На опушке леса догорал табор колобродов. Некоторые повозки, выглядящие словно большие деревянные коробы, чудом уцелели, другие полыхали так, что жар доставал до Дарлана, хоть он находился футах в тридцати от них. Испуганные лошади, сбежавшие в начале бойни, сейчас переминались с ноги на ногу чуть ниже по склону, у подножия которого бежал широкий ручей, играющий с солнечными лучами. Плач детей, крики взрослых, потерявших близких, и стоны раненых неприятно били по ушам. Раскиданная одежда, перевернутые корзины, где хранилась еда, разбросанные по сторонам игрушки добавляли печальные ноты тому хаосу, что царил здесь.

Насчитав, около десяти тел, среди которых были совсем маленькие дети, монетчик ужаснулся – приблизительно четверть общины погибла, возможно, умрет еще кто-то из раненых, если их раны загноятся. Среди убитых разбойниками почти нет стариков, они как будто осознано выбрали в жертвы молодых, чтобы сотворить большее зло. Понятное дело, этому табору будет сложно восстановиться и вернуться к прежней жизни. Само собой, народ колобродов не пользовался любовью, но здесь бандиты вместо обычного грабежа учинили над ними настоящую расправу. Что на них нашло? Что побудило их превратиться в кровожадных зверей? Горечь поражения? Неважно. Забери их души Малум! Если бы мы с Таннетом успели сюда раньше, подумал Дарлан, то… Боги в равной степени можно было бы желать появляться сразу во всех местах, где случается подобная беда. Произошедшего никак не изменить, сделай что-нибудь, что способно принести хоть малейшую пользу.

Таннет бродил среди колобродов, предлагаю свою помощь. Разорвав запасную рубаху на повязки, он после быстро сбегал к ручью, чтобы набрать чистой воды для промывки ран. Узнав, что тяжело раненого юношу-колоброда зовут также как его, иллюзионист почему-то вздрогнул, и теперь старался держаться подальше от кустов ежевики, где встретил свою гибель парень. Его мать больше не кричала, ее оттащили подальше от него, когда она в приступе горя принялась царапать себе лицо. Несчастная женщина. В ушах Дарлана до сих пор звучали ее надрывные мольбы Аэстас сохранить жизнь ее сыну, к сожалению, напрасные. Монетчик увидел, как муж колобродки жестом указал ей на другого мальчишку, что плакал чуть поодаль, сидя в траве. Вероятно, это был их младший. Женщина кинулась к нему, а порыв ветра тут же поднял ее юбки, словно большие крылья.

Вскоре полыхавшие повозки догорели. Уставший Таннет уселся возле Дарлана, который наблюдал за тем, как спасшиеся колоброды собирали сохранившиеся пожитки, как искали уцелевшую в огне посуду. Опустив глаза на друга, монетчик заметил, что его лицо перемазано сажей, штаны порваны, а рубашка запачкана кровью. В любой другой момент, Таннет обязательно бы разнылся, что одежда бесповоротно испорчена, но сейчас он молчал, вперив взгляд в горизонт, где в легкой дымке купались лесистые холмы.

- Вот так вот, - тихо произнес маг, прикусив нижнюю губу. – Что они теперь делать будут?

- Жить дальше, - ответил монетчик, опускаясь рядом. – Что им еще остается? Многие погибли, но как говорят – мертвых надо помнить, а думать надо о живых.

- Это где так говорят?

- Сам не знаю, где-то слышал.

- А мне не приходилось. Небось ваши монетчиковые мудрости. – Таннет вытер ладонью лоб. – Жить дальше эти колоброды будут, а сколько? Сам видел, что осталось от табора, и это я не про их добро, я про них самих. Телеги можно сделать заново, одежду зашить. Людей нет.

- У них есть еще шансы восстановиться со временем, либо они однажды вольются в другую общину, такое тоже бывает, - сказал Дарлан, подбрасывая серебряную монету.

- Хотелось бы верить. Сколько мы бедолаг за все время с тобой повидали, а этих мне почему-то больше всего жаль.

- Чего ты, кстати, так встрепенулся?

- Когда это?

- Когда мы узнали имя того парня, - уточнил монетчик, заставляя марку медленно облететь вокруг Таннета.

- Ах вот ты о чем, - нехотя пробурчал маг. – Сам не знаю. Наверное, представил, что на его месте мог быть я, и мне стало страшно.

- Тебе? Да мы на каких только чудовищ не ходили, ты так не пугался.

