Предвкушение грядущей схватки наполняло его почти радостным возбуждением. Некоторые наставления Накора ему даже нравились, но настоящего боя он не видел слишком долго. Пару раз он раскроил черепа в тавернах, но по-настоящему крови не проливал с тех пор, как в прошлом году по просьбе Накора убил того императора. Вот это было веселье! Он едва сдержал смех, вспомнив ошеломленные лица придворных, уставившихся на него, когда его меч пронзил спину старика.

Из-за поворота вышел человек в черных доспехах, но без шлема. Не успев даже остановиться, он получил клинок Бека прямо в горло — незащищенный участок над кирасой. Тело с грохотом рухнуло на пол, но Беку было все равно. В сотне футов впереди мерцал свет, и он жаждал устроить там кровавый разгром.

Он шагнул из последнего темного коридора в просторный зал с высокими сводами. Это была классическая крепостная зала, где в лютые зимы спали семья и приближенные правителя Кавелла. Некогда величественное помещение теперь выглядело уныло и заброшенно.

Сводчатый потолок по-прежнему поддерживали массивные деревянные балки, настолько древние, что стали твердыми, как сталь. Но некогда побеленные стены теперь потемнели до серого, а в вышине, во тьме, Бек слышал шелест крыльев летучих мышей. Никакие гобелены не висели на стенах, чтобы защищать обитателей от зимнего холода, исходящего от камней, не было и ковров на полу. Однако в огромном камине слева от входа, через который он вошел, пылал огонь.

С мечом наголо и с безумной ухмылкой на лице он окинул взглядом два десятка человек, расположившихся у огня.

В центре этой группы сидели двое мужчин — на грубо сколоченных креслах старинного образца: деревянная «подушка» на ножках-опорах, с прибитой спинкой, обитой подушками или мехами. Остальные разместились на походных табуретах или разложенных на полу черных плащах. Все были облачены в черные доспехи, отличительный знак Ночных Ястребов, кроме тех двоих в центре.

Один носил тунику из тонкого льна и сапоги, достойные знатного вельможи, хотя одежда висела на нем мешком, будто он недавно сильно похудел. На его шее болталось массивное золотое ожерелье — точная копия черного амулета, который Накор показывал Беку. Второй, в черных робах, похожих на одеяние священника или мага, был лысым и худым, без единого волоска на лице, и не носил никаких украшений.

Не прошло и мгновения с появления Бека, как восемнадцать сидевших мужчин вскочили на ноги. Двое из них затрубили в костяные свистки, и пронзительный сигнал тревоги разнесся по всей крепости.

Человек с золотым ожерельем казался измождённым, его глаза расширились, когда он, указывая на Бека, завопил:

— Убейте его!

Первый мечник уже занёс клинок, когда Бек, крепко сжав свой меч обеими руками, сузил глаза, предвкушая грядущую бойню. Но человек в робах внезапно рявкнул:

— Нет! Стойте!

Его взгляд впился в Бека с каким-то странным благоговением.

Все, включая самого Бека, замерли, пока черноризец пробирался между воинами. Он обошёл ближайшего к Ралану бойца и направился прямо к молодому убийце. Бек почувствовал в этом человеке какую-то необычную силу, а его «везучее чутьё» подсказывало: сейчас произойдёт нечто странное. Он замешкался, но всё же начал замахиваться на человека в робах.

Тот поднял руку — не для защиты, а словно умоляя.

— Подожди, — сказал он, и Бек снова заколебался.

Черноризец медленно, почти нежно протянул руку и положил ладонь на грудь Бека.

— Жди.

Затем он медленно опустился на колени и прошептал так тихо, что слова едва долетели:

— Что прикажет нам наш повелитель?

Человек с амулетом застыл в немом изумлении, затем тоже опустился на колени, и через мгновение все остальные в зале последовали его примеру. Еще полдюжины воинов ворвались в зал, услышав тревогу. Увидев своих собратьев на коленях с опущенными взглядами, они тут же последовали их примеру.

Меч Бека слегка опустился.

— Чего?

— Что прикажет нам наш повелитель? — снова спросил человек в черной робе.

