Однако большинство членов высшего командования Кеннеди были не в настроении слушать сомневающихся. Они были энергичны, самоуверенны и стремились проявить себя. Кроме того, свободный административный стиль Кеннеди устранил институциональные механизмы контроля, которые могли бы сдержать импульсивность. Макнамара одобрил план нападения, как и Роберт Кеннеди. Хотя у Объединенного комитета начальников штабов были оговорки, особенно в отношении варианта высадки в заливе Свиней, они не выступали против этой затеи. ЦРУ возглавило энтузиастов. Директор ЦРУ Аллен Даллес и его человек номер два Ричард Бисселл были уверены, что их планы по убийству Кастро могут быть приурочены и скоординированы с вторжением изгнанников из Центральной Америки. Соединенные Штаты окажут военно-морскую и воздушную поддержку, но сделают это тайно. Изгнанники высадятся на берег, после чего на Кубе поднимутся антикастровские повстанцы, которые, как предполагалось, должны были с нетерпением ждать своего часа, и свергнут диктатора с поста.
Что Кеннеди знал о планах покушения, остается неясным. Хотя критики предполагают, что Джудит Кэмпбелл служила курьером, который информировал его о заговорах, не существует никаких документальных свидетельств, связывающих его с планированием или знанием о таких заговорах до вторжения. С другой стороны, сомнительно, что ЦРУ решилось бы на убийство главы государства в одиночку. Для советников президента, включая Даллеса и Бисселла, также не было секретом, что Кеннеди хотел смерти Кастро. Ничто из того, что сделал или сказал президент, не удержало их от призывов к решительным действиям.[1254] Операция началась 15 апреля с воздушного удара американских самолетов, базировавшихся в Никарагуа. Они были перекрашены, чтобы выглядеть так, будто это кубинские самолеты, украденные изгнанниками. Тем временем эсминцы Соединенных Штатов сопровождали флот вторжения, а реактивные самолеты ВМС США сопровождали американские бомбардировщики на расстоянии до пяти миль от места высадки. Согласно первоначальному плану, самолеты должны были нанести второй воздушный удар в момент вторжения, обеспечив тем самым важное прикрытие для десантной операции. Первыми на берег должны были высадиться американские лягушатники, замаскированные под кубинцев. Кеннеди и ЦРУ полагали, что подобные уловки позволят скрыть факт американского участия.
Большинство вещей, которые могли пойти не так, как хотелось бы. Первый авиаудар вывел из строя лишь несколько самолетов Кастро и дал ему понять, что нападение неизбежно. Действительно, широко разрекламированная деятельность кубинских изгнанников как в Центральной Америке, так и во Флориде уже давала понять, что Кеннеди собирается что-то предпринять. Новости пестрели предсказаниями о грядущем вторжении. Пьер Сэлинджер, пресс-секретарь Кеннеди, позже заметил, что вторжение было «наименее секретной военной операцией в истории». Он добавил: «Единственная информация, которой не было у Кастро… это точное время и место вторжения». Кеннеди, отметил Сэлинджер, был расстроен отсутствием секретности. «Я не могу поверить в то, что читаю», — жаловался он. «Все, что ему [Кастро] нужно сделать, — это прочитать наши газеты. Для него все готово».[1255]
Несмотря на эти потенциально катастрофические события, президент решил действовать. Однако он изменил прежние планы, отказавшись санкционировать второй воздушный удар, сопровождающий вторжение. Он опасался, что некоторые самолеты, участвовавшие в таком ударе, могут быть сбиты, и тем самым будет раскрыто участие Соединенных Штатов. Итак, 17 апреля захватчики, бригада численностью 1400 человек, начали высадку в заливе Свиней. Только 135 из них были солдатами по профессии. Радиостанция на пляже, находящаяся под наблюдением ЦРУ, сообщила о нападении. Коралловые рифы, также непредвиденные, потопили некоторые десантные корабли. Десант парашютистов приземлился недостаточно близко, чтобы отрезать главную дорогу к пляжу. Истребители Кастро, вооруженные ракетами, обрушились на корабли и десантные суда. Через двадцать четыре часа на поле боя появились пятьдесят четыре танка советского производства. Кастро отправился в этот район и лично возглавил контратаку.
