— Представляешь, — ткнул меня локтем в ребра Бродяга, — почти все закольцовано и во внешний мир не выходит! И в такой же клубок все завязалось, что я несколько дней даже не понимал с чего начать. А сейчас осталось просто развести в стороны с десяток однородных, но все же немного друг от друга отличающихся потоков, и дело в шляпе!

— И сколько времени это у тебя займет?

— Точно не скажу: от нескольких минут до часа: я пока полностью не вернул себе моторику тела. Так что, если бы мы с тобой снова решили подраться, как тогда на корабле, ты продержался бы на несколько мгновений дольше.

— Я никогда ни на каких кораблях не был, — возразил я Бродяге.

— Был-был, — отмахнулся тот, — в другом мире, в другом теле, с кое-какими добавочными знаниями, но был!

Договаривал он это уже, манипулирую потоками магической энергии.

Это было завораживающе красиво. Гарр тоже видел что-то из того, чем занимался Бродяга, и тоже был очарован происходящим.

Все-таки, магия — это искусство.

Наверное, Бродягу тошнит только от одного вида того, что я интуитивно делаю с этой энергией. Сам же он с ней буквально сроднился и словно бы уже купается в этих потоках.

— Все! Теперь она должна работать правильно!

— Точно все? — переспросил я, оглядываясь по сторонам в надежде уловить хоть какие-то изменения вокруг себя.

— Да! Несколько часов будет идти синхронизация потоков и насыщение накопителя энергией, потом она поступит на распределитель, с него — на ретранслятор, а оттуда уже — в мир! Так что можете свободно выдыхать! Вы все герои, о вас тоже напишут в фолиантах! Возможно, именно Хрюн и напишет! Я прочитаю — вдруг, он там себе лишних заслуг припишет? — и завизирую! Есть у тебя в библиотеке документ завизированный лично Блестящим, а, мастер?

— Еще нет, — как-то испуганно, что ли, улыбнулся Хрюн.

— Будет! — величественно пообещал Бродяга и тут же скорчил умилительную гримасу. — Ну, что вы стоите, как истуканы?! Ваш мир снова в порядке!!!

Словно ожидая этой команды, друзья разразились восторженными криками и дружными взаимными обнимашками!

Если честно, я дикой радости не испытывал, но глядя на них, буквально плачущих от счастья, тоже переполнялся радостью и весельем.

— Ну, как тебе, понравилось спасать мир? — тихо спросил у меня Бродяга.

— Интересно, да и полезно, — напустив важности, ответил я.

— Какие планы на будущее? Нравится тебе здесь?

— Пока толком никаких. Нравится, конечно, нравится. Шикарный мир!

— А если бы не Рина, ты бы тут остался?

— А причем здесь она? — прикидываюсь дурачком я.

— Ну, это ты сам себя дурить можешь, меня то — не получится. Я же вижу, что ты в нее влюбился. У тебя просто не было времени, чтобы это окончательно понять. Да и она теперь примет твои ухаживания, когда в мире будет полно магии.

— А раньше бы не приняла?! — удивился и задним числом встревожился я.

— Эх, и все-то тебе нужно объяснять, разъяснять, да разжевывать! Скорее всего, не приняла бы. Ладно, так уж и быть, объясню на пальцах!

Но, как это ужа не раз бывало, нас прервали на самом интересном месте самые настоящие крики боли и ужаса…

Глава 24.Пришла беда, откуда не ждали

— Спокойствие, только спокойствие! — Остановила меня на бегу сильная мускулистая рука. — Теперь, когда все позади, можно выделить силы время и энергию на то, чтобы два наших хромых друга перестали быть хромыми. У меня достаточно для этого знаний и умения. Просто это больно. Какой-нибудь лекарь-самородок мог бы справиться и без боли, но на это ушло бы больше времени, да и результат был бы похуже. Когда лечение через боль идет, оно всегда лучше. Тут, правда, боли многовато, но зато на чествование героев они уже в нормальной обуви пойдут, а не в том уродстве, что ты им сотворил на скорую руку.

Говорил Бродяга долго, и все это время Флин и Гарр корчились от нестерпимой боли, хватаясь за ноги.

— Ты бы их предупредил, — укорил я Блестящего, — хотя бы морально успели бы подготовиться.