- Ну что ты пристал, а? Ну дал я слабины в этот раз больше обычного, и что? Давай уже сменим тему, Дарлан.

К вскоре ним подошел отец Таннета. Это был пожилой колоброд с мощной грудью, спрятанной за красной рубахой с позолоченными пуговицами. Его пышные седые волосы казались львиной гривой, да и сам Керан, так его звали, напоминал старого льва едва уловимыми кошачьими манерами. На ногах у него были кожаные сапожки и широкие домотканые штаны черного цвета, с красными заплатами на коленях. Своим шелковым красным поясом Керан перевязал ногу раненой девчушке, поэтому теперь вынужденно придерживал спадающие штаны рукой. По древнему обычаю народа колобродов так одевался глава табора, именуемый путевым вождем. Присев на корточки, Керан приложил большой палец ко лбу и сказал:

- Благодарю вас, мастер Дарлан и… - Колоброд запнулся, но, совладав с собой, продолжил: - Таннет. Нашему роду редко помогают. Другие скорее проехали бы мимо.

- Другие, но не мы, - твердо выговорил иллюзионист.

- Горе, постигшее мой табор, я не скоро осознаю в полной мере. Может это произойдет сегодня к ночи, может много позже. Здесь, на этой прекрасной земле, погибли мои друзья, мои сородичи. Тут завершился путь моего старшего сына, который мог бы возглавить общину после меня. Таннет был смелым, он бы прошел все испытания, что должны пройти путевые вожди. Он попытался вступиться за свою нареченную, Эльву, когда один из этих извергов решил надругаться над ней. Ее они тоже убили. И слава богам, что в такой темный день судьба привела вас, светлых людей, к нам.

- Боги могли бы привести нас раньше, но почему-то не сделали этого.

- То ведомо лишь им.

- Откуда пришли разбойники? – спросил Дарлан.

- Никто из нас не понял, - стал рассказывать, сдерживая слезы и гнев, Керан. – Они ворвались в лагерь с разных сторон. Подозреваю, что давно приметили нас, и устроили тут засаду. Когда они начали улюлюкать и крушить повозки, я подумал, что этим и обойдется: погромом да грабежом, с нами случались такие беды раньше. Ничего не предвещало, что в этот раз будет хуже. Но вдруг, они словно взбесились, как звери, почуявшие свежую кровь. Это были бывшие солдаты, без сомнения, мятежники, которых разбили в начале месяца. Воин, когда-то служившие господину, что восстал против Великого князя этих земель. На наших глазах они обратились в чудовищ, демонов, готовых рвать зубами плоть. Я говорю с вами, но перед взором… Перед моим взором повторяется этот кошмар.

- Довольно, - мягко произнес Таннет, коснувшись плеча путевого вождя. Тот на некоторое время замолчал, глядя, как мужчины его табора укладывали тела погибших в одном месте. Женщины постарше собрали детей в кучку, давая какие-то указания.

- Когда исчезли элоквиты, когда прогнали за море иренгов, а урсалы ушли за Облачные горы, - вновь заговорил Керан, - у людей не осталось тех, на кого можно было бы обратить свою ненависть. И тогда они стали искать среди себе подобных. Почему горький выбор пал на нас, молчат даже наши легенды. Может кто-то из моих предков действительно творил злое колдовство, может взаправду похищал младенцев прямо из люлек, ведь так гласят басни, которые сегодня знают все от мала до велика. Но истина в том, что колобродов боятся из-за свободы. Я верю в это, и мое стонущее сердце мне вторит. Мы не привязаны к месту, кроме своих близких нам терять нечего. Кроме вечного пути нам ничего не нужно, дорога – наш дом. Эти солдаты имели другие дома, богатые или бедные, неважно. Лишившись всего, они потеряли смысл жизни, и увидев нас, совсем обезумели. Наша свобода – наше счастье и наше проклятье одновременно. Неужели для всех остальных людей колоброд – проклятые?

- Нет, - возразил Дарлан, от слов вождя на душе внезапно стало гадко. Ведь Керан был почти прав, для многих его народ в самом деле был хуже прокаженных. Для многих, но не для всех. – Я встречал колобродку по имени Сигира. Она сошла с вашего пути, уж не знаю почему, но все-таки нашла пристанище в деревне среди людей. Да, кто-то косо смотрит на нее по сей день, не буду лукавить. Но все же у этой медали есть и другая сторона.