В июле 1951 года Организация Объединенных Наций под руководством США начала мирные переговоры со своими противниками. После этого в заголовках газет периодически появлялась надежда на окончание конфликта. Это были жестокие иллюзии, поскольку боевые действия продолжались до июля 1953 года.
Хотя обе стороны, казалось, были готовы согласиться на прекращение огня, которое подтвердило бы существующие военные реалии — близкие к тем, что были в начале войны, — они разошлись во мнениях по вопросу репатриации северокорейских и китайских военнопленных. Администрация Трумэна настаивала на том, что репатриация таких пленных — всего около 110 000 человек — должна быть добровольной. Те, кто не хотел возвращаться в Северную Корею или в Китай, а их, по оценкам, более 45 000, не должны были этого делать. Китай и Северная Корея отказались согласиться, утверждая, что многие из этих заключенных были запуганы жестокими националистическими китайскими охранниками, которые угрожали им увечьями или смертью, если они скажут, что хотят вернуться домой.[566] Трумэн, вероятно, мог бы уступить в этом вопросе, не вызвав большого внутреннего протеста; большинство американцев не были взволнованы судьбой вражеских пленных. Но он этого не сделал, считая этот вопрос принципиальным. Китайцы и северокорейцы тоже держались стойко, возможно, надеясь, что им удастся добиться лучших условий, когда Трумэн покинет свой пост после 1952 года. Вопрос был решен только в середине 1953 года, когда противник уступил. На тот момент 50 000 вражеских пленных, включая 14 700 китайцев, отказались возвращаться домой.[567]
Разочарование, вызванное войной и тупиком в переговорах, постепенно вернуло макартуровские решения в сферу обсуждения. В январе 1952 года Ачесон обратился к британцам, чтобы получить их согласие на бомбардировку военных объектов в Китае и блокаду материка в случае срыва переговоров о перемирии или нарушения условий соглашения о перемирии. Уинстон Черчилль, ставший премьер-министром в 1951 году, отказался. Он также хотел получить гарантии того, что Соединенные Штаты не применят ядерное оружие. Брэдли успокоил его. По его словам, Соединенные Штаты не планируют использовать атомные бомбы в Корее, «поскольку до настоящего времени не было представлено подходящих целей. Если ситуация каким-либо образом изменится, и появятся подходящие цели, возникнет новая ситуация».[568]
Комментарий Брэдли, похоже, свидетельствовал о том, что советники Трумэна вновь готовы рассмотреть возможность применения ядерного оружия. Это могло быть популярно среди американского народа. В августе 1950 года опросы показывали, что только 28 процентов американцев выступают за такое применение. К ноябрю 1951 года, когда ситуация зашла в тупик, 51 процент был готов применить бомбу по «военным целям».[569] Два месяца спустя — когда Ачесон обсуждал с Черчиллем возможность эскалации — Трумэн сел за стол и написал записку, в которой изложил возможный ультиматум Советам, которых он по-прежнему винил во всём, что произошло в Корее. Она гласила:
Мне кажется, что правильным подходом сейчас был бы ультиматум с десятидневным сроком действия, информирующий Москву о том, что мы намерены блокировать китайское побережье от корейской границы до Индокитая, и что мы намерены уничтожить все военные базы в Маньчжурии средствами, находящимися сейчас под нашим контролем, а в случае дальнейшего вмешательства мы уничтожим все порты и города, необходимые для достижения наших целей.
Это означает тотальную войну. Это значит, что Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дарьен, Одесса, Сталинград и все производственные предприятия Китая и Советского Союза будут уничтожены.[570]
Четыре месяца спустя, в мае, Трумэн вернулся к этой идее. На этот раз он составил внутренний меморандум для «коммунистов»: «Теперь вы хотите прекращения военных действий в Корее или хотите, чтобы Китай и Сибирь были уничтожены? Вы можете получить то или другое; в зависимости от того, что вы хотите, эта ваша ложь на конференции зашла достаточно далеко. Вы либо принимаете наше честное и справедливое предложение, либо будете полностью уничтожены».[571]
Президент никогда не отправлял подобных посланий. Как всегда, он считал Европу более важной для американской безопасности, чем Азию, и хотел прекратить боевые действия в Корее, чтобы Соединенные Штаты могли сконцентрировать свои ресурсы на Западе. Его записки были способом выпустить пар — условными схемами, которые можно было бы рассматривать только в случае провала переговоров или агрессии в других странах.[572] Тем не менее, было очевидно, что высокопоставленные американские чиновники — Ачесон, Брэдли, президент — в 1952 году находили испытания ограниченной войны глубоко разочаровывающими.
КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА окончательно завершилась 27 июля 1953 года, после того как китайцы и северокорейцы договорились о добровольной репатриации военнопленных. Почему они согласились на это после двух лет войны, остается ещё одной загадкой, вызывающей споры. Некоторые указывают на смерть Сталина в марте 1953 года, утверждая, что новое советское руководство оказало давление на Китай, чтобы тот отступил. Другие считают, что Эйзенхауэр, бывший в то время президентом, мог пригрозить противнику применением ядерного оружия. Это не может быть достоверно подтверждено документально. Наиболее вероятной причиной было то, что китайцы и северокорейцы устали. Осознав, что Эйзенхауэр и новая республиканская администрация нетерпеливы и бескомпромиссны, они решили договориться. После более чем трех лет боев было заключено непростое перемирие, в результате которого полуостров оказался разделен ещё более непримиримо, чем когда-либо. Границы не сильно отличались от тех, что были на момент начала боевых действий в 1950 году.[573]
Как война повлияла на Соединенные Штаты и весь мир?
В некоторых отношениях не очень удачно. То, что Трумэн не посоветовался с Конгрессом, создало плохой прецедент и помогло возложить вину на его администрацию, когда боевые действия зашли в очевидно бессмысленный тупик. Что ещё более важно, «авторитет» Запада был бы сильнее, если бы ООН остановилась на 38-й параллели. Решение, спровоцировавшее тупик, — продвигаться дальше на север — действительно было трудно принять: что бы сказал американский народ, если бы вражеским войскам, находившимся тогда в бегах, позволили бежать и перегруппироваться за прежними границами? Тем не менее, наступление на Ялу, очевидно, оказалось дорогостоящим. Это решение также позволило китайцам, которые в противном случае могли бы остаться в стороне от войны, создать свой собственный «авторитет» и укрепить позиции в глазах многих «неимущих» стран мира.
Конфликт в Корее также ускорил процесс глобализации холодной войны. Когда боевые действия закончились, Соединенные Штаты оказались ещё более решительно настроены на усиление военной поддержки НАТО. Они удвоили усилия по восстановлению Японии как бастиона капиталистического антикоммунизма в Азии.[574] Соединенным Штатам пришлось защищать тирана Ри и размещать войска в Южной Корее на десятилетия вперёд. Она также оказалась более вовлеченной в поддержку Чан Кайши на Тайване и в лагерь французов в Индокитае. К январю 1953 года Америка обеспечивала 40 процентов французских усилий в этом малоизвестном, но очень зажигательном форпосте Юго-Восточной Азии.[575]
