— То, что Фламербах сюда забрался — это не вопрос, — говорил Кондрат, стоя на углу улицы и задумчиво разглядывая здание. — Он же охотник, привык устраивать засады, а тут ему идеальная позиция. Понятно и почему он убил Икормана. Тот запаниковал и наверняка мог наболтать лишнего. Но вот как Фламербах оказался тут столь своевременно и зачем сам Икорман сюда рванул? Не за пулей же. Эх, если бы можно было обшарить дом, думаю, мы бы нашли там логово Фламербаха.

— За чем же дело стало, ваше сиятельство? — спросил Федор.

— За тем, что у нас и без того натянутые отношения с полицией, — проворчал Кондрат. — Полицмейстер считает, что за всеми нападениями стоят приезжие, а местные — сплошь херувимчики. Увидят, что мы тут дома взламываем, — тут он кивнул на проходивший мимо патруль. — И конфликт считай обеспечен. Хозяин дома-то наверняка местный.

Патруль, окинув их внимательным взглядом, потопал дальше.

— Зачем же ломать, ваше сиятельство? — спросил Федор. — Взломщики, ваше сиятельство, обучены и аккуратно работать. В бою, конечно, это редко когда удается, но так здесь же не бой. А для жандарма вскрыть замок по-тихому — и вовсе главное умение. Никто и не заметит ничего.

— Ах да! — воскликнул Кондрат, вспомнив о второй профессии своего денщика, и тотчас нетерпеливо спросил: — Ну и как предлагаешь действовать?

— Предлагаю дождаться вечера, ваше сиятельство, — ответил Федор — Когда не слишком светло, чтобы нас видели, и не слишком темно, чтобы самим видеть.

Такого уровня затенения они дождались лишь к позднему вечеру. Кондрат сохранял графскую невозмутимость, однако внутри него всё уже кипело от нетерпения, когда Федор, наконец, сообщил, что дождались.

— Наконец-то! — воскликнул Кондрат. — Идём скорее.

Они вышли вдвоем. На тупиковой улочке было темно и тихо. На домах уже горели фонари, но дальний дом утопал в вечернем полумраке.

— Зайдем слева, ваше сиятельство, — говорил на ходу Федор. — Там сразу за башенкой окно, и оно не просматривается с улицы.

— Тебе виднее, — согласился Кондрат.

Мимо башенки они прошли, забирая влево, так, чтобы сторонний наблюдатель если и обратил бы на них внимание, то подумал бы, что они нацелились на проход между домами. Собственно, Кондрат с Федором туда даже зашли, но через минуту вернулись и, держась в тени здания, прошли к своей цели. Денщик сходу примерился к ставням, и тихо хмыкнул.

— Что там? — шепотом спросил Кондрат.

— Не заперто, — отозвался Федор, и легко открыл ставни.

Оконная рама за ними была поднята. В комнате царила непроглядная тьма. Федор запалил потайной фонарь. Луч света выхватил из темноты обычную для гостиной обстановку. Стол, кресла, шкафы с посудой, камин в углу.

— Я — первый, — прошептал Кондрат.

Он шагнул было к окну, но Федор вежливо придержал его.

— Не спешите, ваше сиятельство, проверить бы надо, — с этими словами он провел лучом фонаря по подоконнику, и добавил: — Видите?

Поверх подоконника была натянута тонкая красная нить. Любой, кто бы влез в окно, непременно бы смахнул ее. Федор аккуратно отвязал ее с одной стороны и откинул в другую.

— Теперь можно, — шепнул он.

Они влезли в дом, и Федор столь же аккуратно вернул нить на место. Закрыв ставни, он увеличил яркость фонаря и вновь обвел им комнату. Общее впечатление не изменилось.

— Слишком много пыли, ваше сиятельство, — сказал Федор. — Не думаю, что здесь кто-то живет.

— Осмотрим весь дом, — ответил Кондрат. — Эти предосторожности, — он кивнул в сторону окна. — Были не просто так.

Незапыленную комнату они нашли на втором этаже. Федор быстро и умело обшарил ее, простукивая стены и вскоре доложил:

— Тут тайник, ваше сиятельство.

При ближайшем рассмотрении тайником оказалась продолговатая ниша, прикрытая доской под цвет стены. Внутри лежал столь же продолговатый ящичек. Кондрат так и не решил, подгоняли ли его размеры под тайник, или это тайник был сделан аккурат под ящичек, но только совпадали они один в один. Поставив ящичек на стол, Федор достал из кармана пару отмычек и одним уверенным движением вскрыл замок.