Ещё задолго до этого было очевидно, что затея обречена. Залив Свиней, как признавали некоторые военные советники, оказался неудачным выбором места, поскольку это была болотистая местность, из которой солдаты, попав в ловушку, не могли выбраться или найти убежище. Вместо этого бригада была прижата к берегу и оказалась под огнём противника. Отчаявшись, они запросили поддержку с воздуха у истребителей авианосца «Эссекс», находившегося в десяти милях от берега. Но Кеннеди снова отказал, и захватчики вскоре сдались. В общей сложности погибли 114 членов бригады. В плен попали 1189 изгнанников.
Обвинения последовали незамедлительно и из всех источников. Скрытность никого не обманула: Кастро, Хрущев и другие мировые лидеры с самого начала поняли, что Соединенные Штаты спланировали и поддержали операцию, и обрушились на президента. Многие критики на родине обвиняли его в том, что он отказался обеспечить воздушное прикрытие. Генерал Лайман Лемнитцер, председатель Объединенного комитета начальников штабов, позже назвал это решение «абсолютно предосудительным, почти преступным». Эйзенхауэр, как сообщалось, в частном порядке назвал военные действия «профилем в тишине и нерешительности». Позже он встретился с Кеннеди и отчитал его за то, что тот не использовал самолеты.[1256] Многие, кто подчеркивал потенциал воздушной поддержки, по-прежнему были убеждены, что она обеспечила бы успех высадки, после чего коренное население, выступающее против Кастро, поднялось бы, чтобы уничтожить его правительство.
Сторонники этого курса действий отражали веру в потенциал воздушной мощи, которая одушевляла большую часть американской мысли в послевоенное время: снова и снова предполагалось — часто ошибочно — что воздушная мощь является ключом к военному успеху. В отношении фиаско в Заливе Свиней они были правы в том, что неспособность обеспечить поддержку с воздуха обрекла захватчиков на провал, независимо от их шансов закрепиться в этом месте. Критики также правильно заметили, что ни один президент не стал бы подвергать американских солдат (в отличие от кубинских изгнанников) разрушительному огню противника, не поддержав их всем, что у него было. Неудивительно, что Кеннеди и его советники чувствовали себя виноватыми, когда атака закончилась.
Но очевидно, что вторжение на Кубу страдало от многих более глубоких недостатков общей стратегии и замысла. Залив Свиней как место для вторжения был выбран неудачно. У военных руководителей были сомнения по поводу этого выбора и других вопросов, но в своём рвении выполнить миссию они в основном оставались при своём мнении. ЦРУ привнесло в проект бунтарскую, «посильную» приверженность, не проинформировав других о возможных проблемах. Его надежды на убийство Кастро оказались несбыточными. Опасаясь утечек, ЦРУ также плохо координировало вторжение с агентами антикастровского подполья на Кубе. В этом, как и в других случаях, военные лидеры, а также американские спецслужбы плохо служили Белому дому.
Кеннеди и его советники сильно недооценили военный потенциал Кастро. Когда первый авиаудар не смог сбить его самолеты, Кастро защитил их от дальнейших атак, рассредоточив их. Поэтому маловероятно, что второй удар обеспечил бы захватчикам полный контроль над воздушным пространством. Если бы это и произошло, у кубинского лидера были другие военные средства, в частности армия численностью 25 000 человек и резервные силы ополчения численностью 200 000 человек. Они могли бы легко одолеть крошечную бригаду в 1400 человек. Позднее авторы пришли к выводу, что для того, чтобы вторжение имело шансы на победу, потребовалось бы не менее 10 000 человек и открытые военные обязательства со стороны Соединенных Штатов. А для «триумфа», скорее всего, потребовалась бы длительная военная оккупация острова — вероятность, которую Кеннеди и его советники не продумали.[1257]
