Враг замедлил бег, остановился повернулся к новой опасности попытался атаковать кочевников. Но куда пешим угнаться за конными? А те еще, развернувшись в седлах, продолжили отстрел самых прытких воинов.

Тут уже затрубил и городской рог (акустические нововведения Хрюна были сразу же после Игр переняты местными городскими властями), постылая стражников и сборный городской отряд ударить в спину развернувшемуся врагу!

Шаманы с их мощным, но неспешным колдовством никак не могли оперативно повлиять на ситуацию.

Это был разгром!

Нелюди бежали, куда глаза глядят, а их хваленые шаманы и вожди бежали впереди всех!

Горожане довольно быстро отстали, а вот конные лучники в те долгие минуты с завидным усердием собирали свой страшный урожай.

Да, зачарованные стрелы с широкими наконечниками быстро кончились. Но рубить и топтать конями преследуемых это не мешало…

— Что ж, — тихо произнес с головы до ног окровавленный Бродяга, помогавший Рине с таким же измазанным Стуном приводить нас в чувство, — верховного шамана и первые две орды мы разбили, город пока что спасли, а что будет дальше?

— А сколько их еще осталось? — задала Рина мучающий меня вопрос.

Я бы тоже спросил именно это, но сил на разговоры пока не было.

— Не меньше трех орд в непосредственной близости от гор с чужой стороны гор. К тому же, не исключено, что они уже начали переход.

— И что планируется делать? — это уже голос Гарра.

Выходит, ему чуточку легче, чем мне.

— Попытаться загнать их назад, пока не подоспела основная масса и запечатать пробой в горе.

— И то и другое нам под силу? — недоверчиво уточнил Стун.

— Второе, вроде как, да, а по поводу первого. Разве у нас есть выбор? Сборные армии пяти ближайших городов уже идут на соединение. Общий полководец выбран, раздора в войске не будет. Силы, правда, могут быть не равны, но воины прямо на ходу мастерят новые наконечники. Или кто, заново смог открыть в себе талант к магии, — заговаривают старые.

— Да, при таких раскладах можем выстоять и против трех орд.

— Это если бы шаманов не было, — тихо внес поправку Бродяга, — а они есть, и времени на подготовку у них будет предостаточно…

— Что ты предлагаешь? — это уже и я смог найти силы, чтобы вступить в беседу.

— Нужно как-то нейтрализовать шаманов. Хотя бы часть. Но идей у меня нет.

— Женя, — слышу я тихий, нежный, бесконечно уставший голос Рины, — ты же герой сказки, ты просто обязан нам всем помочь.

Эх, жаль, что здесь и сейчас с нами нет Хрюна, он бы точно вставил, что в сказках именно дуракам всегда везет, и они там всех побеждают.

— Бродяга, — тихо зову я друга, — как ты там рассказывал в своей сказке, про доброго молодца, который был не семи пядей во лбу? Куда там его сверхсущество в конце концов запрятало?

— Не в конце, а в полуконце, так как сказка наша еще не закончена, — поправил меня Бродяга, — а что про место, так, того никто не знает! Разве только само сверхсущество, но его не спросишь!

— А если мы с тобой вместе сейчас догадаемся, где его искать и как его оттуда достать, ты за ним в другой мир смотаться сможешь?..

Глава 32. Все-все-все за мгновения до битвы

Выдвинулись мы все в глубоком арьергарде городского ополчения, бодро следующего на соединение с основными силами. Еще оставалась вероятность, что мы успеем к месту прорыва до того, как на нашу сторону гор просочится следующая орда.

То, что на пути авангарду нашего войска не попадались вражеские дозоры, в одних вселяло оптимизм, а других заставляло беспокоиться. Наша компания была во втором лагере, мы боялись, что враг решил не рассеивать силы, а собрать единый кулак и ударить так, что мало не покажется никому. И время теперь играло на него: воины наверняка готовились к обороне с возможной контратакой, а шаманы так и вовсе могли позволить себе все, на что у них хватит фантазии и опыта, не говоря уже о силах, взятых как из воздуха, так и за счет возможных или даже неизбежных жертвоприношений.