Когда он откинул крышку, Кондрат аж присвистнул. В свете фонаря им предстали трофеи Фламербаха. Нашивки, ленты, даже запонки с выгравированной на них монограммой. Взгляд Кондрата тотчас зацепился за нагрудный знак с золотым орлом. Точно такой знак пропал с мундира покойного Ивана Ильича. Следом на глаза попалась черная лента с серебряным шитьем. Кондрат расправил ее. На ленте были вышиты пара перекрещенных дубовых листьев и гора над ними. Герб Рулитании. Под гербом змеились две тонких линии, изображая волны.

— Лента Леербаха, — тихо произнес Кондрат.

— А вы посмотрите сюда, ваше сиятельство.

Федор вынул еще одну нашивку. Она тоже была черной и расшитой серебром, но, в отличие от леербаховой, все элементы вышивки оказались не схематичными. Они были вышиты с огромным вниманием к деталям. На дубовых листьях была проработана каждая прожилка, а по горе змеились тончайшие расщелины.

— Наверное, кто-то важный, — сказал Кондрат.

— Это королевская нашивка, ваше сиятельство.

— Да ладно?!

— Она самая, — подтвердил Федор. — У нас по жандармерии проходило описание здешнего монарха, и вот такой знак был на его одежде. А потом он пропал и за него объявлено хорошее вознаграждение.

Кондрат хмыкнул. Федор повернул голову, вслушиваясь в тишину, затем посветил фонарем в сторону лестницы.

— Показалось, — сказал он.

А вот Кондрату не показалось. В ящичке и без фонаря что-то светилось. Он осторожно отодвинул нашивку с французским орлом. От двуглавого российского тот отличался одной головой и целой пачкой молний в руках. В углу ящичка лежала круглая пуля. Она светилась в темноте.

— Что за чудо? — тихо произнес Федор.

— Думаю, это фосфор, — отозвался Кондрат. — И это наверняка та самая пуля, с помощью которой убили короля. София рассказывала, что пулю искали уже утром, ночи-то тут темные, но если она светится, то ее как раз лучше искать в темноте. К тому же Фламербах видит ночью. Получается, это он грохнул короля.

— Получается так, ваше сиятельство, — согласился Федор, и куда тише шепнул: — Нет, не показалось. Кто-то лезет в дом.

Кондрат быстро опустил крышку ящичка, жестом показав: запирай! Федор шустро пошуровал в замке отмычкой и с ящичком в руках метнулся к тайнику. Потайной фонарь он притушил до максимума, и теперь Кондрат видел не человека, а красного призрака. Призрак беззвучно метнулся туда-сюда и, подсвечивая путь фонарем, увел Кондрата к окну. Оно было наполовину занавешено тяжелой портьерой. Кондрат с Федором едва успели укрыться за ней, как на пороге появился алый призрак. Какой-то свет всё же проникал в комнату через щели в ставнях, и его оказалось достаточно, чтобы построить тепловой след пришедшего. На пороге стоял Фламербах.

Судя по положению рук, он держал в руках ружье, но самого оружия Кондрат не разглядел. Для этого было слишком темно. Кондрат и дальнейшие действия Фламербаха больше угадывал по движениям. Алый призрак приблизился к тайнику. Там он вытянул руку, вероятно, отставив ружье к стене, и изобразил, как он убирает доску и вынимает нечто. Очевидно, ящичек с трофеями. Кондрат подумал было, что теперь можно его и брать, но в памяти очень своевременно всплыли слова Софии о том, что потом еще попробуй докажи. Обвинение-то вырисовывалось серьезное, а из свидетелей тут только Кондрат с Федором.

«Маловато будет», — мысленно произнес Кондрат.

Тем временем призрак перенес ящичек к столу, где воспроизвел действия по открытию — затем застыл на какое-то время, видимо, любуясь своими сокровищами — и в обратном порядке изобразил закрытие. От стола призрак вернулся к тайнику, но там лишь протянул руку, по всей видимости забирая ружье, и сразу же направился к выходу. Выглядело так, будто бы ящичек он держал подмышкой.

Когда призрак Фламербаха исчез за стеной, Кондрат подтолкнул локтем Федора. Тот приоткрыл задвижку фонаря. Тонкий луч осветил его лицо, на котором нарисовалось вопросительное выражение. Кондрат жестом показал в сторону двери. Мол, идем за ним. Федор кивнул и в ответ указал на себя и показал один палец. Должно быть, это означало, что он пойдет первым. Кондрат кивнул. Федор снова скрыл фонарь и тихо отодвинул портьеру.