ЧИТАЯ ОБ АМЕРИКАНСКИХ ЖЕНЩИНАХ в первые послевоенные годы, быстро сталкиваешься с полярными интерпретациями. Консервативные авторы склонны превозносить конец 1940-х (и 1950-е) как прекрасную эпоху домашнего уюта, когда женщины с радостью принимали на себя полезные обязанности по воспитанию детей и ведению домашнего хозяйства. Большинство феминисток с этим не согласны, считая, что вместо этого в мире царила повсеместная дискриминация по половому признаку. Миллионы женщин, говорят они, мучились, будучи женами и матерями в домах, которые, по памятному выражению Бетти Фридан, были не более чем «комфортабельными концентрационными лагерями».[77]

Проблема обоих этих полярных взглядов, как с готовностью признают большинство авторов, заключается в том, что обобщения не позволяют уловить разнообразную историю отдельных женщин. В 1945 году (последний год, когда мужчин в США было больше, чем женщин) в сорока восьми штатах насчитывалось 69,9 миллиона женщин. Они сильно различались по возрасту, классовому положению, расе, региональному происхождению и семейному положению. Их отношение к происходящему было, естественно, сложным и часто неоднозначным, а их опыт, очевидно, менялся с течением времени. Не стоит возводить некие трансисторические «модельные типы», по которым можно классифицировать большинство американских женщин.

Учитывая эти предостережения, можно сделать четыре обобщения о жизни женщин в 1940-х годах. Во-первых, Вторая мировая война — во многих отношениях движущая социальная сила — изменила жизнь миллионов женщин, выведя их на рынок в рекордном количестве и обеспечив новыми, иногда более высокооплачиваемыми видами работ. Во-вторых, демобилизация заставила многих из этих женщин покинуть такие рабочие места, но она лишь ненадолго замедлила и без того мощную долгосрочную тенденцию к расширению участия женщин в рыночных отношениях. В-третьих, ни во время войны, ни после неё большинство женщин не думали, что они делают выбор между семьей и работой. Большинство постепенно приходило к тому, что им нужно и то, и другое, по крайней мере на протяжении жизни, и сталкивалось со всеми удовольствиями и трудностями, связанными с совмещением этих двух занятий. В-четвертых, американские женщины занимались этим жонглированием в доминирующей культурной среде, которая продолжала ставить традиционные представления о женственности выше феминистских стремлений к равным правам. Как и в прошлом, обычно ожидалось, что женщины будут заботливыми, покорными и материнскими. Кое-что меняется, кое-что остается практически неизменным.

Война действительно ускорила рост оплачиваемой занятости женщин. Процент женщин (14 лет и старше), входящих в состав рабочей силы, увеличился с 26% в 1940 году до 36% в 1945 году. Это означало скачок численности с 13 миллионов до 19,3 миллиона человек. До войны работающие женщины были преимущественно молодыми, незамужними и принадлежали к рабочему классу. В основном они находили работу в сегрегированных по половому признаку «женских профессиях», начиная от низкооплачиваемой работы прачек, уборщиц, сельскохозяйственных рабочих и официанток и заканчивая работой офисных работников, медсестер и учителей начальных школ. Лишь небольшой процент преодолел гендерные барьеры и стал работать в сфере управления бизнесом или по специальности. Война изменила некоторые из этих тенденций, ускорив рост числа замужних женщин из среднего класса, которые впервые вышли на работу. Хотя некоторые из этих тенденций возникли до 1940-х годов, война, тем не менее, стала поворотным моментом в современной истории американских женщин.[78]

