Мастер-Прислужник тихо прошептал:

— Вы храбро сражались, молодой лорд, но если мы не снимем ваши доспехи, вскоре вы окажетесь рядом с убитым на разделочном столе.

Не дожидаясь разрешения, он дал знак помощникам, и те ловко расстегнули кожаные ремни, освобождая Валко от тяжелой брони.

Валко заметил, как Прислужники незаметно поддерживали его, позволяя сохранять видимость стойкости, пока отец медленно пробирался сквозь толпу поздравляющих всадников.

Молодой воин был высок даже по меркам своей расы — на полголовы выше отца, который сам возвышался на четыре дюйма над шестью футами. Его мускулистое тело с длинными руками давало смертоносное преимущество в бою, чем он и воспользовался против более низкорослого противника. Черты лица Валко считались привлекательными для его народа: прямой, не слишком широкий нос и полные, но не женственные губы.

Аруке остановился перед ним и произнес:

— Шестнадцать раз до тебя приходили претенденты на имя нашего дома. Ты лишь третий, кто выжил в испытании с клинками. Первым был Ястмон, павший в битве при Трикамаге; вторым — Дуста, погибший при обороне этой самой цитадели одиннадцать лет назад. С сегодняшнего дня я именую тебя их братом.

Валко прямо встретил взгляд отца — человека, которого впервые увидел лишь неделю назад.

— Я чту их память, — ответил он.

— Тебе приготовят покои рядом с моими, — продолжал Аруке. — С завтрашнего дня начнется твое обучение как наследника. А теперь отдыхай… сын мой.

— Благодарю, отец.

Валко всматривался в черты лица лорда, но не находил ничего общего со своими. Его собственное лицо, благородное по меркам их народа, было удлиненным и гладким, тогда как лицо отца — округлым, изрезанным морщинами, с пятнистой кожей у левой брови. Неужели мать солгала ему?

Словно угадав мысли, Аруке спросил:

— Как звали твою мать?

— Наруин, — ответил Валко. — Цистинская Эффектор с владений лорда Бекара.

Аруке ненадолго задумался, затем кивнул:

— Помню её. Провёл с ней неделю, когда гостил в цитадели Бекара. — Его взгляд скользнул по Валко, который теперь стоял лишь в набедренной повязке, пока Прислужники обрабатывали его раны. — У неё было стройное, приятное тело. Твой рост, должно быть, от её рода. Она ещё жива?

— Нет. Погибла во время Очищения четыре года назад.

Аруке одобрительно кивнул. Оба знали: тот, кто оказался на улице при первых признаках Очищения, был слабаком и дураком, и его потеря не стоила сожалений.

— Досадно, — тем не менее произнёс лорд. — Она была… не лишена прелести, а этому дому не помешала бы женская рука. — Его губы искривились в подобии улыбки. — Но теперь, когда ты признан, самые амбициозные отцы вот-вот начнут подбрасывать тебе своих дочерей. Посмотрим, что преподнесёт нам судьба.

Развернувшись, он бросил через плечо:

— Иди отдыхай. Сегодня вечером жду тебя за своим столом.

Валко едва заметно поклонился вслед удаляющемуся отцу. Когда дверь закрылась, он резко схватил Мастера-Прислужника за рукав:

— Быстрее. В покои. Я не собираюсь падать в обморок при слугах.

— Как прикажете, молодой лорд.

Прислужники почтительно поддержали нового наследника Камарин, помогая ему добраться до комнаты, где наконец можно было позволить себе роскошь — потерять сознание.

Валко проснулся от легкого покачивания покрывала, слуга не осмелился прикоснуться к молодому наследнику Камарин.

— Что? — резко спросил он.

Слуга склонился в почтительном поклоне:

— Господин, ваш отец требует вашего присутствия. — Он указал на стул, где были разложены одеяния. — Вам велено облачиться в эти одежды, подобающие новому статусу.

Валко поднялся с ложа, едва сдерживая гримасу боли. Его взгляд мгновенно оценил слугу — юноша, немногим старше семнадцатилетнего Валко, сохранял бесстрастное выражение, выдавая опыт службы в знатном доме.

— Твое имя?

— Нолун, господин.

— Ты будешь моим личным слугой.

