Пусть в её голосе завтра не будет холода.

Пусть всё это — ещё можно спасти.

Когда Варя легла в кровать, уже в пижаме с котами, ещё с мокрыми после ванны волосами, я подумал — всё, тишина. Сейчас она вырубится за две минуты.

Ночь, уют, любимая игрушка в обнимку — формула гарантированного сна.

Я сидел рядом, читая ей какую-то сказку про мышей и фей, сам уже почти не разбирая строчек. Голова гудела. Душа была наизнанку. Но я держался. Ради неё.

— Пап, — вдруг тихо сказала она.

Я замер. Закрыл книгу, чтобы слушать.

— А Алиса будет моей мамой?

...

Я не сразу понял, что она сказала. Как будто мой мозг отказался это переваривать.

— Что? — спросил я, стараясь, чтобы голос был спокойным.

Она повернулась на подушке, обняла мишку крепче.

— Ну… ты её любишь? Она хорошая.

Я сглотнул.

Эти слова — такие простые. Такие невинные.

И такие, от которых сердце сжимается в кулак.

— Варя, — тихо сказал я. — Знаешь, мама — это не только та, кто живёт с нами. Или кого мы так зовём. Иногда люди просто появляются в жизни и становятся очень важными. Очень-очень.

А остальное… зависит не только от нас.

Она кивнула. Не всё поняла — и не должна. Ей пять.

— А можно я завтра ей скажу, что она красивая?

Я улыбнулся. И провёл рукой по её волосам.

— Можно, моя умная девочка. Ей будет очень приятно.

Она зевнула, уже почти уснув.

Ночь выдалась тихой. Варя спала, свернувшись калачиком, и я вроде бы тоже вырубился — с книгой в руке, в кресле.

Но спать глубоко мне в последнее время не удавалось. Голова крутила всё: Алиса, Варя, её вопрос, мои ответы. Или отсутствие таковых.

Телефон завибрировал где-то под боком. Я чуть не уронил его, когда включил экран.

Макс.

Час сорок две ночи.

— Сдохну же я с вами, — пробормотал я и ответил.

— ВСТАВАЙ, БРАТ!!! — заорал он в трубку так, что я отодвинул телефон на полметра.

— Макс, твою мать, ночь, ты чё?!

— НЕТ! НЕ ПРОСТО НОЧЬ! Это ночь триумфа! Знаешь, кто сегодня подписал контракт с "Группой АМ-Инвест" на проект в два года и тридцать лямов?! Хм?! ХМ?!

Я замер.

— Мы?..

— ДА, МЫ, БЛИН! — заорал он, как будто был на рок-концерте. — Я тебе говорил, что если мы выиграем этот тендер, нас запомнят в этом городе навсегда! И мы выиграли, мать твою! САМИ!

Я машинально встал с кресла. Как будто тело решило: "Для таких новостей надо стоять".

— Это… Это ж реально тот проект? Который с государственным софинансированием?

— Тот самый! С инвестициями, с городским управлением, с возможностью потом выйти в Москву, а дальше — хоть в Дубай строй базу.

Мы подписались сегодня вечером. Не афишировали, пока всё не легло юридически. Но с утра — пресс-релиз, встречи, интервью!

Ты вообще понимаешь, что с этого утра мы не просто ребята из бизнеса, мы — игроки?

Я вздохнул — глубоко. И впервые за последние дни улыбнулся по-настоящему.

— Понимаю, — сказал я.

— Короче, завтра в восемь у нас в офисе. В костюме. Без "я не выспался". Включаем харизму, вспоминаем, что ты умеешь говорить, и делаем красиво.

Потому что теперь нам нужны кадры, офис побольше, новый сайт и фотки такие, чтоб инвесторы стояли в очередь.

— Понял, Макс.

Спасибо тебе.

— Мне не спасибо. Нам! Это наш с тобой путь, брат. Просто не просри всё из-за личных кризисов, ладно?

Я усмехнулся.

— Постараюсь.

Он отключился, а я остался с телефоном в руке, посреди комнаты, босиком, в домашней майке.

****

Утро началось не с кофе, а с костюма.

Я вышел из душа ещё до будильника, побрил щетину под ноль, надел тёмно-серый пиджак с новой белой рубашкой — всё, как полагается человеку, который сегодня официально становится кем-то большим, чем был вчера.

