— Почему? Я видел, машина у тебя с собой.

— К машине еще особое зелье нужно, — пояснил Аристарх. — У меня его больше нет. Думаю, вы уже догадались, что второй перенос изначально не планировался.

Кондрат кивнул, и прошелся по гостиной, собираясь с мыслями. Пряный аромат щекотал ноздри. На подоконнике лежал слой пыли, что резко контрастировало с идеально чистым столом. В углу притулился горшок с засохшим растением.

— Ладно, — сказал Кондрат. — Зелья у тебя нет. Но оно делается из трав, и мы сейчас в стране, где эти травы произрастают. В чём проблема?

— В их редкости. Пока я не могу их найти.

— Или не хочешь? — строгим тоном вопросил Кондрат.

Мол, и не думай от меня так просто отделаться.

— Хочу, — ответил Аристарх. — Граф платил щедро и не задавал лишних вопросов. Кроме того, второй эксперимент тоже был бы не лишним. Не исключено, что в первый раз мне просто повезло, а мне бы хотелось быть уверенным в результате.

— Так ты и сам планируешь переехать в наш мир, — сообразил Кондрат.

— Я уже не молод, а ваш мир полон знаний, до которых в этом мире я не доживу.

— Ну да, это аргумент, — признал Кондрат.

Аристарх буравил его хмурым взглядом. В нём так и читалось: если это всё, то самое время прощаться.

— Но пока ты в этом мире, ты помогаешь баронессе фон Рут и ее приятелю, — сказал Кондрат. — А мне нужно знать, что они затевают.

— Я помогаю им за хорошие деньги, — ответил Аристарх. — Но я пока не вижу, ради чего мне помогать вам?

На это у Кондрата уже был заготовлен свой ответ.

— Хотя бы ради того, чтобы я не помог Беллендорфу узнать, как ты тут помогаешь его врагам, — произнес он в небрежно-скучающей манере графа. — У него в каталажке травы не растут. Я знаю, я был там.

— Шантаж — это не слишком благородно. Граф бы так не поступил.

— Чува-ак, — протянул Кондрат, уже в манере студента. — Вы на пару с графом меня конкретно кинули.

— Куда кинули?

— В неприятности! В серьезные неприятности. И если ты думаешь, что я — не злопамятный, то да, я не злопамятный, но сейчас сразу две красотки желают заполучить мою голову, и если ты мне не поможешь, я разделю эти неприятности с тобой и буду думать, что это справедливо. Лично меня вполне устроит, если с баронессой разберется Беллендорф, а вот у тебя пока есть выбор с кем иметь дело. Это понятно?

— Да, — сказал Аристарх. — Мне нравится логика вашего мира. Холодная и ясная, ничего лишнего. Хорошо, я выбираю вас. Икорману нужны мощные стимуляторы.

— Угу. И что у него за дар?

— Дара у него нет, — спокойно ответил Аристарх. — Он простолюдин. У того, кого он замещает, был дар убеждения, как и у баронессы.

— И ты должен пробудить в нём дар?

Аристарх покачал головой.

— Это невозможно, — сообщил он. — Но мастерство приходит не только через дар. Упорные занятия могут дать похожий эффект. К сожалению, они требуют времени, а времени у них нет. Поэтому Икорману нужны стимуляторы, чтобы непрестанно учиться. Применение стандартных стимуляторов слишком заметно для специалиста.

Кондрат с пониманием кивнул. Вообще-то, дворянам тоже требовались упорные занятия для контроля над своим даром и пять лет в магической академии были отведены отнюдь не на веселое время провождение, хотя студенты — везде студенты. Однако многих умений вроде ораторского таланта или поразительной меткости действительно можно было добиться умелыми тренировками и закрепить успех стимуляторами. Под стандартными стимуляторами подразумевался местный алхимический ширпотреб, относительно дешевый, но позднее выходящий боком. Иногда очень заметно выходящий боком.

— Я сварил для них особое зелье, — продолжал тем временем Аристарх. — Они заказали еще. Передозировка тоже ударит по здоровью, но потом, а сейчас баронесса торопится обучить Икормана. Почему она хочет вашу голову — не знаю. Я сказал ей, что граф меня уволил и мне нужны деньги. Баронессе мое увольнение выгодно. Возможно, она хочет гарантировать, чтобы я не вернулся на службу и тем самым не перестал нуждаться в ее деньгах, но это маловероятно. Это всё, что я знаю. Кто вторая красотка?