Бек попытался вспомнить, что говорили Накор, Паг и другие на Острове Колдуна. Наконец он произнес:

— Варена больше нет. Он сбежал в другой мир.

— Не Варен, — ответил черноризец. — Он был лишь верховным среди слуг нашего господина. — Медленно протянув руку, он коснулся груди Бека. — Я чувствую нашего повелителя здесь, внутри тебя. Он живет в тебе; говорит через тебя. — Подняв глаза, он повторил: — Что прикажет нам наш повелитель?

Бек был готов к бою, но это превосходило его понимание. Он медленно оглядел зал, и в его голосе прорвалось нарастающее раздражение:

— Я не знаю…

Затем он внезапно взмахнул мечом и с яростью обрушил его вниз:

— Я не знаю!

Спустя несколько минут в зал ворвался Магнус с отрядом солдат Эрика за спиной, а с другой стороны вошли королевские бойцы. Все они застыли перед открывшейся картиной. Двадцать шесть обезглавленных тел лежали в лужах крови. Отрубленные головы все еще катились по кровавым камням и пропитанным кровью плащам.

Огонь в камине потрескивал. Бек стоял рядом, весь в крови. Его руки были красны до локтей, а лицо заляпано кровавыми брызгами. Он выглядел как одержимый бесом. Магнус видел это по его глазам. Он дрожал так сильно, что казалось, вот-вот содрогнется в конвульсиях.

Наконец Ралан Бек запрокинул голову и издал вопль, эхом разнесшийся под сводами. Это был первобытный взрыв ярости и разочарования. Когда даже эхо утихло, он оглядел зал и уставился прямо на Магнуса. Как капризный ребенок, он ткнул пальцем в трупы и заявил:

— Это было не весело!

Он вытер меч о тунику ближайшего мертвеца и вложил его в ножны. Затем схватил ведро с водой, стоявшее у камина (видимо, для нагрева), и вылил себе на голову, даже не снимая шляпы. Подобрав относительно чистый плащ, он начал вытираться, говоря уже более спокойно:

— Какое уж тут веселье, если они даже не сопротивлялись. — Он огляделся по сторонам и добавил: — Я проголодался. У кого-нибудь есть еда?

Миранда была возмущена.

— Ты с ума сошел?! — крикнула она гораздо громче, чем требовалось в маленькой комнате.

Магнус наблюдал за матерью со скрытой усмешкой, пока она отступала от стола отца, словно ища пространства для разгона, затем развернулась с драматично нахмуренными бровями. Она часто выплескивала гнев по поводам, которые в итоге все равно решались так, как хотел его отец. Но за годы Паг научился понимать, что ее взрывной характер требовал физического выражения раздражения.

— Ты с ума сошел?! — еще раз взревела Миранда.

— Не больше, чем ты, когда полгода выслеживала армию Изумрудной Королевы на Новиндусе, — спокойно ответил Паг, поднимаясь из-за стола.

— Это совсем другое дело! — Миранда все еще не выдохлась. — Там не было ни одного Пантатийского змеиного жреца, который мог бы меня обнаружить, не то что бросить вызов, а я, между прочим, умею перемещаться без сфер цурани, помнишь?

Магнус заметил, как отец собирается что-то сказать. Вероятно, о том, что Накор, Паг и он сам тоже осваивают этот навык, но передумывает и молчит, пока Миранда продолжает:

— Ты говоришь о путешествии в чужой мир! Не просто чужой мир, а в другую плоскость реальности! Кто знает, какие силы у тебя там останутся, если вообще останутся? — Она ткнула пальцем в Пага. — Ты даже не знаешь, как туда попасть, и не смей говорить, что собираешься использовать Талной на Келеване как якорь для разлома. Я достаточно знаю о них, чтобы понимать: ты можешь оказаться на дне ядовитого моря, посреди поля боя или в любом другом смертельно опасном месте! Ты слепо прыгнешь в неизвестность!

— Я не буду прыгать в неизвестность вслепую, — поднял руки в умиротворяющем жесте Паг. — Пожалуйста, мы должны узнать больше о дасати.

— Зачем? — потребовала Миранда.

— Потому что я был у Оракула. — Не имело смысла уточнять, какого именно.