Что касается фантазии, то ее и у нас было, хоть отбавляй, а вот как быть с силами и опытом?

Был у нас опытный, но обессиленный Бродяга, да и тот не мог даже до Башни телепортироваться. Прыгнул на коня, взял еще пару заводных и был таков.

Там он обещался быстро прийти в себя, наполнить свои наполовину выжженные магические каналы энергией и рвануть в другой мир за помощью. Эта идея была эдакой черно-белой соломинкой. С одной стороны она могла помочь схватившемуся за нее утопающему, а с другой — сломать спину перегруженному верблюду. В случае большой удачи, к нам пришел бы еще один я, обладающий свежим взглядом на ситуацию и альтернативным опытом спасения другого магического мира. А если у Бродяги ничего не выйдет, то в самый ответственный момент с нами не будет единственного опытного волшебника.

Все наши маги это либо вчерашние калеки, которые еще не умеют обращаться с вновь обретенными органами или частями тела, либо вчерашние дети, не имеющие никакого опыта: ни магического, ни жизненного, ни военного.

Радовало лично меня только одно. К месту будущего сражения, которое решит если не судьбу мира, то судьбы жителей ближайших городов, мы ехали почти что с комфортом.

Все лошади были реквизированы на войну (Блестящему не смогли отказать, по той простой причине, что он ни у кого и не спрашивал разрешения), поэтому мы путешествовали на передвижной баллисте.

Научники начали ее конструировать в качестве первого образца ПВО, как только убедились в эффективности наших планеров. По задумке местных кулибиных баллиста должна была за раз выпускать четыре больших стрелы, изготовленных по сигнальной технологии, т. е. выпускающих искры, способные поджечь планер еще на полете к цели. Соответственно, мощь в ней была дикая. Транспортировалась баллиста на телеге, в расчет входил возница, стрелок, заряжающий и две лошади. Одна лошадиная сила тащила телегу, вторая, участвовала в зарядке баллисты, помогая натягивать до упора дуги.

Направляющие у стрел слегка расходились в разные стороны, чисто для того, чтобы снаряды не пересеклись в воздухе из-за неровности древк или небольшого порыва ветра.

В походе телегу тащили сразу обе лошадки, поэтому двигались мы бодро, постепенно сокращая расстояние, что успело отыграть у нас городское ополчение.

Вскоре произошла и встреча союзников.

— Флин, дружище! Ты никак в пехоту пошел?! — обрадовался я знакомому лицу, носитель которого выходил из штабной палатки. — Все-таки дорос ты до простой, но гениальной мысли, что рожденный ползать летать не может?!

— Тебе, Женя, я очень рад, но твоей радости не понимаю и не разделяю, — не без улыбки, но достаточно серьезно ответил Флин (и что только воинский чин и война с человеком делают?!), — реки крови уже пролились и еще прольются, а ты шуточки шутишь…

— Так горевать после будем, как победу отпразднуем, да все разрушенное восстановим, а сейчас кручиниться очень даже нежелательно! Тем более, командирским чинам: ты же образец для подчиненных! Как любит говаривать мой сосед по лестничной клетке — отставной военный: «Ничего не пугает подчиненных так, как вид бегущего полковника!». Так что и ты панику не сей — ходи и улыбайся! Пускай народ видит, что штабные не теряют присутствия духа!

— Ты извини, но некогда мне с тобой тут шутки шутить, — прервал меня все это время нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Флин, — мне бежать надо!

— Не бежать, а быстро идти… — проговорил я ему уже вслед.

За спиной раздался шелест — кто-то снова выходил из палатки.

— Мой друг! Твой затылок заметно поумнел со времени нашей последней встречи! На нем, кажется, даже видна морщина, какая у нормальных людей появляется на лбу во время усиленной мозговой деятельности!

Естественно, это был Хрюн!

— А знаешь, уважаемый Женя, почему меня так радует это наблюдение? — добродушно и хитро улыбаясь, уточнил библиотекарь.