— Что? — переспросил Кондрат.

Столь быстрая смена темы сбила его столку. Хотя, как он знал из графской памяти, это было в характере Атистарха. Закончив с текущей темой, алхимик без паузы переходил к следующей. Вроде и говорил неспешно, а всё равно казалось, будто бы куда-то летит как на крыльях.

— Вы сказали, на вашу голову претендуют две красотки, — напомнил Аристарх. — Первая — баронесса. Кто вторая?

— Ах, да. Ты помнишь Лыкову Софию?

Аристарх кивнул.

— Ну вот, — продолжил Кондрат. — Она считает, будто бы я — всего лишь двойник графа. Но тут идет война, и в ее глазах дело выглядит так, будто бы граф прячется от войны, что пятнает его честь и честь всего рода. И вот она требует немедленно вернуть графа на поле боя.

— Это невозможно.

— Да я пытался ее в этом убедить. Но София вбила себе в голову, что если убить меня, то граф немедленно вернется, чтобы оставаться в списке живых. По ее замыслу смерть графа лишит его всего состояния, и он непременно примчится, чтобы не остаться без гроша.

— В этом есть логика, — признал Аристарх. — Если бы граф был доступен, план мог бы сработать.

— Но, возможно, если София сможет убедиться, что он не будет доступен, то она оставит идею убить двойника. Она же так весь дом разорит. Ты сможешь организовать для нее сеанс связи с графом? Просто поговорить.

Аристарх покачал головой.

— Она упряма. Кроме того, графа сможете услышать только вы. Лыкова может не поверить. И в любом случае, сейчас у меня нет нужных трав. В прошлый раз я собирал нужный комплект три года. Если вам нужен мой совет: убейте ее.

— Хм… А другие варианты?

— Других нет, — спокойно произнес Аристарх. — Лыкова может быть какой угодно, но внутри нее только лед и верность старому графу. Если ее долг требует убить вас, то у вас только один путь остаться в живых — убить ее первым.

— Не уверен, что смогу это сделать, — признал Кондрат.

Аристарх не ответил, но в его взгляде отчетливо читалось: это ваши проблемы. Кондрат в раздражении пнул ногой тяжелый стул. Тот едва сдвинулся с места. Мысленно-то Кондрат уже выстроил план, и теперь весь замысел шел насмарку, а графское хладнокровие тоже не безгранично.

— Слушай, ну вот с чего она такая упёртая-то? — проворчал он.

Вопрос был, скорее, риторический, но Аристарх воспринял его буквально.

— Такой ее вырастил старый граф. Отец нынешнего. Ее отец был игрок и пьяница. Промотал всё состояние и застрелился, когда девочке было десять лет. Ее он, кстати, тоже проиграл.

— Как он мог?! — удивленно воскликнул Кондрат. — Она же дворянка!

Тем более что в здешнем мире и с простолюдинами такое обращение дозволялось с большой натяжкой. Крепостное право у них тут уже отменили и слуги были свободными людьми, работавшими по договору.

Сами договора, конечно, были те еще. Местные «социалисты», если их можно так назвать, открыто говорили о замене крепостного права договорным, и еще, мол, неизвестно, какое из двух на круг оказалось более кабальным. И тем не менее поставить на кон теперь можно было лишь договор, причем у слуги, как правило, оставалась возможность расторгнуть его, поэтому договора обычно оставляли в залог под обязательство позднее выкупить их за реальные деньги. Обычным сроком выкупа считался один месяц, однако Кондрат-граф видал договора, годами кочевавшие от одного игрока к другому.

Но это всё же были договора и на простолюдинов!

— Вот именно, — спокойно сказал Аристарх. — Формально тот игрок не имел права требовать девочку, но он рассчитывал, что по такой расписке он уж точно получит деньги. Когда он понял, что обманулся в своих ожиданиях, то предъявил долговую расписку и от чести рода Лыковых не осталось ни шиша. Их чуть из гербовника не вычеркнули.

Кондрат хмыкнул. Исключение рода из гербовника, а точнее говоря, из списка дворянских гербов Российской империи было формальным разжалованием в простолюдины. Случалось такое крайне редко, поскольку дар не должен был быть «низведен» до простого люда, и потому обычно дело заканчивалось всё той пулей в лоб. Если же кто-то не мог или не хотел уйти достойно, на это были жандармы. По крайней мере, такие слухи ходили в окружении Кондрата-графа.