Самым эффективным был отряд «Кровавого Билла» Андерсона, отделившегося от Куонтрилла с пятьюдесятью «бродягами», сплошь патологическими убийцами, каким был и их главарь. В августе и сентябре шайка Андерсона наносила удары по отдаленным гарнизонам и аванпостам, убивая и снимая скальпы с кучеров, поваров и другой невооруженной обслуги, а также с солдат. Кульминацией этой кровавой оргии стали события в Сентралии 27 сентября. В сопровождении тридцати всадников, включая Фрэнка и Джесси Джеймсов, «Кровавый Билл» ворвался в город, сжег поезд и ограбил его пассажиров, попутно убив 24 безоружных солдата федеральной армии, направлявшихся в отпуск. Выдавленные из города тремя ротами ополченцев, бандиты соединились со своими 175 товарищами, повернули обратно и убили 124 из 147 преследователей, добивая раненых выстрелами в голову.

В тот же день вторгшиеся войска Прайса постигла первая серьезная неудача в 140 милях к югу, в Пайлот-Ноб. Там союзный отряд из тысячи человек под командованием Томаса Юинга удерживал форт против 7000 мятежников и вывел из строя 1500 человек, потеряв лишь 200. Отвлеченный этой задачей от своей главной цели — взятия Сент-Луиса, в котором мало-помалу собирались федеральные войска, — Прайс повернул на запад к столице штата Джефферсон-Сити. Здесь он рассчитывал провести инаугурацию сопровождавшего его губернатора-конфедерата, однако «синие мундиры» защитили город, поэтому мятежники продолжали предаваться грабежу, двигаясь на запад вдоль южного берега Миссури. Новобранцы и партизаны увеличили состав армии Прайса (11 октября он встретился с «Кровавым Биллом» Андерсоном в Бунвилле), но им уже приходилось думать не о наступлении, а об отходе. Ополченцы из Миссури и Канзаса находились прямо перед ними, союзная кавалерия заходила в тыл, а ветеранская пехотная дивизия двигалась с максимальной скоростью, чтобы отрезать им отступление на юг. В стычках и более крупных сражениях, происходивших с 20 по 28 октября восточнее и южнее Канзас-Сити, союзные войска серьезно потрепали силы Прайса и вынудили его идти на юг в Арканзас через Индейскую территорию и Техас. Хотя Прайс в красках расписывал свой рейд, хвастаясь тем, что прошел 1400 миль (гораздо больше, чем любая другая армия Конфедерации), но его катастрофа была полной. Хотя он начал поход с 12 тысячами человек (да еще к нему присоединялись тысячи сторонников), он вернулся в Арканзас всего с 6000. Организованному сопротивлению южан и их приверженцев в Миссури пришел конец.

Самой большой удачей для северян стало то, что в этих боях в основном были уничтожены партизанские банды и их главари, включая «Кровавого Билла» Андерсона. Куонтрилл покинул Миссури и отправился было на восток, поклявшись умертвить Линкольна, но наткнулся на патруль северян в Кентукки и тоже был убит. На президентских выборах Линкольн набрал в Миссури 70% голосов (большинство приверженцев Конфедерации не были допущены на участки, так как не пожелали или не получили возможности принести присягу в лояльности Союзу). Фракция радикальных республиканцев одержала триумфальную победу над консерваторами и созвала конституционный конвент, в январе 1865 года упразднивший в Миссури рабство. Впрочем, проблемы штата на этом не закончились, так как после войны братья Джеймсы и Янгеры вместе с другими оставшимися в живых партизанами были признаны военнопленными и отпущены с миром.

