— У нас не было иного выхода, — ответила Заварзина, — вы же должны понимать, что в милицию мы обратится никак не моли. Чтобы мы им сказали? Что мне кажется то, что с Машей Елизаровой вот-вот произойдет какое-то несчастье? Да ваши коллеги нас бы слушать не стали.
— Не стали. Верно. Но ты пойми Саша одну простую вещь. Вот ты в прошлом боксер, воин-пограничник и все такое прочее. Ты, конечно, полностью уверен и в себе, и в своих силах. Мол любого злодея одной левой уделаю. Да вот только злодеи то разные бывают. Сегодня вы похоже столкнулись с человеком, который уже перешел некую грань. Он убийца. Он может убивать и более того ощущает потребность в этом. А ты сможешь вот так просто убить другого человека? Сомневаюсь. Это совсем не так просто хотя ты на службе и ходил в наряды с боевым оружием. А что это означает в ситуации наподобие той которой вы оказались сегодня? Только одно. Такой злодей может очень сильно уступать тебе в физической силе и прочих навыках. Но также сильно превосходить тебя психологически. Он убийца. Более того убийца, застигнутый на месте преступления. Хладнокровный убийца, который загодя планирует свои преступления. И пока ты будешь соразмерять силу своих ударов он этого делать не будет. Он будет сразу бить на смерть. И это я даже не рассматриваю вариант, в котором твой оппонент не будет уступать тебе, физически или вообще окажется сильнее тебя. Ты сегодня подвергал смертельному риску не только свою жизнь, но и жизнь Юлии Сергеевны.
— Ну а что мне было делать сегодня? Других вариантов все равно не просматривалось, — возразил я.
— Верно не просматривалось. И сегодня ты в принципе действовал совершенно правильно. Очень рискованно, но правильно.
— Так в чем же дело?
— А дело дорогой племянник состоит в том, что я надеюсь на то, что вы больше в подобные истории попадать не будете. Не вместе не по отдельности. Мне в случае чего не хочется перед твоей матерью ответ держать. Почему я не уберег ее ненаглядного Сашеньку. И в самой большей степени это относиться и к вам Юлия Сергеевна. Я как вы знаете о ваших необычных способностях оповещен. Так что если у вас возникнут какие-то подозрения, ощущения и прочие вещие сны то постарайтесь сразу связаться со мной. А я уж постараюсь приспособить к делу эти ваши ощущения и сновидения. Понятно голубки?
Мы с Юлей почти синхронно кивнули головами. Дядя Герман потер лицо пятерней и спросил:
— Как понимаю спрашивать о приметах нападавшего бесполезно?
Я развел руками, — темно было, в сущности, виден был только силуэт. Да и произошло все очень быстро, он вообще ко мне боком стоял.
— А я почти ничего и не видела, Саша заслонял, — ответила Заварзина.
— Н-да, плохо дело, — недовольно произнес дядя Герман, — но это только, между нами, чтобы никому и никогда. Похоже у нас серия вырисовывается. Как бы у нас свой Чикатило ни образовался.
— А что кстати с ним? — перебила дядю Германа Юля.
— А что с ним? Сидит да про свои злодеяния рассказывает. С ним-то полный порядок. До стенки надеюсь доживет.
— Извините, что я вас перебила, вы говорили про серию…
— Да. Тут вот как дела обстоят. В прошлом году в соседнем районе обнаружили два женских трупа с признаками насильственной смерти. Картина в обоих случаях одна и та же. Удар по голове видимо кастетом, далее злодей оттаскивает жертву в ближайшую лесополосу или густой кустарник насилует там и душит. Вся одежда на трупах в клочья. Весной еще один труп, а в июле уже и мой родной Дзержинский район сподобился. А теперь вот нападение на Елизарову. Главное все поиски очень быстро зашли в тупик, ни улик, ни свидетелей, буквально ничего. А почерк во всех теперь уже пяти эпизодах идентичный. Надеюсь, Елизарова ваша выживет. Глядишь что-то и вспомнит.
— Дела объединены в серию? — живо поинтересовалась Заварзина.
