Сайтама отшвырнул отломанное жало в сторону, как мусор.

— Надоели, — пробормотал он. Его взгляд скользнул к другим двум тварям, которые, почуяв неладное, замерли, оценивая ситуацию.

Этого мгновения хватило. Штарк, используя замешательство, всадил меч в сочленение панциря и головы ближайшей твари. Черная, маслянистая жидкость брызнула на песок. Ферн метнула сгусток сжатого воздуха, как молот, в голову второй, оглушив ее, а затем добила точным ударом ледяного шипа в глаз.

Тишина наступила так же внезапно, как и атака. Только тяжелое дыхание Штарка и Ферн нарушало ее. Фрирен медленно опустила руки, прервав заклинание. Ее взгляд был прикован к Сайтаме, который уже отряхивал пальцы от капель черной жидкости.

— Ты… знал, где схватить, — не спросила, а констатировала Фрирен. Это не было грубой силой. Это была хирургическая точность, знание слабого места существа, которого он никогда не видел.

Сайтама пожал плечами. — Ну, жало же торчит. Тонкое место вон там, где крепится. Логично. — Он посмотрел на сломанное жало. — И блестело как-то… нехорошо. Значит, важное.

Осмотрев место боя, они нашли больше, чем останки Роевников. Возле пересохшего источника, под слоем песка, Ферн обнаружила обломок странного устройства. Это был кусок темного, холодного на ощупь металла, покрытого сложными, не магическими, а скорее механическими гравировками. На нем был выгравирован миниатюрный, но четкий знак Глаза и Волны.

— Это не здешнее, — тихо сказала Фрирен, поворачивая обломок в руках. — И не магическое. Технология… иная. Как оружие тех Охотников. — Она посмотрела на Сайтаму. — Это их работа? Роевники… управлялись?

— Возможно, — ответил Сайтама. Он не выглядел удивленным. — Те твари… они двигались как по ниточке. Не как живые. Как куклы.

Убитые Роевники начали быстро разлагаться, превращаясь в липкую черную жижу и песок, подтверждая их ненатуральное происхождение.

Дальше они шли молча, ощущая тяжесть взглядов, которых не видели. Знаки на камнях встречались чаще. На закате, разбивая лагерь в небольшом каньоне, Штарк заметил движение на гребне скалы напротив. Миг — и тень скользнула за выступ. Не тварь. Человеческая фигура в плаще, сливающаяся с камнями.

— Они здесь, — прошептал он, не отрывая глаз от места, где исчезла тень. — Следят.

— Пусть следят, — спокойно сказал Сайтама, раздувая костер. — Главное, чтобы не мешали спать. Или есть. — Он достал походный котелок. — Кто дежурит первым? А то ужин скоро.

Фрирен смотрела на языки пламени, потом на темнеющие скалы. Обломок устройства лежал у нее в сумке, холодный и чуждый. Слуги Мастера не просто шли впереди или сзади. Они были *здесь*. И они не ограничивались знаками на камнях. Они могли насылать искусственных тварей, искажать землю, выжигать источники. И они изучали их. Проверяли. Особенно Сайтаму.

Она посмотрела на него. Он сосредоточенно помешивал похлебку, его лицо в свете костра казалось обыденным и непроницаемым одновременно. Он был «точкой соприкосновения миров». И Мастер хотел эту точку… или контролировать, или уничтожить. А они шли прямо в его ловушку, в пустыню, где его слуги чувствовали себя как дома.

Фрирен взяла в руки посох. Путь назад отрезан. Оставалось только вперед. Через песок, камни и тени с глазами. И ужин, который Сайтама, кажется, уже готов разливать.

Пустыня обрушилась на них во всей своей безжалостной мощи. Дни слились в одно ослепительно-белое, раскаленное марево. Солнце било свинцовыми молотками, воздух вибрировал над дюнами, высасывая влагу и силы. Песок проникал повсюду — в одежду, пищу, глаза, забиваясь в скрипящие суставы доспехов Штарка и делая каждое движение Ферн с посохом чуть тяжелее. Даже Фрирен, с ее вековой выносливостью, казалась подтянутой, как тетива лука, ее взгляд постоянно сканировал не только горизонт, но и магическую ткань пространства, которая здесь пульсировала неровно, как больной пульс.

Знаки слуг Мастера менялись. Пирамидки камней сменились глубокими, ритуальными царапинами на скальных выходах — все тот же Глаз и Волна, но крупнее, агрессивнее. Иногда рядом с ними они находили иссохшие, неестественно скрюченные тушки мелких пустынных зверьков или птиц, будто из них высосали саму жизненную силу. Атмосфера становилась гнетущей, пропитанной ожиданием удара.

Камешек страдал больше всех. Его обычно бодрый вид сменился вялостью, он тяжело дышал, прячась в тени рюкзаков во время дневных переходов. Сайтама нес его большую часть пути, завернув в кусок влажной холстины, и его обычная рассеянность уступила место тихой, но постоянной заботе. Он делил с псом свою скудную долю воды, не говоря ни слова.

На третий день после атаки Роевников мираж стал почти невыносимым. Вибрирующий воздух рисовал на горизонте озеро с пальмами, которое таяло по мере приближения. Ферн, шагавшая в полузабытьи, вдруг споткнулась и чуть не упала. Штарк едва успел ее поддержать.

— Держись, Ферн, — хрипло сказал он, его голос был груб от песка. — Скоро… должен быть следующий ориентир. Пересохшее русло…

— Там, — неожиданно четко произнес Сайтама. Он не указывал на мираж. Его взгляд был устремлен чуть в сторону, на ничем не примечательный склон песчаной дюны, у подножия которой торчало несколько почерневших, мертвых стволов деревьев. — Чувствуется… дыра.

Фрирен нахмурилась. Она не чувствовала ничего, кроме всеобъемлющей жары и искаженной магии. Но доверие к странной интуиции Сайтамы уже прошло проверку боем. Группа свернула к указанному месту.

Среди мертвых деревьев, почти занесенный песком, зиял колодец. Не природное углубление, а явно рукотворный, сложенный из темного, почти черного камня, не характерного для этой местности. Его края были выщерблены временем, но форма — идеально круглая — сохранилась. Внутри — непроглядная тьма. И никаких следов воды или влаги. От него веяло не просто сухостью, а… пустотой. Как будто он высасывал звук и свет из окружающего пространства.

— Это не источник, — тихо сказала Ферн, подойдя осторожно к краю. — Здесь… ничего нет. Совсем.

— И знака нет, — добавил Штарк, осматривая камни. — Впервые.

— Потому что это не их работа, — ответила Фрирен. Она присела на корточки, проводя рукой над черным камнем обода. Ее пальцы слегка дрожали. — Этот камень… он древний. Древнее Теократии. И он… не отсюда. Он пахнет… межмировым холодом. — Она подняла на Сайтаму взгляд, полный острого интереса. — Ты чувствовал именно это? «Дыру»?

Сайтама кивнул, пристально глядя в черноту колодца. Его лицо было сосредоточено.

— Да. Как… пробоина. Только не в стене. В воздухе. Тут что-то сломалось. Давно. — Он помолчал. — И пахнет… старым железом. И пылью. Не песочной.

Пока Ферн и Штарк с опаской разглядывали колодец, Фрирен достала из сумки обломок устройства слуг Мастера. Он был холодным, но теперь… он едва заметно **вибрировал.** Слабый гул, который чувствовался скорее пальцами, чем ушами.