— Перед смертью все равно не надышишься, как говорится, — отмахнулся он, — к тому же Рина им уже помогает. Ты, Женя, запомни: нельзя, чтобы большое настоящее чудо, проходило легко и приятно. Они всю жизни мучились, хромая, пускай минуту помучаются, выздоравливая. Это тебе в одном маленьком мире не понятно, что все должно быть в равновесии. Тебе кажется, что магия — это подарок, за который никогда не придется заплатить…

— Ничего подобного! — возражаю Бродяге. — Тут без тебя такие разброд и шатания с магией были, что за каждый волшебный чих нужно было платить собственной энергией.

— Знаю. Как же мне этого не знать, если я видел, как все начиналось, и только что саморучно это исправлял? Я немного о другом — о Равновесии! — выделил он голосом последнее слово. — Теперь, когда магии будет вдоволь, и не надо будет тратить на нее ресурс своего организма, кто будет рассчитываться за чудеса?

— А зачем вообще рассчитываться? Мы ведь не платим за воздух, за воду…

— Ты будто бы в этом мире родился! — всплеснул руками Бродяга. — А в родном мире ты за воду не платил? И за воздух платил, только не так прямо, как за воду, но тоже платил! Здесь же магия — тоже ресурс. Она базируется на эмоциях и чувствах людей. Для магии нужны: горе и радость, восторг и страдание. Вылечив ребят через боль, я сохранил равновесие. Почему, ты думаешь, сломалась башня? Да потому, что перекос пошел. Слишком хорошо жили…

— Это звучит логично, но несправедливо, — признал я.

— Было бы лучше, если в одном мире все хорошо, а в другом все плохо? — хитро прищурился Бродяга.

— Было бы лучше, если бы везде все было хорошо!

— Так не было, нет, и не будет! Если везде исчезнет зло, то на его месте образуется вакуум, а вакуума природа не любит!

— На место зла придет добро! — возразил я.

— На то место, где было зло, ничто хорошее прийти не захочет… Магический мир — это совсем не сказка. Он так же хрупок, как и технологический, особенно в долгосрочной перспективе. Так что этому миру теперь придется помнить, что лечение должно быть через боль. Что радость наступит только после печали. И так далее, и тому подобное.

— Что ж, в любом случае это лучше того, что было.

— Без сомнений, — улыбнулся Бродяга, — к тому же, обрати внимание: они уже не кричат от боли, а, как дети малые, босыми прыгают на месте чуть ли не выше головы.

Ребята действительно, не могли поверить своему счастью: обувь помогала более или менее ровно ходить, но вот бегать, прыгать от души они не могли никогда. А их внутреннему ребенку, живущему в каждом человеке, этого всегда очень хотелось…

Дождавшись, когда улягутся первые восторги, Бродяга повел нас к ближайшему выходу.

Там мы к нашей пущей радости встретили потеряшку Метру.

— Ух ты! — выдохнула девчонка, вцепившись взглядом в Бродягу. — Ты что же тот самый Блестящий?!

— Ага! — ответил он. — А ты кто такая, и что тут делаешь?

— Да вот этих жду! — беспардонный тычок пальцем в нашу сторону. — Как я без них назад вернусь, если они меня спасать побежали?!

— Тоже правильно, я бы и сам мог догадаться, — улыбнулся Бродяга, — тебя тут никто не обижал?

— Нет, после того, как меня на лужайке большой мохнатый паук испугал, и я здесь оказалась, все было хорошо. Не поверишь: тут стол есть, если по нему три раза постучать, то на нем еда появляется. Да такая вкусная! Только спать после нее хочется…

— Это я придумал, — шепнул мне Бродяга, — чтобы наелась и проспала все время, что мы на подвиг потратим: развлекать ее тут некому. Соорудил стол-самобранец, написал на нем: «Постучи три раза». Сработало!

Теперь Мы уже шли всей компанией, а я все думал, как это весь мир должен умудряться жить в равновесии, используя магию направо и налево и как это даже теоретически возможно без внешнего регулирования? Сдается мне, что это не решение проблемы, а очередной костыль, который рано или поздно сломается. И тогда кому-то снова нужно будет лезть в Башню, которая больше похожа на замок, и совершать очередной подвиг.