Некоторые виды работы в военное время, доступные женщинам, были беспрецедентными. Впервые женщины в большом количестве нашли более высокооплачиваемую работу на заводе. Такие пионерки, как знаменитая «Рози Клепальщица», работали наравне с мужчинами на сварочных, судостроительных и некоторых других работах, которые раньше были уделом мужчин. Вероятно, большинство этих женщин принадлежали к рабочему классу; до войны они занимали другие места на рынке. Теперь они массово покидали свои низкооплачиваемые места работы; уже в 1942 году более 600 прачечных были вынуждены закрыться из-за нехватки персонала. Число чернокожих женщин, занятых на фермах, сократилось на 30% с 1940 по 1945 год, в то время как число занятых в металлургической, химической и резиновой промышленности выросло с 3000 до 150 000, то есть на 5000%. Занятость чернокожих женщин в правительстве выросла за те же годы с 60 000 до 200 000.[79] Женщины, выполняющие такую работу, часто чувствовали гордость и силу. Неудивительно, что Ирвинг Берлин, сочиняя в 1946 году песню «Энни берет ружье», напевает Энни Окли: «Все, что ты можешь сделать, я могу сделать лучше».

Внезапное окончание войны быстро изменило эти тенденции. К началу 1946 года около 2,25 миллиона работниц уволились либо по собственному желанию, либо потому, что увидели, что на стене написано. Ещё один миллион был уволен. Больше всего проиграли те женщины, которые нашли работу в промышленности во время войны: эти рабочие места либо исчезли во время демобилизации, либо были отданы ветеранам, вернувшимся к гражданской жизни. Разделение труда по половому признаку, широко распространенное ещё во время войны, стало нормой: к концу 1950-х годов 75% женщин работали только на женских должностях, особенно в быстро растущем секторе услуг. Как выразился один историк, «Рози Клепальщица стала клерком».[80] Гендерная сегрегация на работе к тому времени была больше, чем в 1900 году, и острее, чем сегрегация по расовому признаку.[81]

Все эти тенденции подтверждают сетования Фридан, чья книга The Feminine Mystique (1963) разоблачила гендерную дискриминацию послевоенной американской жизни. Но это лишь часть истории, поскольку тенденции были сложными. Хотя демобилизация негативно сказалась на многих работающих женщинах, она не остановила неуклонно растущее желание женщин, особенно среднего возраста и замужних, испытать себя на рынке. К 1950 году насчитывалось 18 миллионов женщин, работающих за зарплату, что всего на миллион или около того меньше, чем в 1945 году. Более половины из них, впервые в американской истории, были замужем. К тому времени процент работающих женщин вырос до 29, что на три пункта больше, чем в 1940 году. Этот процент продолжал расти, достигнув 35% в 1960 году и 42% в 1970-м. Рост женской занятости стал одной из самых мощных демографических тенденций послевоенной эпохи.

Немногие из этих женщин, по мнению опросов, пошли на работу потому, что война положила начало процессу воспитания сознания, превратившего домохозяек в карьеристок. Напротив, даже во время войны мало кто из домохозяек проявлял энтузиазм в отношении выхода на рынок труда. Большинство из них делали это, потому что нуждались в деньгах, из патриотических побуждений или, если мужья или парни служили, потому что им было скучно или одиноко. Правительство, обеспокоенное надвигающейся нехваткой рабочей силы, было вынуждено начать пропагандистскую кампанию о патриотическом долге, чтобы заставить многих женщин покинуть свои дома.[82] Среди 2,25 миллиона женщин, оставивших работу после окончания войны, таких женщин было немало.

Столь же разнообразные мотивы двигали миллионами женщин, вышедших на рынок труда в конце 1940-х годов (и позже). Для многих работа была средством повышения самооценки. Но для большинства, особенно для большого числа замужних женщин, решение работать за зарплату было обусловлено главным образом экономическими потребностями. Это были годы бэби-бума. Женщины 1940-х годов выходили замуж моложе, рожали больше детей, покупали все больше разнообразных потребительских товаров и искали способы пополнить семейный бюджет. Как только их младший ребёнок пошёл в школу, миллионы вышли на работу, чтобы помочь оплатить счета. Это не значит, что женщины рассматривали «феминистские» причины и отвергали их; мотивы не так легко разделить. Скорее, речь идет о том, что большинство женщин продолжали, как это обычно происходило на протяжении всей американской истории, ставить семейные заботы на первое место.