Под аккомпанемент ворчания Федора, что местные вообще-то бросили бедолагу без зазрения совести, а русским опять больше всех надо, они с Кондратом погрузили тело позади повозки, на полку для багажа. Так с трупом в багаже и въехали в Мариебах, весьма напугав прохожих.

По крайней мере, первый же встречный, у которого Кондрат попытался жестами и выражением лица выспросить дорогу к полицейскому участку, попросту убежал без оглядки. К следующему встречному уже обращалась София, на хорошем немецком попросив его указать верный путь. Тот, опасливо поглядывая на повозку с телом, всё же согласился проводить их до господина полицмейстера.

Как и предсказывала София, разбойники не поспешили уведомить полицию о своем неудачном налёте. Тем не менее удивленным здешний полицмейстер не выглядел, и даже проворчал себе в усы на немецком:

— Этого следовало ожидать.

София потом перевела Кондрату, но он уже и сам догадался. Впрочем, полицмейстер быстро взял себя в руки и на хорошем французском поспешил заверить «господина русского офицера», что нападение наверняка совершили заезжие бандиты, тогда как жители Мариебаха исключительно законопослушны и совершить подобное не могли в принципе.

— Охотно верю, — ответил Кондрат. — Я вижу, что последнее время здесь много приезжих. Возможно, они уже излишне злоупотребляют вашим гостеприимством.

— Только некоторые, — поспешно заверил его полицмейстер.

— Ну тогда разбирайтесь с этими некоторыми, — сказал Кондрат. — А мне, извините, некогда. У меня своя служба.

Сделать акцент на их скорейшем убытии из бахштадта его заранее надоумила София. Полицмейстер воспринял это с нескрываемым облегчением. С тем и откланялись.

— Сдается мне, разбойников не найдут, — ворчливо заметил Кондрат, когда они вышли на крыльцо.

— Если они стоят того, чтобы их искать, они придут сами, — отозвалась София.

— Не могу сказать, что ты меня успокоила, — сказал Кондрат.

Федор тревожно зыркнул глазами по сторонам. Темнело. Перед домами зажигались фонари. Тут они были не газовые, а масляные, и свет от них исходил мутновато-желтый. Редкие прохожие на улице торопливо проходили мимо. Приезжих с оружием среди них не наблюдалось. Кондрат вернул повозку в конюшни Брога. Вместе с трупом. К легкому удивлению Кондрата, там это никого не удивило.

— Такое случается, — спокойно сказал Брог. — Рабочий риск, так сказать. Но ничего, нового возницу я найду. Спасибо, что вернули лошадей.

И он сунул в руку Кондрату местную монету. Граф внутри Кондрата возмущенно взвился. Мол, что за мещанство! Однако Кондрат-студент лишь коротко кивнул и сунул монету в карман.

Из бахштадта Кондрат с Федором выехали на одной лошади. Та хоть и казалась неказистой, а спокойно несла на своей спине двоих. София ехала впереди. Вскоре за городскими воротами они свернули на узкую тропу, где лошади могли идти только друг за дружкой. Тропа вилась по склону, забирая всё выше и выше. По словам Софии, та вела к высокогорному пастбищу, но до него они не доехали. Примерно на полпути девушка остановилась и, легко соскочив на землю, объявила, что дальше, увы, только пешком.

— Федор, присмотри за лошадьми, — велел Кондрат.

Тот заверил, что будет исполнено в лучшем виде. София повела Кондрата дальше. Там не было даже едва намеченной тропочки, а кое-где и вовсе приходилось карабкаться по скалам. Не слишком высоко, правда, так что обычно Кондрат подсаживал девушку, а потом влезал на скалу следом.

— Спасибо, — сказала София, когда они одолели таким образом первую скалу. — Ползать тут в платье — сплошное мученье.

— Может, тебе обзавестись специальным дорожным костюмом? — предложил в ответ Кондрат. — Я видел, дамы такое носят.

Точнее говоря, он видел такой костюм на баронессе, но решил не акцентировать на этом внимание девушки.

— Спасибо, но я предпочитаю платья, — ответила София. — К тому же я обычно действую одна, а тогда платье можно вообще снять.

— Хочу это видеть!

