Нетрудно понять, почему, ведь в книгах Кинси приводились статистические данные, ошеломившие американцев того времени. По его данным, от 68 до 90 процентов американских мужчин вступали в добрачные половые связи, как и почти 50 процентов женщин; 92 процента мужчин и 62 процента женщин хотя бы раз мастурбировали; 37 процентов мужчин и 13 процентов женщин имели хотя бы один гомосексуальный опыт; 10 процентов мужчин вели более или менее исключительно гомосексуальный образ жизни в течение предыдущих трех лет; 50 процентов мужчин и 26 процентов женщин совершили супружескую измену в возрасте до 40 лет. Кинси добавил, что около 8% мужчин и 4% женщин занимались сексом с животными.[897]
Тома Кинси встретили гневную критику практически со всех сторон. Несколько книжных магазинов спрятали тома. Некоторые библиотеки отказались покупать их или выпускать в общий тираж, вынуждая тем самым читателей подходить к столу и открыто просить их. Многие писатели оспаривали статистику Кинси, утверждая, что она основана на интервью с людьми, в том числе с большим количеством заключенных, которые рассказывали замысловатые истории о несуществующих сексуальных подвигах. По мнению рецензентов, таким образом Кинси нарисовал ложный портрет американского общества с завышенным уровнем сексуальности, что способствовало формированию менталитета «все это делают». Римско-католическая архиепархия Индианы заявила, что исследования Кинси помогли «проложить путь к вере в коммунизм».[898] Один священник добавил, что Кинси «поведет нас, подобно безумным Навуходоносорам древности, в поля, чтобы мы смешались со скотом и стали одним целым со зверями джунглей».[899]
Другие рецензенты, в том числе и те, кто несколько дистанцировался от подобных моралистов, присоединились к перепалке, которая перекинулась на газеты и журналы в течение нескольких месяцев после выхода каждого из томов. Рейнхольд Нибур опасался, что книги будут способствовать чрезмерной сексуальной свободе. Маргарет Мид предсказывала, что выводы Кинси могут «увеличить число молодых людей, которые могут предаваться „выходу в свет“ с чувством гигиенической самодовольства».[900] Лайонел Триллинг, один из самых уважаемых американских литературных критиков, согласился с тем, что разумные разговоры о сексе могут развеять старые мифы и спесь. Но он возражал против ложной позы научной объективности, которой, по его мнению, придерживался Кинси, и против того, что Кинси простодушно сводил секс к физической активности, особенно к оргазму. Кинси, по его мнению, использовал «факты», чтобы прославить идеологию «освобождения» и «демократический плюрализм сексуальности».[901] Фонд Рокфеллера, который финансировал многие исследования Кинси, уступил растущей критике отчетов и прекратил его финансирование в 1954 году.[902]
Были ли данные Кинси точными, остается спорным и спустя годы. Возможно, он был прав, когда пришёл к выводу, что гомосексуальность более распространена, чем хотелось бы верить американцам того времени. Действительно, некоторые геи начали организовываться. В 1951 году группа гомосексуальных мужчин в Лос-Анджелесе создала Общество Маттачина, надеясь способствовать более либеральному пониманию и вызвать оппозицию против жестоких преследований «квиров» со стороны полиции и других властей.[903] С другой стороны, поскольку Кинси проводил многие из своих интервью с заключенными, он мог преувеличить масштабы гомосексуального поведения.[904]
Тем не менее, никто не сомневался, что Кинси и его коллеги проделали огромную исследовательскую работу, включая около 18 000 продолжительных личных интервью. Более точных данных в то время не было. Более того, он с уверенностью отметил, что в течение двадцатого века в Америке неуклонно росли различные формы аматорской активности, особенно добрачный секс. Каждая новая возрастная когорта молодых людей была более сексуально активной — и в более раннем возрасте, чем предыдущая. Это касалось как женщин, так и мужчин, как представителей среднего класса, так и тех, кто находился ниже по социальной лестнице. Сообщая о таких тенденциях, Кинси способствовал демистификации секса.[905]