На кухне Марина уже поила Варю какао, и, судя по тому, как она прижимала кружку к лицу, разговоров она с утра не планировала. Умная девочка. В папу.

— Я сегодня задержусь, — сказал я ей, целуя в макушку. — Но ты ложись спать без меня, ладно?

— А почему задержишься? — спросила она, приподнимая голову с подозрительно хитрой интонацией.

— Потому что у папы важная встреча, — ответил я.

Полуправда. Но с детьми иначе нельзя — они чувствуют ложь по вибрациям воздуха.

— Ну ладно, — вздохнула она. — Только потом расскажешь, чего ты там важного делал. Всё-всё!

— Договорились, — улыбнулся я.

В офисе творился ад, обёрнутый в бантики.

Макс носился, как подорванный, уже в костюме, с папками, кофе, кипой бумажек и фразами типа «где, чёрт побери, логотип в хорошем разрешении?!».

Лена на ресепшене, увидев меня, театрально приложила ладонь к сердцу:

— Боже. Он прибыл. Сам Виктор Стрельцов. И даже с галстуком.

— Не начинай, — бросил я и направился в переговорку, где уже сидели наши юристы и маркетинг.

Утро ушло в отчёты, договора, обсуждение нового офиса и логистики. Каждый отдел что-то хотел.

Но внутри — всё равно было другое ожидание.

Семь часов.

Каждый раз, когда я смотрел на часы, сердце будто подрагивало.

Да, у нас теперь подписан контракт на миллионы,

да, к вечеру выйдут статьи о нас в «Деловом Петербурге»

да, я на ходу отвечал на десятки звонков…

Но за всем этим шумом в голове пульсировало одно:

в семь часов у меня свидание. С ней. С Алисой.

С той, которую я думал — потерял.

С той, которую хотел вернуть.

И которой пообещал, что начну сначала.

Я глянул на экран. 15:42.

Три часа с лишним — и я снова увижу её лицо. Если она придёт.

Если не передумает.

Я поправил галстук, подошёл к зеркалу и усмехнулся сам себе:

— Только не облажайся. Ни в бизнесе. Ни в жизни. Сегодня — твой день.

Алиса

Я не знала, чего ожидать.

Ну то есть да — свидание. Да — в семь. Да — Виктор.

Но голова отказывалась представлять, что вообще может быть после всего. После всей этой боли, тишины, объяснений, ребёнка, варенья, мороженого и чёртовых луговых цветов.

Я нервничала, как перед первым выступлением.

В зеркало смотрела, наверное, раз пятнадцать.

Платье выбрала простое — чёрное, с открытыми плечами. Волосы чуть накрутила. Без фанатизма. Макияж — лёгкий. Всё так, будто я не слишком старалась, хотя, конечно, старалась. Потому что это был он. Потому что хотелось, чтобы он посмотрел — и вдохнул. Чтобы замолчал, как тогда, в студии, когда я обернулась, а он замер.

Виктор приехал ровно в семь.

Не раньше. Не позже. Точно. Как он умеет.

Открыл дверь сам, вышел из машины — в костюме. Но не офисном. В этом был шик. Серый, приталенный, с едва заметным узором. Под ним — светлая рубашка, расстёгнутая на одну пуговицу. И взгляд... такой, будто я уже была лучшим, что случалось с ним за год.

— Ты выглядишь, как сцена из итальянского кино, — сказал он вместо «привет».

Я рассмеялась. И забыла, как дышать.

Сначала была прогулка по Набережной Макарова.

Солнце садилось медленно, всё вокруг словно стало мягче — даже ветер. Он шёл рядом, чуть касаясь моей руки, но не навязываясь. Мы не говорили громко. Только то, что хотелось. Спокойно. Нежно. Без напряжения. Он рассказал, как выиграл какой-то бешеный тендер. Я — как одна из моих девочек случайно станцевала в фонтане, когда включили музыку.

Потом мы оказались у причала.

И когда я подумала: "ну вот, сейчас — кафе или ресторан", — он вдруг подал мне руку и повёл на небольшую белую моторную яхту, стоящую у причала.

— Сюрприз, — сказал он. — Очень хочется показать тебе город… но с другой стороны.

И мы поплыли.

По каналу. По Неве. Под мостами, мимо огней, мимо белых колонн и шпилей. В тишине воды, в легком гуле города.