теперь самонадеянность? — риторически поинтересовался Джомми.

Серван прищурил темные глаза, изображая раздумье, затем резко бросил:

— Нет. Не думаю. Давай начнем сейчас же.

Он тыкнул пальцем в грудь Джомми:

— Брось-ка свою поклажу, деревенщина. Я прямо сейчас начну твое обучение с самого главного — не дерзить тем, кто выше тебя!

Джомми вздохнул. Медленно сняв сумку, он проворчал:

— Ну что ж, значит, так.

Он опустил сумку, и вдруг лицо его расплылось в ухмылке. Шагнув вперед, Джомми весело продолжил:

— Вообще-то я парень неконфликтный, но за свою жизнь я понял одну вещь. Где бы ты ни был, неважно, какое у тебя звание или откуда ты родом, утро это или вечер, зима или лето…

И тут он внезапно зарядил точный прямой удар правой рукой в челюсть Сервана. Тот закатил глаза и рухнул на землю.

— …везде встречаются идиоты!

Джомми повернулся к блондину:

— Ну что, тебе тоже надо?

— Н-нет, — пробормотал тот, явно потрясенный.

— Тогда будь добр, подскажи, куда новичкам идти.

— К брату Кайнану. — Годфри ткнул пальцем в сторону главного входа. — Внутри, направо, вторая дверь.

— Спасибо, дружище. — Джомми добродушно ухмыльнулся. — А когда твой приятель очухается, передай — без обид. Каждому, мол, положено хоть раз облажаться. Завтра начнем с чистого листа. Но если он опять вздумает задирать нос перед «деревенщиной»… — Джомми многозначительно сжал кулаки, — вот тогда я и правда выйду из себя.

Годфри лишь кивнул.

Подхватив котомку, Джомми крикнул товарищам:

— Пошли, ребята!

Они направились через просторный двор к величественному зданию Королевского университета, оставив позади перешептывающуюся толпу сокурсников, столпившихся вокруг поверженного задиры. Вдруг к Джомми подскочил младший ученик, восторженно ухмыляясь:

— Я провожу вас!

— Вот это правильно! Как звать?

— Гранди. А тебя?

— Джомми. А это Тад и Зейн.

Мальчишка выглядел не старше двенадцати-тринадцати лет, и его улыбка была поистине заразительной. Все лицо его было в веснушках, а голову венчал вихор темно-каштановых волос. Его выражение лица граничило с ликованием.

— Ты всегда такой жизнерадостный? — спросил Тад.

Гранди покачал головой.

— Нет, только в те дни, когда кто-нибудь выбивает Сервану зубы.

— Такое часто случается? — поинтересовался Зейн.

— Нет, сегодня вообще впервые. Но я готов прибегать смотреть каждый раз, когда вы решите повторить.

— Неужели он такая заноза в заднице? — спросил Джомми, пока они поднимались по широким ступеням к массивным двустворчатым дверям.

— Хуже, чем заноза. Он задира и… просто подлец. Не понимаю почему, ведь у него есть всё, о чём только можно мечтать.

— Удивительно, что его раньше никто не стукнул, — заметил Джомми.

— Ну, возможно, это потому что его дядя — король, — пояснил Гранди.

Джомми остановился так резко, что Зейн врезался в него, споткнулся и растянулся во весь рост. Тад уставился на Гранди, моргая, как сова, ослеплённая фонарём.

— Его дядя — король? — воскликнул Зейн, поспешно поднимаясь с земли.

— Ну, не совсем родной, — весело пояснил мальчишка. — Его отец — какой-то там двоюродный племянник покойного короля, отца нынешнего, — его ухмылка стала ещё шире, — но он называет короля «дядей», и никто не спорит. Всё-таки он принц крови.

Джомми застыл на месте, затем пробормотал:

— Вот это я влип, да?

— И что будешь делать? — спросил Тад.

— По-моему, варианта два: либо подружиться с ним, либо избить так, чтобы он побоялся жаловаться.

Гранди рассмеялся:

— Сомневаюсь, что сработает хоть что-то. Кто ваш покровитель?

— Покровитель? — переспросил Зейн. — Что ты имеешь в виду?

— Кто вас устроил в университет? — оживлённо спросил мальчик, пока они проходили через вестибюль к просторному залу, расходившемуся вправо и влево. — Мой отец — бывший капитан королевского флота, а дед был адмиралом Южного флота при деде нынешнего короля. Оба учились здесь, так что меня приняли по наследственному праву. Закончу учёбу и сам пойду во флот. Ну, а кто ваш покровитель?

Тад попытался вспомнить, что велел им говорить Калеб, если кто-то задаст этот вопрос, и неуверенно произнес:

— Ну, мы из Долины Грез, так что у нас есть связи и в Королевстве Островов, и в Великом Кеше…

Зейн резко перебил его:

— Турган Бей, Хранитель Цитадели, канцлер Империи Великого Кеша.

Мальчишки встречались с этим человеком лишь однажды, мельком, меньше года назад, когда был раскрыт заговор против трона. Вряд ли Хранитель Цитадели Империи Великого Кеша смог бы отличить их от уличных оборванцев. Но Паг поддерживал с ним тесные связи, и судя по всему, тот согласился стать их покровителем, не слишком вникая в причины.