Однако София лишь фыркнула в ответ, и в деле покорения скал продолжила полагаться на сильные руки своего спутника. Вечерняя мгла, казалось, карабкалась по скалам с ними наперегонки. И, к слову сказать, побеждала с разгромным счетом.

— Почти пришли, — пообещала София.

Кондрат помог ей спустится со скалы в небольшую расщелину. Они прошли по ней, и оказались на узком выступе. Внизу лежал бахштадт.

— Аристарх обосновался вон в том доме, — сказала София, махнув рукой.

— Отсюда мы не сможем туда попасть, — заметил Кондрат, окидывая взглядом почти черные скалы.

— Зато все подступы к дому как на ладони, — София вынула из кармана складную подзорную трубу и раздвинула ее. — Кроме того, частично видны внутренние помещения и почти вся мансарда. Гляди, это та самая машина?

Она протянула Кондрату подзорную трубу. Когда тот поднес ее к правому глазу, девушка скорректировала направление, наводя его на цель. Аристарх снимал одноэтажный дом на самой окраине. Задней стеной он примыкал к городской стене. Перед домом был неширокий дворик, отделенный от улицы каменным забором.

— Справа в мансарде, — подсказала София.

Кондрат перевел взгляд. Половина крыши была застеклена, причем стекла были идеально чистыми. В отличие от мансарды, которая больше походила на запущенный чердак. Там в беспорядке стояла мебель и разнокалиберные ящики, на широком столе валялись пустые склянки, а справа от стола стояла медная конструкция. Внутри контура размещался здоровенный шар в целом лабиринте изогнутых труб. На обращенной к окну стороне крепилась широкая пластина, где в три ряда расположились рычажки и вентили. Тогда, сразу после прибытия, Кондрат не успел толком разглядеть машину Аристарха, да и сейчас в свете заходящего солнца многие детали уже терялись в полумраке, но в целом было очень похоже.

— Похожа, — сказал он вслух. — Не берусь утверждать наверняка, но похожа… Погоди-ка, там какая-то движуха.

Перед домом остановилась карета. Ей навстречу тотчас вышел Аристарх с лампой в руках. Вот его Кондрат разглядел очень хорошо.

— Что там? — нетерпеливо спросила София.

Девушка прижалась к нему, пытаясь хоть краешком глаза заглянуть в трубу.

— У Аристарха гости, — прошептал Кондрат, непроизвольно понизив голос. — Черт побери! Это баронесса.

Точнее говоря, первым из кареты выскочил мужчина, но он с такой поспешностью откинул ступеньку кареты и с таким почтением подал руку выходящей баронессе, что поначалу Кондрат принял его за простого слугу. Затем в свете лампы он разглядел недавно виденного на площади оратора.

— С ней Икорман, — сообщил Кондрат.

София в нетерпении выхватила у него трубу и вгляделась во двор.

— Да, это он, — подтвердила девушка. — Или идеальный двойник.

— Погоди-погоди, — прошептал Кондрат. — Дай-ка трубу.

София быстро вложила трубу ему в руку, направляя ее на двор. Там шли какие-то переговоры. Большей частью говорила баронесса. Аристарх иногда отвечал, тяжело двигая механической челюстью. Икорман лишь изредка кивал. А перед внутренним взором Кондрата из глубин графской памяти всплывали события прошедшей осени.

Он-таки удостоился аудиенции в загородном домике баронессы. Взволнованный перспективами, он примчался гораздо раньше назначенного ему времени, и застал баронессу работающей с бумагами. При появлении гостя она небрежным взмахом руки отослала слугу с бумагами прочь. Замечать таких людишек было ниже графского достоинства и граф запомнил его только на фоне баронессы, как антураж. Беседка, столик, розовые кусты, уходящий прочь человечек — элементы одного порядка. Вот только этот человечек весьма походил на этого Икормана. И внешне, и раболепными манерами.

Причем когда он тогда уходил прочь, то, скрывшись за кустом, оставил в памяти графа и свой тепловой след. Кондрат торопливо поморгал, и вгляделся в спутника баронессы. Всё-таки не кожное у него зрение. На таком расстоянии он бы вряд ли почувствовал тепло человека, а вот пожалуйте — тепловой след как по заказу. С учетом расстояния, конечно, не слишком подробный, но в целом весьма похожий.