Нолун чуть не приник к полу в новом поклоне:

— Молодой господин оказывает неслыханную честь, но управитель назначит вам слугу…

— Он уже назначил, — перебил Валко. — Ты.

— Безмерная милость, — прошептал Нолун, в очередном поклоне скрывая охвативший его трепет.

— Веди меня в зал отца.

Слуга низко поклонился, распахнул дверь и, пропустив Валко вперед, поспешил указать путь в центральный зал цитадели. Всего несколько дней назад, как претендент на признание имени дома отца, Валко был помещен в «убогие» — покои для бесправных и тех, чье оскорбление не имело последствий: полезных торговцев, Прислужников, увеселителей и дальних родственников. Те каморки с соломенными тюфяками и одинокими светильниками казались теперь чужим сном.

Валко уже тосковал по своей новой постели — самой мягкой, на какой ему доводилось отдыхать. Годы Сокрытия в горах не баловали комфортом; даже солома в «убогих» показалась ему роскошью после каменных уступов пещер.

Повернув за угол, Валко внезапно остановился:

— Нолун, подожди.

Слуга обернулся и замер, увидев, как молодой господин прильнул к огромному окну, выходящему на Геланское море. За доками Камарина водная гладь переливалась ночными огнями, играя красками, которых юноша прежде не видывал. Мать увела его в горы для Сокрытия, и лишь по пути в город он впервые увидел океан при дневном свете. Даже с вершин Снежных Стражей море казалось огромным, но ничто не подготовило его к этой ночной феерии.

— Что это за цветные вспышки? — спросил Валко, указывая на мерцающие точки вдали.

Нолун почтительно склонил голову:

— Это рыба шагра, молодой господин. Она выпрыгивает из глубин… без видимой причины. Возможно, просто ради радости движения. Её прыжок нарушает узор океана.

— Впечатляюще, — пробормотал Валко, едва не сорвавшись на слово «красиво», неподобающее воину.

Он заметил изучающий взгляд Нолуна. Приземистый, с бочкообразной грудью и мощными ладонями, слуга был на голову ниже, но казался крепче сложенным.

— Ты умеешь сражаться?

— Когда требуется, молодой господин.

— Хорошо умеешь?

На мгновение в глазах слуги вспыхнул незнакомый огонь, но он тут же потупил взгляд:

— Я всё ещё жив.

— Хороший ответ, — усмехнулся Валко. — Теперь веди меня в зал отца.

У входа в великий зал двое стражей в доспехах отдали честь новому наследнику Камарина. Стиснув зубы от боли в раненом плече и бедре, Валко твердым шагом пересек зал и остановился перед отцом.

Аруке восседал во главе длинного стола, установленного перед исполинским камином.

— Я явился по твоему зову, отец.

Лорд жестом указал на свободный стул:

— Отныне это твое место, сын мой.

Обходя стол, Валко изучал присутствующих. Большинство по одеяниям и знакам различия были чиновниками. Слева от отца сидела прекрасная женщина — нынешняя фаворитка. Вчерашние слухи намекали, что предыдущая исчезла, вероятно, отправилась в Сокрытие.

Двоих мужчин Валко узнал, хотя имен их не знал — это были Всадники Садхарина, Рыцари Ордена Смерти, как и его отец. Либо верные союзники, связанные взаимовыгодными клятвами, либо они не дожили бы до заката.

— Приветствуй наших гостей, — провозгласил Аруке. — Лорда Валина и лорда Санда.

— Приветствую гостей моего отца, — произнёс Валко, обходя их, чтобы занять своё место.

То, что ни один из мужчин не обернулся, стало молчаливым признаком доверия. Слуга отодвинул массивный дубовый стул справа от лорда Аруке, и наследник опустился в него.

Лорд Камарина ударил кулаком по столу:

— Санд и Валин — мои ближайшие союзники. Две из трёх опор, на которых стоит мощь Садхарина!

Валко ответил церемонным кивком.

По взмаху руки Аруке слуги засуетились, уставляя стол яствами. Два дюжих оруженосца внесли на вертеле целого капека — тушу с головой и копытами, с которой капал растопленный жир.

— Нынешний вечер благословенен, — провозгласил лорд, когда дымящееся мясо водрузили перед ним. — Слабак сгнил в земле. Сильный — жив.