— Нет, — с раздражением в голосе ответил ей дядя Герман, — начальство не велит. Делаем вид, что все эпизоды самостоятельны, а сходство почерка — это так совпадение. Не может быть у нас серийных убийц маньяков, условия не те. Это у них там в Америке условия для маньяков подходящие, а у нас не те. Да и черт знает как ловить этих маньяков. Ни свидетелей, ни зацепок ничего. Это ночью он маньяк-душитель, а днем добропорядочный гражданин. Вон как Сливко или Михасевич с Чикатило.
— Я могу помочь вам, — сказала Заварзина и привстала со стула, — я интересовалась в свое время психологией серийных убийц. Могу набросать вам психологический профиль потенциального серийного убийцы. Много быть может и не напишу, но на безрыбье и рак рыба!
— О-па! — подумал я, — вот это прокол! Проговорилась Юлечка! Сейчас дядя Герман вцепится в нее как клещ. Что это мол за странные интересы у советского аспиранта-историка и где он мог добыть информацию по психологии серийных убийц?
Дядя Герман с удивлением уставился на Заварзину.
— Юлия Сергеевна я, конечно, знаю, что вы женщина не обыкновенная, а может быть и единственная в своем роде. Но скажите мне на милость, где, в каком краю вы могли раздобыть сведения по психологии серийных убийц? Надеюсь, не в журнале “Человек и Закон”? Мне, например никаких публикаций на эту тему не попадалось. А я все-таки действующий офицер милиции. Конечно, не исключено, что имеются закрытые работы по данной теме, но даже мне они не доступны. Да что говорить мы сам факт наличия у нас в стране преступлений подобного рода до сих пор не признаем. За исключением этого Ионесяна. Который “Мосгаз”. Если бы было иначе все эти Михасевичи и Чикатило не разгуливали бы на свободе так долго, а за их преступления не отдувались невинные люди.
— Ну все вышло в общем-то случайно, — с невинностью во взоре, — ответила Юля, — я, знаете ли, довольно неплохо знаю английский язык и как-то один знакомый дал мне почитать книгу одного американского психолога-криминалиста как раз на эту тему. Я с интересом ее прочла и даже сделала кое-какие выписки. Конечно, Америка — это Америка, а мы живем в СССР, но думаю, что все же есть и нечто общее у американских и советских маньяков.
— Да-а, — с сомнением в голосе протянул дядя Герман, — ну если знакомый дал почитать, то тогда конечно. На всякий случай не буду спрашивать ни имя, ни фамилию этого вашего знакомого. А за материалы буду благодарен. Все равно у нас ни черта нет в наличии.
— Хорошо, договорились. Постараюсь подготовить материалы для вас в самое ближайшее время, — произнеся это Юля обворожительно улыбнулась.
— Хорошо, буду ждать с нетерпением. Тут у меня к вас вот еще какое дело. Вы мне, что-то не говорили про эти свои способности, при помощи которых сумели отыскать Елизарову.
— Да я до сего дня как-то и не догадывалась о их существовании. Возможно, они пробуждаются у меня только в момент сильного и что самое главное вызванного определенными специфическими обстоятельствами стресса. До сегодняшнего дня я просто не попадала в обстоятельства такого рода и возможно поэтому эти мои способности не проявляли себя.
— Ну хорошо. Вернее, ничего хорошего. Дождь все следы уже наверняка смыл. Но будем надеяться, что Елизарова хотя бы, что-то запомнила.
— Как она кстати? — спросил я.
Дядя Герман пожал плечами.
— Пока не знаю. Вернее, знаю не больше вашего. До больницы довезли живой. Ладно завтра, а вернее всего сегодня явитесь еще раз сюда в седьмой кабинет и еще раз под протокол дадите показания. Наиболее щекотливых моментов касаться никто не будет. Я поговорю с людьми насчет этого.
Заварзина поднялась со стула и направилась к двери. Я произнес ей в след:
— Подожди меня в коридоре. Мне тут надо с Германом Валентиновичем еще парой слов наедине перекинуться.
Когда она вышла дядя Герман недовольно посмотрел на меня и отрывисто спросил:
— Ну что еще у тебя? Учти у меня времени на пустые разговоры совсем нет.
Я вкратце поведал ему о своей беседе с капитаном Тархановым и о поступившем от него предложении.
— Да-а, протянул дядя Герман, разнюхали-таки. И смотри быстро как. Я этого Тарханова знаю он от областного ГБ нас ментов курирует. Начальником у него полковник Гордеев.