В то время как «Сексуальное поведение человеческой женщины» все ещё порождало гневные редакционные статьи, в декабре 1953 года в газетных киосках появился Playboy. Это было творение Хью Хефнера, молодого выпускника колледжа, работавшего в Esquire. Ни Хефнер, ни кто-либо другой не ожидали, что номер будет хорошо продаваться. Но он продался, во многом потому, что на его центральной полосе была размещена обнаженная фотография Мэрилин Монро, которая уже была известной молодой звездой. Выпуск разошелся тиражом 53 000 экземпляров, что позволило Хефнеру (который влез в долги, чтобы финансировать издание) выпустить ещё несколько. Уже через год тираж номеров Playboy превысил 173 000 экземпляров, а к 1960 году тираж журнала в месяц превысил миллион. К тому времени Хефнер расширил свою деятельность, открыв клубы Playboy в крупных американских городах. В 1961 году его прибыль от Playboy до уплаты налогов приблизилась к 1,8 миллиона долларов, а прибыль от клубов составила почти 1,5 миллиона долларов.[906]
Возникновение Playboy продемонстрировало стремительный рост американской культуры потребления. Хефнер сознательно и с радостью рекламировал «плейбоевскую философию» самоудовлетворения. Как и дорогая реклама (многие из которых рекламировали сигареты и спиртные напитки), которой пестрели размеры его журналов, он приравнивал удовлетворение к гедонистическому потреблению. При этом он апеллировал к двум центральным фантазиям современной культуры потребления: во-первых, что люди должны быть свободными, а во-вторых, что счастье заключается в материальных вещах. Гений Хефнера, сказал исследователь секса Пол Гебхард в 1967 году, заключался в том, что «он связал секс с восходящей мобильностью». Другой критик добавил: «Настоящий секс [для Хефнера] — это то, что сочетается с лучшим виски, двадцатисемидолларовыми солнечными очками и шнурками с платиновыми наконечниками».[907]
Растущие тиражи «Плейбоя» показали, насколько непрочными становятся шлюзы традиционализма, и вскоре в эту брешь устремились другие, чтобы оседлать большой бизнес секса. Одним из них стала Грейс Металиус, тридцатидвухлетняя домохозяйка из Нью-Гэмпшира, которая в сентябре 1956 года выпустила журнал Peyton Place. До этого момента Металиус никогда не публиковала ни строчки, и её проза была слишком избитой. Но её роман был графическим для своего времени о сексе и оправдал заявленное на обложке требование: «приподнять крышку с маленького городка Новой Англии». В основном благодаря своей сексуальной открытости (и, возможно, благодаря квазифеминистскому подтексту, который пришёлся по душе читательницам) «Пейтон Плейс» был продан тиражом 6 миллионов экземпляров к началу 1958 года. Когда тираж перевалил за 10 миллионов, роман стал самым продаваемым в истории, обогнав «Маленький божий акр» Эрскина Колдуэлла (1933) (который сам был посвящен сексу).[908]
Ворота продолжали падать. В 1958 году Владимир Набоков, известный писатель, выпустил книгу «Лолита», в которой (помимо всего прочего) рассказывалось о приключениях сексуальной «нимфетки». Она разошлась тиражом более 3 миллионов экземпляров в мягкой обложке и заняла третье место в списке бестселлеров художественной литературы. Окрыленные потоком прибыли, издатели и гражданские либертарианцы объединили усилия, чтобы разрушить рухнувшие барьеры, которые защищали цензуру на откровенно сексуальные материалы. В 1958 году им это удалось, когда в американских книжных магазинах появилось издание «Любовника леди Чаттерлей» Д. Х. Лоуренса, выпущенное издательством Grove Press. К 1959 году книга поднялась до пятого места в списке бестселлеров.