Сенсационные новости о подрывной деятельности «медянок» в Миссури помогли республиканцам заклеймить оппозицию как изменников. Демократы отвечали с помощью своего испытанного и безотказного оружия — расизма. По этому вопросу партия оставалась едина и последовательна. 65 из 68 демократов Палаты представителей проголосовали против принятия Тринадцатой поправки, которая, таким образом, не набрала требуемых двух третей голосов. Эти конгрессмены также выпустили манифест, называвший призыв негров в армию злонамеренной республиканской уловкой, призванной укоренить «равенство белой и черной рас»[1382]. Оппозиция принудила республиканцев пойти на компромисс по вопросу о равном жалованье чернокожих и белых солдат. По условиям Акта об ополчении, принятого в июле 1862 года, служащие в армии негры считались «рабочими» и получали на несколько долларов в месяц меньше, чем белые. Являясь уступкой предрассудкам, это положение находилось в вопиющем несоответствии с боевым значением 100 тысяч чернокожих солдат в 1864 году. В ответ на горячие протесты аболиционистов и недовольство в негритянских частях республиканцы пытались протолкнуть закон об уравнивании жалованья задним числом, однако коалиция демократов, противившихся любому уравниванию прав, и консервативных республиканцев, оспаривавших правомерность принятия законов с обратной силой, воспрепятствовала его принятию. Чтобы умиротворить последних и все-таки провести закон, Конгресс ввел равную оплату задним числом лишь с 1 января 1864 года (кроме тех чернокожих, которые были свободны уже до войны и получали равное с белыми жалованье со дня зачисления в армию)[1383].

Получив немало голосов в 1862 году за счет выставления республиканцев поборниками расового равенства, демократы ожидали повторения истории и два года спустя. Их неразборчивость в средствах была просто невероятной. Издатель и обозреватель New York World — наиболее значительной газеты, поддерживавшей Макклеллана, — в анонимном памфлете сказали новое слово: «Смешанные браки: теория соединения рас». Притворяясь республиканцами, авторы рекомендовали «смешанные браки» как решение расового вопроса. Это смешение, заявляли авторы памфлета, будет «особенно полезно ирландцам». Если республиканцы переизберут своего президента, они будут вести войну до «торжества их идеи — смешения белой и черной расы». Хотя демократическая пресса и пыталась выдать эту фальшивку за элемент настоящей программы республиканцев, ее восприняли всерьез только убежденные сторонники «медянок».

Тем не менее демократы эксплуатировали тему смешанных браков до тошноты. Прокламация об освобождении превратилась у них в Прокламацию о смешении кровей. Еще один памфлет, озаглавленный «Смешанные браки, одобренные Республиканской партией», имел очень широкое хождение. Многочисленные карикатуры изображали толстогубых, скалящихся, неотесанных негров, целующих розовощеких девушек «со снежно-белой грудью» или танцующих с ними на «смешанном балу», который устроят после переизбрания Линкольна. Среди «благ» листовка, называвшаяся «Молитва черного республиканца», указывала «благо освобождения негров на всей нашей многострадальной земле», что приведет к тому, что «славный, надушенный негр удобно устроится на груди аболиционистки, которую оживит чистая кровь величественного африканца»[1384]. Предвыборные памфлеты и газетные листки сообщали о «большом количестве косоглазых мулатов», родившихся в Новом Орлеане во время пребывания там Бенджамина Батлера; об учительницах из Новой Англии, обучавших освобожденных негров на прибрежных островах Южной Каролины и родивших мулатов там; о пяти тысячах таких детей, родившихся в Вашингтоне с 1861 года. Это, иронизировали памфлеты, и было то, «что президент имел в виду под словами „оказаться на высоте положения“»[1385].

Конечно же, главной мишенью очернителей был «Авраам Первый Африканский». «Что касается возможного процента негритянской крови в нем самом, — рассуждал некий католический еженедельник, — то Эйб Линкольн… дик во всех своих пристрастиях. Он говорит непристойности… Он просто животное… Черные как трубочисты ниггеры, грязные, потные, сальные, отвратительные, вытесняют белых мужчин и дам отовсюду, даже с президентских приемов»[1386]. Линкольна прозвали «Эйб-Плодящий-Вдов», так как он послал полмиллиона белых мужчин на верную смерть в безумной войне, чтобы освободить рабов, потому что он «любит негров больше, чем свою страну». Комментируя просьбы о прекращении призыва, одна пенсильванская газета призывала граждан: «Братья, сделайте еще один шаг и „прекратите“ самого „старину Эйба“, повесив его, если это нужно, чтобы остановить резню наших граждан»[1387]. А один из «медянок», редактор из Висконсина, опубликовал пародию на песню «Когда Джонни вернется домой»: